Молли сглотнула. Но она не выглядела шокированной настолько, насколько он ожидал.

— А нам не пора ли... в Казела Берд? Рут рассказывала, что там великолепно в это время года.

— Ты не хочешь подождать домашнего мороженого? Уверен, вкус будет потрясающе нежным. — Луиджи попытался говорить недвусмысленно, но не смог. Хотя он решил не соблазнять Молли, поскольку это могло закончиться плохо для них обоих.

— Нет, — поспешно ответила девушка. — Определенно, нет.

Он вздохнул.

— Я знал, что ты ответишь именно так.

6

Молли сразу же согласилась взять такси для поездки в Национальный заповедник и грейпфрутовый сад, потому что это было, во-первых, действительно целесообразней, а во-вторых, ей было легче согласиться, нежели спорить с Луиджи.

Но, сказать по правде, ее не покидало смущение. Она не верила, что Луиджи испытывал к ней настоящую страсть, хотя ей конечно же польстила фраза по поводу выходных с ней в постели. С другой стороны, Молли никак не могла определить, в какой момент она перестала контролировать разговор. Сначала она была оскорблена дерзостью и самонадеянностью Луиджи, а в следующие минуты он уже поразил ее своим признанием насчет постели.

— С тобой все в порядке? — поинтересовался Бенелли, сидевший рядом на заднем сиденье такси и выглядевший расслабленным, а от этого еще более привлекательным. — Я все еще могу извиниться, если ты этого захочешь. Снова ее охватила злоба.

— Я же просила тебя...

— ...Не сметь извиняться, — закончил он фразу за нее. — Но мой отец учил меня быть джентльменом, поэтому я хотел еще раз предложить свои извинения. Просто, чтобы убедиться.

Молли бросила взгляд на водителя, который, казалось, с интересом прислушивался к разговору своих пассажиров.

— Все отлично, просто замечательно. Разве не заметно?

Луиджи пожал плечами. Для мужчины, недавно отведавшего «горяченького», он казался более чем спокойным. На самом же деле бедняга был жутко раздражен, хотя и не выказывал этого. Что случилось с ее планами? С настроением? Молли оставалась дружелюбной, но вежливо отстраненной. Когда он целовал ее на ковре, она не была отчужденной. А прижимались они друг к другу так крепко, что даже газетный лист не поместился бы между их телами.

Когда они приехали, Молли позволила Луиджи помочь ей вылезти из машины. Девушка старалась выглядеть серьезной и собранной. Но этот образ явно был ей непривычен, и ее хватило ненадолго.

— А... расскажи мне о своем отце, внезапно попросила она. — Ты пошел в него?

Луиджи удивленно изогнул брови. Молли сама установила между ними барьер вежливости. Он не мог не заметить произошедших с ней перемен. Слишком тихой она была во время поездки.

— Отец много работал, но в стране произошел кризис. Поэтому он, скопив немного денег и не видя никаких перспектив в Италии, перевез семью в Австралию. Мама была тогда на седьмом месяце беременности мной.

— Должно быть, переезд дался ей нелегко.

— Возможно. Но они хотели, чтобы я родился и вырос в новой стране.

— Но в твоей речи все равно слышен итальянский акцент, - сказала Молли и, прищурив глаза от солнца, закинула голову, чтобы взглянуть на него. — Это прекрасная страна. Твои родители никогда не жалели о переезде?

Луиджи покачал головой.

— Мама иногда скучает, но единственное, о чем она сожалеет, это о той ужасной трагедии, унесшей жизнь отца, - ответил он резко. Даже через столько лет воспоминания о том проклятом лете не покидали его, каждый раз вызывая вспышку гнева.

— Похоже, тебе было сложно смириться с его потерей, — мягко произнесла Молли. Из ее голоса исчезли отчужденные нотки. Наоборот, он был полон участия.

— Мой отец разводил коров, племенное стадо. В то лето я должен был помогать ему на ферме, но вместо этого уехал поступать в университет.

Молли задумалась.

— Что с ним случилось?

— Бык. — Его тон стал еще резче. — Заболевшее животное потеряло разум от боли. Отец не решился сразу убить его, а обезумевший бык пропорол живот нескольким коровам и задавил отца. — Луиджи замолчал. Меньше всего ему хотелось обсуждать это. У каждого есть свои неприятные воспоминания и чувства, которые даже со временем не всегда удается побороть. У Луиджи воспоминания о гибели отца вызывали непреходящее и гнетущее чувство вины. Он корил себя за то, что из-за своей учебы не смог быть в трудную минуту рядом с самым близким человеком. Вдруг удалось бы ему чем-нибудь помочь?

— Мне кажется, он был замечательным человеком, — неожиданно произнесла Молли.

— Почему ты так думаешь?

Она положила руку на его плечо.

— Потому что он воспитал отличного сына.

Тихие уверенные слова пролились бальзамом на старую душевную рану. Луиджи снова захотелось поцеловать эту девушку. Но он продолжат идти с ней под руку. Молли умела утешить, и это было здорово. А еще ему нравилось, что ей было все равно, сколько у него денег. Ее беспокоило лишь то, как с их помощью облегчить существование другим людям.

Я непременно должен поцеловать ее еще раз! — подумал Луиджи. Если я этого не сделаю, то весь остаток жизни буду жалеть об упущенной возможности.

— Я снова хочу поцеловать тебя, — откровенно сообщил он девушке.

Ее шаги на секунду замедлились.

— Думаю, насчет этого мы все уже выяснили.

— Послушай, я же мужчина. И мне непросто согласиться с тем, что ты предлагаешь.

— Попытайся.

Луиджи решил, что все равно добьется своего. Мысль о том, что он ведет себя не по-джентельменски, на мгновение поколебала его решимость. Да уж, все происходящее было для него хорошим уроком. Он не привык к недоступным женщинам. А всему виной - все те же его счета в банке. Остальные женщины обычно сами пытались обольстить его, и он не выдерживал. Все, кроме Молли.

Наверняка им движет простое любопытство, размышляла тем временем Молли. Навряд ли раньше ему приходилось общаться с такой малопривлекательной женщиной, да еще с такой посредственной фигурой. Если даже сейчас он и чувствует что-то, то очень скоро его интерес к ней угаснет. Эта мысль удручала, и Молли отогнала ее, упрямо тряхнув челкой.

— Давай зайдем в кафе и выпьем по чашке чая. Мы немного съели за ланчем, и я проголодалась.

Луиджи прищурился.

— Насчет ланча мы...

— Мне захотелось чая, — поспешно перебила его девушка, разозлившись на себя, что напомнила ему о ланче. Что и говорить, она не сможет теперь не вспоминать о случившемся, если когда-нибудь будет есть эти хот-доги.

Молли нарочито весело разговаривала с Луиджи, когда они сидели за столиком одного из кафе, во множестве разбросанных по парку. Она восхищалась цветами, огромными кувшинками, пальмами, чей возраст перевалил уже за сотню лет, и уходила в сторону от вопросов на слишком личные темы. Когда Луиджи предложил поймать такси, чтобы вернуться в отель, она наотрез отказалась и все-таки уговорила его воспользоваться автобусным туром по городу.