— Хреновое место!

Волков, соглашаясь, кивнул:

— Как-то не по себе!

— Я же сказал, хреновое место. Но нам придется осмотреть аул. Сюда ребята «Ориона» спустятся. Отсюда и на штурм пойдут, когда будет уже светло. Значит, надо посмотреть, где им можно на время укрыться.

— Да тут где хочешь можно укрыться. Вон, западнее, ближе к усадьбе остов хибары. Слева останки забора, кусты. Дальше до окраины то же самое!

— Угу! Укрыться здесь действительно можно.

— Нам на ферму идти надо, Миша. А тебе еще обходить холм.

— Ты считаешь, я забыл, для чего нас запустили на плоскогорье?

— Нет, но на обследование аула уйдет время. А оно дорого, Миша.

— Ты прав! Смотрим на усадьбу.

— Отсюда только второй этаж дома виден да крыши построек. Нигде никого.

Шепель вновь вызвал Макарова:

— Пятый! Я — Третий!

— В лагере духов по-прежнему все спокойно?

— Да. Вы где?

— В ауле. Выдвигаемся на ферму. Дальше пойду в обход холма. Ты шепни, если духи решат провести смену часового.

— Конечно.

— До связи!

Шепель вложил радиостанцию в чехол, закрепленный на груди поверх бронекостюма и кармашков с магазинами к автомату «АК-74» и бесшумной снайперской винтовке «Винторез».

— Идем, Паша, на ферму. У духов все спокойно.

Ферма оказалась захламлена всяким мусором, остатками конструкций труб, арматуры.

— Ну и запах здесь! Надо было противогаз взять, — поморщился Волков.

— И кучу дезодорантов. Не пойму, почему здесь такая разруха? Или боевики, уничтожив семью фермера, устроили тут разгром? Для чего?

— Да какая тебе, Миша, разница? Может, все само собой развалилось.

— Менее чем за год? Но, ладно, ты давай прикидывай, как будешь отвлекать часового, а я пойду дальше.

— Будь осторожен. У духов тоже могут быть приборы ночного видения.

— Прорвемся. Как выйду на позицию, с которой смогу быстро отработать часового, свяжусь с тобой. Тогда и начнешь отвлекающий маневр.

Сзади офицеров раздался какой-то шум. Они резко обернулись, направив стволы своего оружия в сторону источника звука. Увидели кошку, сидевшую на доске и недоуменно смотрящую на оказавшихся здесь ночью людей.

— Тьфу! — сплюнул Шевель. — Откуда она здесь взялась?

— Хрен ее знает.

— Кис, кис, кис! — позвал капитан.

Кошка исчезла в темноте.

— Дикая!

— Наверное, от прежних хозяев осталась.

— Выжила.

— А чего ей будет? Жратвы тут навалом. Я имею в виду мышей. И летом и зимой. Интересно, знают о ней духи?

— Да на черта им какая-то кошка?

— Если она от прежних хозяев осталась, то в усадьбу лазить должна.

— Ты это к чему?

— К тому, что кошка, гоняясь за мышами, может поднять шум. Это привлечет внимание часового, но, зная о ней, не вызовет особой настороженности.

— Будешь косить под кошака?

— Посмотрим. Но один вариант уже есть, и это хорошо.

— Ладно, не переусердствуй, и сам будь поаккуратней, не влети в какую-нибудь яму с дерьмом. Вытаскивать некому будет.

— За меня не волнуйся.

— Пошел я!

— Давай, на связи!

Шепель вернулся к проему, через который они вошли на ферму, и спустился в ближайшую балку. Из нее — в другую, преодолевая открытое пространство ползком, применяя маскировочную сеть. Балки уходили то на юг, то сближались с холмом, здесь их было много. Обходя высоты, Шепель потерял время. Сумел выйти к западному подъему только в 02–30. До начала выхода групп к рубежам штурма оставалось полчаса. Шепель не успевал выполнить поставленную задачу. Поэтому, спрятавшись за кустом, вызвал Тимохина:

— Первый. Я Третий!

— Да?

— Я у подножия холма. До 3 часов не смогу отработать цель. Эти проклятые балки отняли много времени на подход к ней.

— Понял! Переношу второй этап операции на 03–30! Успеешь до этого времени выполнить задачу?

— Должен.

— Вперед!

Шепель переключил на Волкова. Вызвал капитана открытым текстом, включив на радиостанции режим передачи сигналов закодированными импульсами. Станция Волкова, приняв подобный сигнал, автоматически переключалась на тот же режим.

— Паша! Шепель!

— И где ты запропастился?

— По балкам гулял.

— Время поджимает!

— «Первый» в курсе. Второй этап передвинут на полчаса. Ты часового видишь?

— Только часть черепа и ствол ПК. Дух смотрит на юг. Пулемет направлен на перевал.

— Начинай отвлекающий маневр!

— Принял. Начинаю!

Часовой Алим Валиев, находившийся на посту, представляющем собой овальную площадку, обложенную камнем и накрытую маскировочной сетью, исполнял свои обязанности без особого усердия. Да и чего усердствовать? Какой уже раз он заступает на этот пост — и все время одно и то же. На плоскогорье никого, на перевале никого, днем жарко, ночью в сон клонит. Алим не понимал, зачем Талиб держит у усадьбы караульный пост. Кого здесь опасаться? Чабанов из соседнего аула? Так те сами молят Аллаха, чтобы отряд не пришел к ним на постой. Крупные города далеко, русские войска еще дальше. Даже их вертолеты не летают. Глухое горное место. А если и есть у Рубая повод чего-то опасаться, то пост следовало бы выставить на перевале, откуда можно контролировать все подходы к аулу и усадьбе. Но нет, выставил здесь, на этой высоте. Да еще пулемет выделил. В кого стрелять? От кого обороняться? И опять, если кто-то и решится напасть на базу, то холм этот срежут из гранатометов в несколько секунд. Но … Талиб — хозяин, ему решать, что делать. Конечно, и над ним есть начальники, только он не очень-то гнется перед ними. А может, так только кажется? Что знает какой-то рядовой Алим об истинных отношениях своего хозяина с его начальниками. Вот с Тахаром Талиб вроде на равных. Встречаются, обнимаются, шашлык вместе кушают. А мясо заканчивается… Баранов осталось с десяток на дальнем пастбище. Еще пара-тройка суток, и мясо закончится. Да и мука тоже. Хотя жратву можно взять в соседнем ауле, да говорили в отряде, что скоро уходить отсюда. Пора. Место, конечно, хорошее, надежное, но долго здесь не просидишь. С ума можно сойти. А самое плохое, нет женщин. Хоть бы с десяток рабынь Талиб сюда завез. А так — тоска. И люди злые. Что не так, сразу за ножи. До большой крови дело не доходило, но драки были нередки. Разный народ в отряде. У каждого свой характер, свой норов. И на всех кровь.