я тому бедолаги не понравилась, а так он во время падения девушку задел, оказалась избранная. Говорят, у них уже помолвка.

— Жаль, не на твою голову упал, — захохотал брат. — Смирись, сестренка, нас везут на закланье.

Услышав фразу Ульви, мама недовольно фыркнула.

Но возражать не стала.

Мы ехали дальше. Карету трясло, меня мягко укачивало.

Эта была моя первая дальняя поездка с той поры, когда меня нашли у горящего дома. Тогда я могла умереть. Спас брат, он отдал мне так много своих сил, что чуть не выгорел. Но таков Ульви, он все делает основательно и наверняка.

Позже были десятки целителей, папа не скупился и искал лучших. Приглашал из столицы. Отсыпал за мое здоровье золотом.

Я окрепла, встала на ноги и только шрам над правым ухом напоминал о той трагедии. Убрать его я не позволила.

Решила, что так лучше. Но все же старалась прошлое не ворошить.

Сейчас же, вслушиваясь в тихий скрип колес нашей большой кареты для дальних путешествий, невольно возвращалась мыслями в далекое детство.

Странно сложилась судьба.

Я стала настоящей орой, дочерью богатого уважаемого человека. С приданым, со статусом. Только мою родную фамилию — Шалье — папа не смог заменить своей. И его это расстраивало.

Впереди из-за редких деревьев показалась голубая лента реки.

Спокойные, тихие воды. Никаких водоворотов. Иногда папа вывозил нас на пикник, но я никогда не приближалась к берегу.

И в голове все время крутился один вопрос. Оуэн… Выжил ли?

Сколько раз я спускалась к отцу в кабинет, чтобы попросить разведать все о моем друге... И не могла проронить ни слова…

Я так никому и не рассказала, что случилось той страшной ночью.

Ни о том, что натворил мой отец. Ни о предательстве братьев. Ни о чудовищно жестоком драконе, чье имя и не знала. Для меня он остался безликим отцом Оуэна, бросившим меня умирать страшной смертью.

Ни лица, ни имени, ни голоса.

Все стерлось…

— Айла, что ты притихла? — Мама легонько коснулась моей руки. — Что за грустное выражение? Милая, все будет хорошо! Никто не станет на тебя давить. Но пора выходить в свет. Нельзя вечно прятаться за стенами родного дома...

— А мне хорошо за этими стенами, мама! Я не хочу замуж. Зачем? Я ведь могу быть рядом с вами. Навсегда.

— И я могу... — подпел Ульви. — С вами навсегда...

— А я без внуков не могу-у-у.... — жалобно протянул папа, не выпуская газету из рук. — Мне кому дело передавать? Я ради кого спину гнул всю жизнь? А? Все это ради того, чтобы сын, сидя за книгами, плесенью покрылся и паутиной оброс, а дочь — в старых девах жизнь прожила, окруженная котами?!

— Почему сразу котами, пап? — простонала я.

— О, прости. Ну да, в нашей семье только Токи радует меня регулярным потомством от всего, что лает по округе!

Я отвернулась к окну.

Пейзаж не баловал разнообразием. Поля с низкой пшеницей. Все та же голубая лента реки. Обветшалые домики крестьян с косыми крышами. Телеги. Огороды, на которых гнули спину люди. Я могла быть одной из них....

Могла, но не стала...

Сражаясь с дремотой, всматривалась в даль.

До трактира, в котором мы собирались ночевать, было еще далеко.

Изредка нас обгоняли другие кареты... Одинокие всадники.

Все чаще воины имперской армии драконов.

Война переместилась далеко на север, где еще оставались лены магов. Но и их судьба была предрешена. Туда отправили отряды двух самых молодых генералов императора. Так что скоро мир воцарится на всем континенте.

Этого ждали все.

— Айла, поспи, — Ульви обнял меня за плечи и притянул к своей груди. — Отдыхай, сестренка.

Теплые губы брата коснулись моих волос.

Зевнув, устроилась удобнее и сомкнула глаза.

Слабый толчок вынудил меня вынырнуть из объятий сладкого сна. Тряхнув головой, уставилась на темное небо и тут же перевела взгляд на Ульви, который нес меня непонятно куда. Судя по тому, как он кряхтел, ношей я оказалась нелегкой. Бедный мой братец, но пусть тренируется, ему еще избранную всю жизнь на руках таскать.

Довольно хмыкнув, обхватила его за шею и попыталась сесть ровнее.

— Разбудил все-таки, — с сожалением пробормотал он. — Прости, не хотел.

— А мы уже прибыли? — я заозиралась, но в такой тьме ничего толком рассмотреть не удавалось.

— Да. Отличный трактир, с хорошей репутацией.

— И никаких разбойников? — прищурилась я.

— Никаких, Айла. На всю округу всего один опасный элемент и это ты. — Он слегка подбросил меня и засмеялся.

— Можешь отпустить, — проворчала я недовольно.

— И не подумаю, — фыркнул братец, — дождь был, слякоть ужасная. Испачкаешь ботинки, кто их тебе потом чистить будет? Грязь в карету потащишь...

— Ой, все, — мое ворчание усилилось. — А мама?

Выглянув за спину Ульви, сразу же нашла отца. Папа, вышагивая по выложенной мелким булыжником тропинке, бережно нес спящую маму. При этом он поджимал рукой подол ее дорожного платья, чтобы не испачкать. Вокруг стояли лужи, в которых отражался слабый свет полумесяца. Пахло сыростью. Легкий порыв не по-летнему холодного ветра приподнял волоски на руках. Я поежилась.

— Да, прохладно, но внутри должно быть тепло, — шепнул брат.

— Вовремя я проснулась, помогу тебе комнаты оформить. Давно мама спит?

— Нет, в отличие от тебя, соня, она долго держалась. А помощь мне сейчас будет нужна. Комнаты снять, об ужине позаботиться...

— Надо еще еды заказать, — подхватила я его мысль. — Или здесь завтракать будем?

— В дороге, — Ульви неуклюже споткнулся, но выровнял положение тела. Что-то чавкнуло под его сапогами.

— Давай, я комнаты нам возьму, а ты проверь, что тут за харчевня, — откуда-то со стороны конюшни послышался громкий мужской смех. Я рассмотрела довольно мощные силуэты воинов. — Но, положа руку на сердце, я боюсь в таком месте спать одна в комнате.

Смех повторился.

Густой, басистый, тяжелый.

— Айла, это безопасный трактир и я буду за стеной. Успокойся, всего лишь воины императорской армии возвращаются домой. Они рады, они смеются. В чем-то отец прав, нам пора быть самостоятельней и решительней. А в твоем случае, еще и смелее.

Тяжело вздохнув, я крепче обняла брата.

На тропинку действительно вышли воины-драконы. Их легко было отличить от остального люда по плотным кожаным курткам, высоким грубым сапогам и, конечно же, широким мечам,