— Ну? — Джер надменно вскидывает бровь, ожидая.

И мои дрожащие пальцы медленно тянут завязки на ночной сорочке, открывая грудь. Ансгар так сильно втягивает воздух, что, кажется, он дрожит.

— Я нравлюсь твоему зверю, — шепчу утвердительно, на моих губах сама собой расцветает победная улыбка. Это так пьянит- чувствовать себя до одури желанной.

— Нравишься — не то слово, — хрипит Ансгар, зачарованно следя, как сорочка спускается по моим плечам все ниже, оголяет грудь, линию живота. На уровне пупка я придерживаю ткань, и он вздрагивает, как от удара.

— А человеку? — не знаю, откуда это у меня. Эта вызывающая дерзость. Наверно запах его возбуждения, терпким мускусом разливающийся по комнате, дурманит мозг окончательно. И чувство опасности щекочет нервы, вбрасывая в кровь адреналин. Я дразню зверя. Что ему мешает сейчас просто грубо повалить меня, не играя ни в какие игры? Но пока Ансгар ждет, сдерживаясь.

Джервалф отрывает уже полностью янтарные глаза, такие пугающие, от моего живота, мажет по обнаженной груди, которая тут же покрывается мурашками, и упирается тяжелым взглядом мне в лицо.

— Человеку ты… — он делает паузу и хищно скалится, — любопытна, Маррру…

— Как зверек, — изгибаю бровь пренебрежительно, а волк щурится, не понимая, к чему я клоню.

— Я не хочу быть твоим зверьком, Джер, — мой голос становится глубже, вибрируя от волнения. Спускаю ткань еще ниже, обнажая развилку между ног. Меня кидает в жар, рожденный из стыда и возбуждения. Да, это тоже возбуждает. Как он смотрит на меня сейчас. Это что-то за гранью человеческих эмоций. Такое острое, что больно.

Ансгар приоткрывает рот, впиваясь в мое тело желтыми глазами. Его пальцы неосознанно гладят подлокотники кресла, и, кажется, что это по моим бедрам он сейчас ведет.

— Я хочу быть желанной, — шепчу хрипло, боясь растерять всю смелость. Сорочка бесшумно падает к моим ногам, и я аккуратно переступаю через нее, — Хочу чувствовать себя живой…

Делаю глубокий вдох, решаясь. Если бы он так жадно не смотрел, я бы давно умерла от смущения, чувствуя себя полной дурой. Но Джеру явно нравится все, что происходит, и это одурманивает. Сглатываю. Делаю еще один небольшой шажок к нему и опускаюсь на колени перед оцепеневшим волком.

— …С тобой, — заканчиваю глухо. Голос срывается на хрип- так пересохло в горле. И я, не отводя глаз от его лица, медленно становлюсь на четвереньки перед ошарашенным Ансгаром. Выгибаюсь в пояснице, поведя бедрами, и он начинает непроизвольно рычать, подаваясь ко мне в кресле. Его зрачки расширяются настолько, что почти поглощают даже расплавленный янтарь в глазах.

— Маррру, — хрипит Ансгар утробно, и я вижу выступившие крупные когти, удлиняющиеся светлые волоски на его руках.

Мои ноги дрожат, обнаженную промежность ощутимо холодит прохладный воздух в комнате, заставляя остро почувствовать всю развратность позы, но я только выгибаюсь сильнее, практически ложась грудью на мягкий ворс ковра, так, что бедра оказываются выше головы. Скребу ногтями, вытягивая руки к нему. И тоже тихо рычу, показывая верхний ряд зубов.

Что-то происходит во мне сейчас. Будоражащее возбуждение накрывает с головой, мысли путаются, перед глазами плывет все, застилаемое красной пеленой. Будто я тоже не человек, и инстинкты сильнее.

Ансгар срывается с кресла, одним движением оказываясь на полу передо мной, и я пячусь, рыча тихо, немного жалобно, потому что он сильнее и пугает меня. Черты его лица смазываются, выдавая звериную сущность, мышцы под белоснежной рубашкой бугрятся так, что ткань начинается трещать. Желтые глаза впиваются в меня, пригвождая к месту, и я пригибаюсь ниже, поскуливая, ложась грудью на ковер. Чувствую, что Джер заставляет меня перевернуться на спину перед ним, окончательно сдаться, подставить брюхо. Но нахожу в себе силы отползать. Едва заметно, но невероятно много для меня. Все тело дрожит от напряжения. Холодная испарина выступает вдоль позвоночника. Он так давит.

В низ живота стекает жаркое смирение, выделяясь горячей влагой между ног. Прикрываю глаза, всхлипывая, повожу поднятыми вверх бедрами. Коленки уже горят от того, как нетерпеливо я ерзаю по ворсу ковра. Втягиваю воздух шумно, пропитанный его и моим возбуждением, и ощущаю, как волк приближается ко мне. Обнюхивает лицо, жадно вдыхая мой запах, задевает носом дрожащие влажные ресницы. Язык проходится по щеке. Его лицо зарывается в мои волосы, опускается к шее. От Джера так печет, что на коже остается след из призрачных ожогов. Я скулю, снова пятясь, совсем как маленький испуганный зверек. Но он рычит утробно, щелкает зубами, чуть прихватывая подрагивающее плечо, и я покорно замираю. Между ног болезненно пульсирует, заставляя жмуриться от предвкушения.

Джер носом ведет по моим ребрам, заставляя кожу покрываться мурашками, толкается лицом в живот. Порыкивает довольно, почти урчит. Хочет перевернуть. Но, когда не поддаюсь, не настаивает и продолжает обнюхивание. Я судорожно вздыхаю, когда поток обжигающего влажного воздуха опаляет мои бедра. Пытаюсь сжаться, отстраниться хоть как-то. И взвизгиваю, когда клыки предупреждающе прихватывают левую ягодицу. Совсем человеческое «Аааа» вырывается испуганно из горла, но волк только рычит в ответ и отпускает. Дыхание Джера на месте укуса, язык лижет ранку, а меня трясет от осознания, где его лицо сейчас. Пальцы скребут по ковру, цепляясь за густой ворс, сердце отчаянно лупит по ребрам. Его безумный ритм оглушает, и начинает подташнивать.

Я всхлипываю и мелко дергаюсь, когда его нос прижимается к моей промежности. Чувствую, как он втягивает и выдыхает горячий воздух, опаляющий меня. Ноги подкашиваются, дрожа от напряжения.

— Маррру, — тихо рычит Джер, и вибрации отдаются в судорожно сжимающемся лоне.

Язык скользит по набухшим складкам, пробуя. И голова моя падает на ковер от разливающейся по телу томной слабости. Жалобное поскуливание вырывается из приоткрытого рта, веки тяжелеют, опускаясь на глаза. Вязкая темнота поглощает меня. Есть только его тягучий запах, забивающий легкие, и медленно исследующий промежность язык. Джер целует меня там жадно, втягивает в себя, проникает внутрь. Пульсирующие стеночки инстинктивно сжимают его, не отпуская. Я в каком-то бреду подаюсь навстречу его рту, подставляясь сильнее.

Я боялась его зверя, а теперь… Я и сама словно зверь, подчиняющийся более сильному, желающий этого подчинения. Сейчас мне хочется перевернуться, сдаваясь. Подставить мягкий живот, горло. Показать, что Ансгар может загрызть меня, если хочет. И просто ждать своей милости, заглядывая в янтарные глаза. Уже отклоняюсь было от него, ложась. Но Джер резко подхватывает мои бедра, зло рыча, когти больно впиваются в бедра. Одна рука, или лапа, я уже не понимаю, отпускает на несколько секунд. Слышится возня, заставляющая меня поскуливать от нервного ожидания. Обе ладони опять ложатся на ягодицы, с силой растягивая их в стороны.

С искусанных губ срывается жалобный стон, выбитый горячим членом, погрузившимся в меня. Снова безвольно роняю голову на ковер, прогибаясь в пояснице. Удушающе жарко и хорошо. Словно раскаленным прутом выжигает все внутри. И сразу такой темп, что меня ведет от болезненной наполненности. Влажные звуки оглушают, я постанываю, но даже не слышу. Когти, впивающиеся в бедра, отвлекают от распирающего члена в лоне. Сжимаю его в себе, но он такой большой, что не понимаю насколько сильно.