Начав самостоятельно соблюдать протокол с 9 сентября 2016 года, я отправилась в Центр диагностики и лечения памяти им. Перла Барлоу Нью-Йоркского университета (NYU Langone Pearl Barlow Center for Memory Diagnosis and Treatment) и сделала там позитронно-эмиссионную томографию (ПЭТ), которая показала, что, возможно, у меня начальная стадия болезни Альцгеймера. Мой гиппокамп составлял только 16 % от нормального. Невролог из центра предложил мне арисепт (препарат, который обычно прописывают при болезни Альцгеймера), но я отказалась. Я знала: хотя он и помогает при начальных симптомах, на ход заболевания он не влияет.

Невролог не был знаком с работой доктора Бредесена и по понятным причинам не заинтересовался моим лечением по протоколу.

После ПЭТ, 20 октября 2016 года, я отправила доктору Бредесену первое письмо по электронной почте. Я нуждалась в его помощи, потому что не знала, как пройти некоторые исследования, упомянутые в его работах, и хотела, чтобы он объяснил мне результаты томографии. К счастью, он ответил мне очень по-доброму и с желанием помочь, а также начал направлять меня во многих отношениях, рекомендуя тесты и объясняя их результаты. В конечном итоге у меня обнаружилось 33 отклонения в анализах крови, в том числе наличие Лайма и пяти тяжелых металлов в тестировании на тяжелые металлы. К счастью, генетический тест на ApoE относительно риска развития болезни Альцгеймера у меня показал ApoE 3/3, что указывает на обычный риск в отличие от высокого риска при наличии ApoE4.

Глядя назад, я удивляюсь, что я не очень сильно беспокоилась о том, что у меня может быть начальная стадия болезни Альцгеймера. И это отчасти объяснялось тем, что доктор Бредесен сказал: если я буду соблюдать его протокол неукоснительно и постоянно, то, возможно, никогда не заболею Альцгеймером, и я поверила ему, так как именно об этом говорили его исследования. Я могу также отметить, что доктор Бредесен – честный и искренний человек с огромным интеллектом, энциклопедическими знаниями и преданностью своему делу.

Следуя протоколу Бредесена и рекомендации невролога из медицинского центра, 9 ноября 2016 года я потратила четыре часа на нейропсихологическое тестирование, которое проводила доктор медицинских наук Элиза Лайванос. Доктор Лайванос сделала следующее заключение: «Несмотря на явное и значительное снижение гиппокампального объема, которое заметно на снимках мозга, результаты обследования не говорят о неизбежности развития нейродегенеративного заболевания (то есть болезни Альцгеймера, поражающей височные доли мозга)».

Получив эти результаты, я обрадовалась и испытала облегчение. Они подтвердили мое собственное ощущение, что мне стало лучше, а кроме того, показали, что протокол Бредесена, которого я в тот момент придерживалась уже восемь месяцев, работает.

Я утроила свои усилия по соблюдению диеты KetoFLEX 12/3 и заинтересовалась кетозом. Я потеряла 14 фунтов (6,35 кг) и стала слишком худой. А еще я увеличила физическую нагрузку. Затем, 7 мая 2017 года, я сделала стимуляционную пробу на тяжелые металлы с DMSA (димеркаптосукциновая кислота – препарат, который выводит тяжелые металлы из костей). Она показала, что уровень ртути очень высок, так же как уровни свинца, цезия, мышьяка и таллия.

Будучи ребенком, я имела много пломб из амальгамы, которые затем постепенно заменили золотыми. Кроме того, я жила в старом доме, построенном в 1893 году со свинцовыми трубами. Несмотря на то что я переживала насчет хелации (метод удаления тяжелых металлов и токсинов из организма), я все же решила пройти ее. Я надеялась снизить высокие уровни ртути и свинца, которые могли играть важную роль в проблемах с памятью.

Примерно в то время, когда анализы крови показали, что в моем организме содержатся бактерии болезни Лайма и, возможно, микотоксины, вырабатывающие плесень, доктор Бредесен отправил меня к доктору Мэри Кей Росс, практикующей тогда в Саванне, Джорджия, – она является экспертом по протоколу Бредесена, а также лечению Лайма, плесени и токсинов. Мы встретились с ней впервые 16 февраля 2017 года.

2 апреля 2018 года я сделала развернутый анализ на токсичные металлы, который выявил высокие уровни четырех токсинов: они содержатся в реактивах для химчистки, лаках для ногтей, огнестойких добавках и фосфорорганических пестицидах. Хотя в своем саду я не использую пестициды, в течение многих лет я подвергалась их воздействию на полях для гольфа. После получения результатов я перестала пользоваться лаком для ногтей, краской для волос и нашла «зеленые» чистящие средства, в которых нет тетрахлорэтилена – опасного раздражителя органов дыхания, нейротоксина, связанного с болезнью Паркинсона, и, возможно, канцерогена. Я использую очень мало токсичных чистящих средств и туалетных принадлежностей.

До того, как начать хелацию 3 июля 2018 года, я оказалась в госпитале из-за температуры 102,8 (39,3 по Цельсию), крайней степени усталости, очень низких тромбоцитов и низких лейкоцитов, что явилось результатом эрлихиоза – заболевания, связанного с клещами. Двадцать четыре часа мне ставили капельницы доксициклина и зосина (zosyn), а затем две недели давали оральный доксициклин. Лечение принесло двойную пользу, так как, видимо, сразу избавило меня от эрлихиоза, а также от затянувшейся болезни Лайма, поэтому в конечном итоге у меня стало больше сил для того вида аэробических упражнений, которые сыграли важную роль в исцелении других пациентов доктора Бредесена.

Восстановив ферменты печени после эрлихиоза и пройдя несколько курсов капельниц глутатиона (который крайне важен для детоксикации), чтобы скорректировать ненормально низкий уровень, я приготовилась приступить к хелации высоких уровней ртути и свинца, выявленных при предварительном тестировании посредством 500 мг DMSA.

После двух сеансов хелации ртуть резко снизилась с 27 микрограмм/г до нормального показателя 2,4. Свинец упал с 18 до 5,7 (нормальный уровень свинца – ниже 2). Многие другие тяжелые металлы тоже снизились, а алюминий практически исчез. Отличный адъюнкт-врач Салли Миннифилд из Центра Шактера (Schacter Center), Нью-Йорк (к сожалению, сейчас больница закрыта), сказала, что это лучший результат, который она наблюдала за 25 лет проведения хелации.

Я принимала 100 мг DMSA три дня подряд, затем неделю перерыв, так пять курсов, и потом повторное тестирование. На четвертой хелации первого курса я почувствовала явные симптомы того, что новая информация забывается с крайне высокой скоростью, и доза DMSA была понижена до 50 мг на пятой, последней хелации. (То, что информация утекала из моей головы очень быстро при высокой дозе DMSA, подтвердило, что мой главный симптом – неспособность запоминать новое – связан с тем, что хелация высвободила в кровь много ртути или свинца.)

МРТ от 10.12.18 показало, что «в настоящий момент отсутствие специфической атрофии или гипометаболизма не позволяет говорить о нейродегенеративном процессе». Невролог был очень впечатлен тем, что исчезли признаки нейродегенерации. Я была в восторге. Я принесла этому неврологу экземпляр книги доктора Бредесена, и тот был так доволен и проявил такой интерес к ней, что трижды поблагодарил меня.