…

Она проследила за моим взглядом, он упирался в фотографию, где профессор была в военной форме в окружении военных.

– В девяностые я была военным хирургом – сказала она – лечила солдат. Раненых.

– Почему же сейчас не лечите?

Профессор не ответила, но я догадался. Только лучше я не буду озвучивать свою догадку

– Вы помните это дело? Протокол вскрытия, который вы составили – засекретили, его в деле нет.

Профессор только молча усмехнулась

– Вы одна проводили вскрытие?

– Да одна.

– Почему?

– Меня попросили.

Понятно…

– Я читал протокол, но уточню на всякий случай основные детали. Причина смерти?

– Скручивающий перелом шеи. Справа налево. Смерть наступила практически мгновенно.

То есть, из машины она не выпала.

– Время смерти?

– Ночь на одиннадцатое апреля. Первая половина ночи.

…

– Есть так же след удара, он мог привести к легкому сотрясению мозга, но смерть вызвать не мог. Других повреждений нет. Повреждений половых органов, характерных для изнасилования – так же нет, то есть можно предполагать, что во все связи – она вступила добровольно.

О-хре-неть. То есть ее даже не насиловали, получается.

– Токсикология? Наверное, у вас же в институте делали?

– Да.

– И что?

– Легкое опьянение. Примерно один – один и два промилле. Согласуется с содержимым желудка.

– Наркотики?

– Никаких.

Я не поверил

– То есть, совсем никаких?

– Совсем никаких. Даже малейших следов нет.

То есть, она была не под наркотиками. Когда трахалась с тремя мужиками за день. Знаете… я веру в будущее человечества начинаю терять, господа.

– Следы борьбы есть? Подногтевое проверили?

– Следов борьбы нет никаких. Подногтевое тоже брали, насколько мне известно, ни крови, ни кожи, ничего там нет. Это вам лучше в министерстве скажут.

– Хоть что-то вам бросилось в глаза? Что-то странное, необычное.

– Ничего.

– Содержимое желудка?

– Шампанское, мясо жареное, остатки лепешки, икра. И сперма.

Твою мать…

Я досчитал до десяти, прежде чем задать следующий вопрос.

– Что вы обо всем об этом думаете, профессор? Только честно?

Профессор, перед тем как ответить, достала сигарету. По-мужски затянулась.

– Малолетняя шлюшка, снял какой-то мусульманин, поимел ее. Потом дружки его налетели. Потом испугались, убили. Бросили труп в канаву и домой.

Я посмотрел краем глаза на выражение лица Луки. Оно не радовало.

– Большое спасибо за помощь следствию, профессор – я встал – если что, мы с вами свяжемся.

Поднялась и профессор

– Была рада помочь. Вы русский, да?

– Да, а что?

– У вас там такое же?

Я вздохнул

– Если не хуже. Спасибо за консультацию.

…

Потом мы вернулись в свой кабинет, в здание МВД. Я чувствовал себя так, как будто искупался в грязной луже и еще отпил из нее.

Закрыв дверь, я достал фляжку

– Будешь?

Лука страшным взглядом посмотрел на меня

– Ты что? Мы на работе.

– Пофиг. По пятьдесят грамм можно. Стаканы есть?

Лука переместился за стол, достал какие-то маленькие стаканчики, я разбулькал коньяк. Не глядя друг на друга, выпили.

– Если…

…

– Если все это станет известным, стране п…ц. Михалич – новая футбольная звезда, за него порвут. Если станет известно, что албанцы группой изнасиловали и убили его невесту… просто начнется война.

– Ее не изнасиловали – тяжело сказал я – ты, как и я читал отчет о вскрытии. Слушал профессора. Во все связи она вступила добровольно.

– Пофиг – Лука посмотрел на меня больными глазами – никто в это не поверит, потому что не захочет поверить. Ты думаешь, я не понимаю, что произошло? Профессор права, на сто процентов. Она поссорилась с парнем, наверное, изменял ей. Решила отомстить. Пошла на набережную, снялась там на этой долбанной дискотеке. Албанцы ее трахнули, все вместе, потом что-то произошло, и они ее убили. Испугались, выбросили труп в канаву и свалили в свою долбанную Шиптарию. Вот что произошло.

– Лука, Лука…

…

– Самая большая ошибка в нашем деле – делать скоропалительные выводы. Ты уже придумал, как все было, а теперь начнешь искать факты под свою теорию, которая у тебя в голове. Это не расследование. Это профанация.

– А какие еще тут могут быть объяснения?

– Любые, Лука, любые. Жизнь – штука сложная.

Так мы и сидели, пока не позвонил телефон. Лука поднял трубку, выслушал, скривился

– Вызывают. Наверх.

…

Помощник министра внутренних дел Люба Йованич принял нас в своем кабинете. Хоть мы и приняли всего по пятьдесят – но, кажется, он учуял. Ничего не сказал, впрочем. И правильно.

Я коротко доложил о своих выводах по делу и соображениях, Йованич отреагировал так же, как до него Савич.

– А без футбола нельзя?

…

– Послушайте, у вас есть целая опергруппа, которая ведет расследование – и пусть ведет. Зачем мне путаться у них под ногами? В сторону футбола никто не копал. Я и копну.

– А не догадываетесь, почему не копали?

– Догадываюсь.

Помощник министра встал, подошел к большому, до пола окну

– В этом городе, каждый второй юнак – член фанатской группировки. Они так же опасны, как необезвреженная бомба времен второй мировой под зданием. Копнул экскаватором – и тут же взрыв…

– Я должен расследованием заниматься, или делать вид?

Йованич еще какое-то время смотрел на улицу. Потом повернулся

– Теперь я понимаю, почему русские вас уволили

…

– Напишите план оперативных мероприятий. Как можно более подробный. Мне на стол. И от плана – ни шагу.

Я кивнул

– Сделаю.

– О своей активности докладывать будете каждые сутки.

– Есть.

– Идите…

Мы оба повернулись через левое плечо.

– Полковник Панин…