– Это нейтринная пушка, – ответила она. – Может, не стоит смотреть прямо в дуло?

Стивенс расхохотался.

– Шутишь? Нейтрино практически не взаимодействует с материей. Они миллиардами пронизывают Землю без остановки и вылетают с другой стороны, даже не изменив направления.

– И все-таки, – возразила астробиолог, – мне твое лицо нравится таким, как сейчас. Не надо в него стрелять просто из любопытства.

С Санни она не оставалась наедине с тех самых пор, когда мимо промчался «Вандерер». Тогда они еще парили в танце. Рао не задумывалась о том, что для нее означает оставаться со Стивенсом наедине. Ей лишь нравилось на него смотреть, немедленно опуская взгляд, когда он замечал это. Порой она слишком громко смеялась, когда они сталкивались в тесных помещениях «Ориона». В остальном они оставались только коллегами. Серьезными учеными.

Рао нырнула под складную душевую кабинку, чтобы достать болт, который от нее уплыл. Когда она оттуда вылезла, Стивенс положил руки ей на плечи, наклонился и поцеловал ее в шею. Она давно ждала этого, но все равно напряглась.

– Все нормально? – спросил он. – Да?

Рао засмеялась.

– Да, – ответила она и добавила: – Честно… Но у нас есть работа.

Стивенс не сразу отпустил ее, так что она повернулась и мягко его оттолкнула, постаравшись подобрать такие слова, которые разрядили бы обстановку:

– Тебя же встреча с чужими волнует не меньше меня, верно?!

– Меня много чего волнует, – заявил он с совершенно невинным выражением лица.

И она снова засмеялась.

Они улетели с Земли очень давно. И все это время Рао была рядом со Стивенсом, часто спала рядом с ним. Она даже не пыталась отрицать, что ее к нему тянет.

Санни наклонился к ее уху:

– Ты в самом деле не желаешь стать первым человеком, который занялся сексом в космосе? – спросил он.

Выпучив глаза, Рао резко отстранилась, чтобы видеть его лицо. Увидев широкую, наигранно-невинную улыбку, она расхохоталась. Шутка. Это была просто шутка.

– Нечестно говорить мне подобное, – сказала она, – я ведь всегда стараюсь быть впереди всех.

Рао говорила почти серьезно. Она и в самом деле достигла своего нынешнего положения за счет немалого усердия. И теперь сказать ей, что она могла бы стать самым первым человеком, который…

Стивенс снова взял ее за плечи – очень бережно – и притянул ближе. Рао опять засмеялась, – но на этот раз нервно. Мурашки пробежали по ее спине. Длинная лента пузырчатой упаковки попыталась проплыть между ними, и она отогнала помеху. Происходящее было настолько абсурдным, что астробиолог фыркнула.

– Думаю, – сказала она, – что сейчас голова у меня плохо работает. Я слишком возбуждена перспективой встречи с нашими инопланетными друзьями, и это немного мешает мне принимать правильные решения. Но одно я знаю точно – узнай об этом командир Дженсен, нам не поздоровится.

Она поймала Стивенса за руку. Потерла тыльную сторону его кисти большим пальцем. Ей нравилось, когда Санни дулся. Он становился таким милашкой!

– Мы скоро вернемся на Землю, – сказала Рао. – Говорят, предвкушение идет только на пользу…

У Стивенса было такое расстроенное лицо, что ей захотелось растаять – сдаться, – но она удержалась. Отвернувшись, снова принялась за работу.

Было слышно, как в командном отсеке Дженсен устало бубнит в микрофон:

– Корабль «К-Спейс»… «Вандерер», выйдите на связь… Говорит «Орион»! Ответьте, пожалуйста…

Новое оборудование было невероятно чувствительным и хрупким. Во время полета оно хранилось в упакованном виде, потому что его нельзя было закреплять снаружи корпуса «Ориона», пока шли маневры с большим ускорением. Однако оно не было рассчитано на работу внутри толстых стен жилого отсека, а это означало, что для его установки кому-нибудь придется выйти в космос.

Дженсен решила совершить выход в одиночку. Как командир корабля, при нормальных обстоятельствах, она должна была поручить это другому астронавту, но на «Орионе-7» лишь у нее одной был опыт работы в открытом космосе. Дженсен натянула терморегулирующий костюм – по сути, цельный комбинезон из пластиковых трубок, наполненных водой, – который обеспечит стабильность температуры ее тела в космосе. Затем нахлобучила шлемофон: облегающий головной убор со встроенными наушниками и микрофоном, чтобы во время выхода вести с экипажем переговоры. После чего следовало надеть сам скафандр.

Прежде процедура надевания скафандра была мучительной. Протискиваешься в жесткую верхнюю половину, при этом неизменно стукаясь головой о шлем. А сколько времени приходилось тратить на десатурацию – удаление растворенного в крови азота, чтобы избежать болей из-за низкого давления в скафандре. Наконец-то в НАСА решили проблему надевания скафандра, превратив его в миниатюрный космический корабль. Теперь скафандры имели специальные отверстия – люки, которые можно было присоединить непосредственно к шлюзу в стене жилого отсека.

То есть для того, чтобы надеть скафандр, Дженсен надо было открыть дверь-люк и забраться в него ногами вперед. Конечно, и это было непросто. Сначала надо было вставить ноги, затем наполовину засунуть руки в рукава, после прижать голову к груди, чтобы протолкнуть ее в шлем. Не слишком удобная процедура, но все-таки теперь она занимала всего несколько минут, а не почти час. Оказавшись в скафандре, астронавт должен был загерметизировать люк на спине, одновременно закрывая за собой шлюз, а потом можно было отстыковаться от модуля, точно так же, как это сделал бы отлетающий корабль.

Однако сначала нужно было получить разрешение.

– Пасадена, это Дженсен. Я готова к выходу. Прошу разрешения.

Задержка сигнала уже составляла двадцать девять секунд в один конец и сокращалась с каждым днем по мере приближения трех кораблей к Земле. В любом случае командир «Ориона-7» получит ответ не раньше чем через минуту. Ей оставалось только сидеть, высунув руки и ноги, прилепившись спиной к «Ориону». Все это время Дженсен пыталась заставить себя не смотреть на 2I. Не вышло. Он заслонял половину неба. Казалось, можно протянуть руку – и дотронуться до него. Правда, Стивенс сказал, что это плохая мысль. Фрактальная поверхность может стесать плоть до кости. Все равно что коснуться вращающегося наждака. Дженсен постаралась сосредоточиться на оранжевом пятнышке «Вандерера», что был в сорока километрах от «Ориона» – с тем же успехом он мог находиться на обратной стороне Луны. Командир редко чувствовала себя настолько одинокой.

Когда сквозь треск помех в наушниках раздался голос Макаллистера, Дженсен вздрогнула.

– Дженсен, выход разрешаю. Будьте осторожны.

– Конечно, – сказала она и потянулась рукой к груди.

Жесткая верхняя часть торса – негибкий нагрудник скафандра – была покрыта разного рода оборудованием, экранами и средствами управления. Командир нащупала нужное. Это был рычажок, который легко было повернуть даже в перчатке. Чтобы до него добраться, надо было поднять прозрачную пластиковую крышку. Стараясь дышать размеренно и спокойно, она повернула ее влево до упора. Люк скафандра отсоединился от шлюза корабля с шумным вздохом. Дженсен почувствовала, что отплывает вперед – всего на несколько сантиметров. Она отстыковалась от «Ориона». Парила свободно, в восьми миллионах километров от Земли. В двух километрах от инопланетного сверхгиганта. Совершенно одна, а сверху и снизу только беспредельная пустота.