– Прошу, – распахивает передо мной дверь.

– А как же перенести жену через порог? – из-за нервов несу всякую чушь, Назар удивленно на меня пялится. – Не суть. – Опускаю глаза. – Это такая традиция.

Я делаю шаг в квартиру, но Звягинцев останавливает меня и подхватывает на руки. Легко, будто я ничего не вешу. От неожиданности вцепляюсь в его широкие плечи руками. Мы так близко. Мои губы у его уха, наше дыхание смешивается…

– Так? – усмехается он, заходя в холл, плавно перетекающий в огромную кухню-гостиную.

– Д-да, – сглатываю я, съезжая вниз по его телу. Ноги мягко касаются пола: – Спасибо.

– Обращайся, – белозубо улыбается. – Бабуль, мы дома! Это моя Лала, знакомьтесь. Лала, это моя бабушка – Анна Никитична.

– Здравствуйте, – шепчу я, опустив глаза. Звягинцев почему-то хмыкает.

– Здравствуйте. Проходите, что вы на пороге застыли? Будем завтракать. Если ты мне покажешь, как включается твоя бесовская плита, напеку оладушков.

– Не могу, бабуль. Мне надо отъехать на пару часов. Дела. Тебе все Лала покажет, ага?

– Мог бы и отменить дела по случаю свадьбы, – ворчит старушка.

– Мог бы – отменил. Ну, все. Не скучайте.

Растерянно гляжу на закрывшуюся за мужем дверь.

– Он очень много работает, – замечаю очевидное, будто оправдывая Звягинцева.

– Так было, сколько я себя помню, – Анна Никитична взмахивает сухонькой ручкой. – Думала, разбогатеет, как хотел, так перестанет рвать жилы, а нет. Да ты проходи, проходи, чаю заварим…

С любопытством оглядываясь по сторонам, прохожу вглубь квартиры. Из небольшого холла выходит одна дверь, вероятно, в санузел. Из кухни-гостиной – в спальню. И все? Удивленно хлопаю глазами. Где же я буду спать? Опять на диване? Или все-таки предполагается, что мне придётся разделить постель с мужем? Никогда еще я не жила в настолько маленьких квартирах, хотя и понимаю, что по среднестатистическим нормам никакая она не маленькая.

– Наверное, он трудоголик, – пожимаю плечами.

– А ты не очень-то много про моего внука знаешь, правда?

– Да, – соглашаюсь прежде, чем понимаю, как это может для нее прозвучать. – То есть он не особенно со мной делится историями из детства.

– Вот и плохо! Чтобы по достоинству оценить своего мужчину, нужно иметь представление, через что ему довелось пройти, прежде чем стать тем, кем он стал в итоге. У самой-то тебя, небось, была не жизнь, а малина? – поглядывает на меня искоса.

– Это плохо?

– Разные вы. – Хмурится. – Да и юная ты совсем.

– Я быстро взрослею, – отвожу взгляд.

– А вот не надо, не обижайся на старуху. Я чего переживаю-то? Однажды у него уже была такая, знаешь, вся из себя. Всю душу из парня вынула. Все деньги. Чего не купи – ей мало было. А как он оказался на мели, нашла себе другого дурачка, побогаче. Я уж боялась, и не оклемается Назар от такого предательства. Любому видно было, что ей только деньги его нужны, а он не замечал. Летал на крыльях. А потом упал так, что с земли соскребали.

Ничего себе, какие страсти! Ни за что бы не подумала, что в биографии Звягинцева было что-то подобное. Он же холоден как айсберг.

– Давно это было?

– Давненько. Десяток годков с тех пор, наверное, прошло.

– И что теперь с этой женщиной?

– Да откуда мне знать? Так что, оладьи будем печь?

– Мы завтракали. Может, лучше приготовим сразу что-нибудь на обед?

– А ты умеешь готовить? С такими-то ногтями.

– Умею. Они мне не мешают, – улыбаюсь.

– М-м-м. А от запахов еды не тошнит?

– Почему меня должно тошнить?

– Многих беременных тошнит.

– Я не беременная! – широко распахиваю глаза.

– Да? Тогда тем более ничего не понятно… – задумчиво тянет старуха. Могу представить, на какие мысли Анну Никитичну натолкнула наша поспешная свадьба. В Телеграм-каналах вон тоже принимают ставки, когда я рожу. Какое же унижение! Я что – ущербная? Почему все думают, что на мне можно жениться лишь по залету?

Непривычно взвинченная, устраиваю инспекцию по шкафам и холодильнику. Интерьер в квартире довольно холодный. Сплошной бетон и дерево. Красиво, но уж слишком брутально. Не думаю, что мне здесь будет комфортно. И что хоть когда-нибудь эта квартира станет мне по-настоящему домом. Даже огромные от пола до потолка окна, из-за которых, вполне вероятно, Назар и купил именно эту квартиру, лично меня вгоняют в депрессию. Я как будто в аквариуме. Жутковатое чувство…

Бабуля утверждает, что Назар обожает обычную жареную с чесноком и укропом картошку. Ну, раз обожает – готовим ее. Болтаем, вроде ни о чем конкретно, но к возвращению мужа я понимаю, что успела довольно неплохо его узнать. Мне до боли жаль того мальчика. Полуголодного, оборванного, никому не нужного. Кажется, я начинаю понимать, почему Назар такой, какой есть.

– Ну как вы тут?

Не могу уловить, что в нем не так. Он как будто бы чем-то недоволен, но чем – я понять не могу. Меня это напрягает, я не знаю, как себя вести. Решаю придерживаться шутливой формы общения, которая в машине, если я не ошибаюсь, доставила удовольствие нам обоим:

– Нормально. Анна Никитична немного офигела, узнав, что кто-то может специально покупать бэби-картошку. Они в деревне, знаешь ли, скармливают такую свиньям. Так что не вздумай сказать ей, сколько эта картошка стоит. И, умоляю, помалкивай про бэби-морковь и бэби-кальмаров, ага?

Секунду Назар глядит на меня так, будто у меня внезапно выросли рога, а потом, как я и рассчитывала, заходится хохотом. Ну, слава богу! Я неловко улыбаюсь в ответ.

После мы еще немного общаемся все вместе и начинаем собираться в дорогу. Бабушку Назар поручил отвезти домой кому-то из своих подчинённых. Сами же мы едем в аэропорт на такси. К обеду, который мы так старались приготовить, Назар не притронулся.

Я немного мандражирую. Пытаюсь отвлечься на телефон, шарюсь в соцсетях, но все только и говорят, что о нашей свадьбе. Подружки пытают в чатах, как и когда у нас все закрутилось, некоторые обижаются, что я им ничего об этом не рассказала. А я лучше умру, чем признаюсь,