– Вадик обними брата! – последовал приказ.

Вадька оторопело переводил взгляд с меня на Данилу. Он ожидал очередного сюрприза. Если один, Данила – брат, то кто же тогда – я? Не дядька ли случаем?

– Ну? – в голосе Владлена Петровича послышались угрожающие нотки. – Ты и теперь недоволен? Я ведь не женюсь, я тебе брата нашел. Хватит букой сидеть!

Первым отошел от шока Данила. Он вылез из-за стола и полез обниматься с Вадькой. В принцессе из племени зулу видно взыграла королевская кровь, она не могла спокойно смотреть на счастье любого народа и тоже полезла целовать Данилу.

– Ой, мальчики, как я за вас рада. Данила, а ты, правда, вылитый отец. Ну, просто копия Владлена. И сопите одинаково.

Я смотрел на эту семейную идиллию и радовался за Данилу. Наконец его разыскал папаша, и главное официально признал. Признал и ввел в свою семью. Такое знаменательное событие на Руси обычно хорошо отмечается. Я думал, что сейчас будет предложен тост за объединение, но Владлен Петрович не закончил еще свою тронную речь. Оставшись доволен произведенным впечатлением, он продолжал:

– Так вот, мои дорогие сыновья, один и второй, я решил отправить вас учиться за границу. Нечего оболтусами расти.

– Куда? – с придыхом, шепотом спросил Данила.

– В Швейцарию! Этой же осенью поедете.

– Ура! – заорал Данила.

Один Вадька кисло сморщил нос.

– И чего мы там не видели, по общагам толкаться!

Жесткий папаша одернул его:

– Разговорчики в строю! Сказал поедете, значит поедете. В дорогом пансионате будете жить. А теперь, – обратился он ко мне, – с тобой еще решим один вопрос. Ты кем Даниле приходишься?

– Другом!

– Как учишься?

– На отлично!

– Я тебя беру на ставку. Поможешь оболтусу Вадьке по математике и русскому. А то совсем отбился от рук.

– Меня так далеко бабка с дедом не отпустят, – попробовал я отговориться.

Красавица Банту замахала руками.

– Не рекомендую отказываться. За место репетитора у сынка «нового русского» в Москве профессора дерутся. А тебе, здесь в глуши, выпала даром такая честь. Ты лучше обговори финансовую сторону и бесплатный стол.

– И кроссовки от Диора, – подсказал Данила.

У кого что болит, тот о том и говорит. Кроссовки для Данилы, были даже большая мечта, чем своя резиновая лодка. Владлен Петрович улыбнулся.

– Не обижу! – пообещал он.

Я сказал им, что подумаю. Скороспелое согласие снижает цену услуги. Дальше обед пошел в дружеской, и как в таких случаях говорят непринужденной обстановке. Только и слышалось; рекомендую попробовать это блюдо; это божественное вино из подвалов самого Брежнева; щука, просто – объедение.

На десерт Данила естественно выбрал себе «мосидуан жилей». Заграничная экзотика еще не набила ему оскомину. Им оказался салат из бананов и яблок залитый желе. А вот последнее слово странного повара француза – «сало в шоколате», никто не захотел попробовать. Одним словом вечер удался на славу. Принцесса Цеце из племени зулу народов Банту, была обрадована тем, что в отличие от привередливого Вадьки, Данила оказался покладистым малым и полез к ней еще раз обниматься и целоваться. Вадька был доволен уже тем, что у него объявился белый брат, а не шоколадный. Владлен Петрович тоже был доволен и строил грандиозные планы на ближайший год, упоминая какие-то алмазные разработки на юге Африки. Но самым довольным был, естественно, мой дружок. Данила собирался с завтрашнего дня сюда переехать и перевезти в первую очередь не бабку, а козу.

– А чего, вон сколько народу тут без дела болтается. Пусть пасут ее, территория позволяет. А мы с тобой Макс будем лежать на бережку и наслаждаться.

– Салом в шоколаде!

Он никак не мог взять в толк, что богатому человеку не нужно пасти свиней и развивал мысль вглубь.

– И ты Макс, между уроками, теми, что будешь давать Вадьке, нет, нет да тоже присмотришь за нею.

Я теперь радуюсь, что сразу не дал согласие на репетиторство. Вишь, дело к чему идет, сначала задачку помоги Вадьке решить, а между делом за козой побегай. Дальше глядишь, за красавицей Банту придется платье нести, паж все-таки. А там вообще на голову сядут. Нет уж, увольте господа, не дал я еще согласие, нечего записывать меня в холопы.

После ужина мы вышли погулять по парку, похожему больше на ботанический сад. Не каждый олигарх живущих по Рублево-Успенскому шоссе мог бы похвастаться таким большим участком. Раньше пионерлагерь был на балансе местного метизного завода. Затем завод как муха в паутине запутался в долгах, и стал постепенно распродавать свое имущество. Банку же пауку за проценты, отошел бывший пионерлагерь. По смехотворной цене отошел. А территория была, не жалкие сотки, а на десятки гектаров. Вот по нему мы и шли сейчас втроем: я, Данила и Вадька! За нами хотела увязаться и Банту, но Владлен Петрович ее остановил:

– Пусть братья привыкают друг к другу.

Вадька шел впереди показывая территорию усадьбы, могущую стать со временем фамильной.

– Здесь у нас хозяйственные постройки, здесь гараж, здесь флигель для обслуги. А здесь…

– А здесь я знаю, – обрадовался Данила, – здесь у нас в пионерлагере раньше была санчасть, она отдельно стояла. Я помню, меня на карантин положили, с подозрением на дизентерию. Черешни я объелся. Так я тут два дня один в палате пролежал. Тоска! А что сейчас здесь?

Вадька недовольно пожал плечами. Слушатели, никак не хотели восхищаться увиденным. Он недовольно буркнул.

– Охрана живет.

А дальше уже не Вадька, а Данила вел экскурсию и показывал территорию.

– А здесь у нас была волейбольная площадка, а там дальше мы пионерский костер разжигали.

Вадька сразу предложил:

– Если хочешь, мы тоже можем его вечером разложить.

– Лучше не стоит. От костра всегда искры, как бы пожара не случилось. У нас старший пионервожатый не любил костры разводить.

Данила куда-то целеустремленно нас вел, в отличие от Вадьки он знал здесь все закоулки. Метров через триста асфальтовая дорожка резко вильнула влево, и мы оказались на поляне перед огромным дубом.

– Он один всегда здесь был, второго я не знаю, – заявил Данила. Тайный смысл его заявления мне был понятен. Мой дружок остановился в его тени и стал рассказывать:

– Ему семьсот лет, он еще татаро-монгольское иго помнит. Вот на таком дубе, в дупле сидел соловей-разбойник.

Когда мы обошли дерево с другой стороны, то увидели, то о чем он говорит. На высоте шести метров от земли чернело отверстие, из которого вылетали пчелы.

– Там рой, кажется, поселился, а когда здесь был лагерь, его не было. Чудно!