Ближайший сундук был пуст. Следующий тоже. Зато в третьем Якош Белин увидел, ради чего убивали и умирали люди Мастера Калада.

Черные ножи на грубых деревянных рукоятках, перемотанных сыромятной кожей. Аккуратно выложенные в ряд на заполняющей сундук соломе. Одинаковые все до единого.

Лорд Белин протянул руку, чтобы коснуться необычного гладкого лезвия. Оно напоминало обтесанный осколок кристалла.

— Не надо, — остановил его Савина. — Лучше их не трогать.

— Из чего они сделаны?

— Пойдемте. Я покажу вам.

Они стояли перед стеной непроницаемой черноты. Это не был камень пещеры, что-то совсем другое. Холод, исходивший от стены, был нестерпим. От него стыло в груди.

Анже Савина долго молчал, прежде чем сказать:

— Я знаю причину, по которой Орда отступила от озера Хамон и повернула на юг. Ее звало то, что скрывается здесь. За стеной Черного Льда.

Он поднял фонарь над головой. Повинуясь воле Савина, огонь за стеклом запульсировал — словно забилось сердце. Свет, исходящий от фонаря, стал во много раз ярче. Мрак пещеры отступил.

Только ледяная стена хранила темноту. Ни отражения света, ни даже блика не появилось на ее гладкой поверхности.

— Оно умертвило сердце и забрало разум Баира Калада и его людей. Оно пьет силу наших Камней и нашей земли. Оно призывает народы к новой войне. Оно ожидало сотни лет и не успокоится, пока не добьется своего. Так предсказывает Песня Небес, а она не ошибается ни в чем.

— Но что Оно такое? — спросил Якош Белин.

— Я не знаю, милорд. Оно не из нашего мира. Об остальном Песня умалчивает. Мы сами должны восстановить древнее пророчество и узнать суть Врага.

— Тогда войны не будет?

Фонарь потускнел. Стена Черного Льда даже немалые силы повелителя Оправы поглощала, как свет и тепло.

— Песня Небес говорит, что войны не миновать, — вокруг лица Анже Савина клубился жаркий пар дыхания. — В одиночку нам не выстоять. Но вместе у нас есть надежда не оказаться в числе побежденных. Примите ли вы мою руку, лорд Белин? Отринув былую вражду. Во имя того, чтобы жила наша земля.

Размышления Лорда-Защитника были недолгими. Морщась от боли в раненом плече, он протянул руку и пожал горячую ладонь Анже Савина.

Со времен исчезновения Короля и войны за Озерный Трон это было первое рукопожатие лордов Рубиновой и Алмазной Оправы.

— Пусть наш союз будет крепок, как моя рука, — говорили они. — Я окажу почет твоим друзьям и не пощажу твоих врагов. Я открою для тебя свой дом и разделю с тобой хлеб. Если я предам тебя — пусть Солнце Милосердное и само Небо навсегда отвернутся от меня и рука моя отсохнет. В своей верности я клянусь кровью, честью и Камнем моего сердца.

Так говорил Анже Савина, повелитель Юга.

Так говорил Якош Белин, лорд Серединных Земель.

Неведомый Враг, таившийся за стеной Черного Льда, был единственным свидетелем их клятвы.

январь 400 года от Коронации

ТЕРВО КИЛИЧ,УПРАВЛЯЮЩИЙ ПОСЕЛЕНИЕМ ХЛАД

1

— Я бы сказал, что они ушли под покровом ночи, — усмехнулся Баир Калад. — Но в этом стылом краю всегда ночь. Вся поэтика пропадает даром.

Помощник управляющего, Бор, хмыкнул. Он на дух не переносил надутого саманского хлыща и его непонятные шутки.

Сам управляющий, благородный Терво Килич, промолчал. Он был слишком озадачен случившимся. Такого на его памяти еще не было.

Тангу ушли. Все до единого. Над крышами домов-улэйа не курился дым. Сами дома были пусты — об этом доложили Терво стрельцы. Прослышав, что на окраине Хлада творится неладное, управляющий поднял в ружье всю приписанную к поселку роту и приказал вывести «громовые сани». В памяти еще была свежа история с убитым золотоискателем и карательной экспедицией, снаряженной прошлым управляющим. Отцом благородного Терво.

Старик до самой смерти рассказывал о коварстве и кровожадности маленьких собачников. Пусть Терво Килич никогда не относился к словам отца всерьез, сегодня он поступил точно по ним. Теперь ему было вроде как и стыдно.

Сотня пищалей и «громобой». С кем он собрался воевать? Тангу ушли, забрали своих собак, сани-кутэ, на которых возят детей и женщин, даже посуду и утварь из домов. Да, они забыли предупредить его, управляющего, о своем уходе. Не стрелять же в них за это?

— Мастер Калад, — сказал Терво. — Я хотел бы видеть вашего старшину. Мне интересно, что скажет Мастер Атмос. И, Бор, — он повернулся к своему помощнику. — Разыщи мне капитана Мая. Может, его люди знают, в чем дело?

— Да не надо его искать, — пробасил Бор. — Вон он идет. И Мастер Атмос с ним.

МИХА АТМОС, СЫН АЛАНА АТМОСА

2

После рощи Хатэ совсем перестала обращать на Миху внимание.

Это было еще хуже, чем удар локтем под дых, полученный, когда он попытался ее обнять. Несильный, но умелый и очень болезненный. Миха аж сел обратно на шкуры.

— Ты чего? — выдавил он.

Охотница сняла со стены лук и положила рядом с Михой.

— Одевайся, — сказала Хатэ. — Пойдем в рощу. Буду учить тебя. Стрелять учить.

— Я умею, — гордо сказал сын Атмоса.

Он правда умел. По крайней мере, накладывать стрелу и пускать ее в цель. Его и других мальчишек учил Линек, бывший лейтенант Следопытов. «Пищаль дает осечку, — говорил он. — Скорострел дает осечку. Лук никогда».

Хатэ фыркнула. Присела рядом с Михой, взяла его за правое запястье, повернула руку ладонью вверх.

От прикосновения девушки-тангу по коже побежали мурашки. Но в груди еще жила память об ее ударе. Миха решил блюсти приличия.

— Твоя рука гладкая, — сказала Хатэ. — Это не рука охотника. Вот рука охотника.

Она продемонстрировала Михе свою ладошку с мозолями от тетивы.

— Буду тебя учить, — подвела черту Хатэ.

Внимательно посмотрела на Миху и вдруг щелкнула его по носу. Залилась серебристым смехом.

«Она замечательная», — подумал Миха. Внизу живота разливалось приятное тепло.

Они провели в роще несколько часов. Пока от таежного холода и ударов тетивы у Михи не онемели пальцы.

Очень быстро выяснилось, что Миха не умеет стрелять.

«Уметь стрелять», с точки зрения тангу, означало: в неверном лунном свете с двадцати шагов попадать в круг, начерченный ножом охотницы на стволе дерева. Сначала круг был размером с кулак йотуна, чуть поменьше человеческой головы.