- Чай иди пить! - доносится за дверью. - Я тебе твой любимый с жасмином заварила.

Утираю остатки слёз тыльной стороной ладони и смотрю на своё отражение в большом настенном зеркале.

На кого я только похожа! Видела бы меня сейчас мама, знала бы... А она, между прочим, тоже не раз меня предупреждала. И как бы мне не хотелось это признавать - она была права. И Светка права, а я просто наивная набитая дура.

- Давай по пути к Ирке заедем, ладно? Я на минутку - платье отдам и сразу в "Адмиралъ", - Светка толкает подъездную дверь и мы вместе выходим в прохладный весенний вечер. - Время в принципе ещё есть. Сейчас на маршрутке до метро... - застывает, глядя куда-то перед собой. Перевожу следом за ней рассеянный взгляд и вижу припаркованную недалеко от подъезда машину Марка. И его самого - скрестив длинные ноги стоит оперевшись о сверкающий капот. Увидев меня, обозначает своё присутствие приподнятой ладонью, определённо ожидая, что я подойду.

- Не обращай внимания, просто иди мимо и всё, - нашёптывает на ухо Светка, стиснув при этом мой локоть так сильно, что даже больно.

И я понимаю, что она полностью права: после всего случившегося единственно верное решение - игнор, но колени стали как будто ватными, я не иду - шаркаю по асфальту, не сводя с него наполненного обидой взгляда.

Видимо, уловив мой настрой, Марк выпрямляется и опускает вдоль тела сложенные до этого на груди руки. Какие у него широкие плечи... необъятные. Почему-то вчера в костюме они не казались таким мощными.

Поравнявшись с ним, опускаю взгляд под ноги и даже будто становлюсь меньше размером. Перед глазами мелькают носки туфель и серый асфальт.

Нужно просто пройти мимо и всё. Не смотри на него!

- Я тебя подвезу, - доносится за спиной, и я непроизвольно мешкаюсь, но Светка и тут приходит мне на выручку:

- Спасибо, мы на метро. Как-нибудь сами, привыкшие.

- Поехали, - это не просьба, нет, и даже не приказ - это уверенная констатация моего следующего шага.

Торможу и, не смотря на протест Светки, оборачиваюсь:

- Ты что, торчал здесь всё это время?

- Не всё, но почти.

- И зачем?

- Ждал тебя.

- С чего ты взял, что я с тобой поеду? С чего ты вообще решил, что я хочу тебя видеть? - голос опасно срывается. Немоляева тянет меня за руку, но я просто выдёргиваю ладонь, оставаясь стоять на месте.

- Злат, мы опоздаем...

Отмахиваюсь от подруги и делаю пару уверенных шагов вперёд.

Сейчас мы стоим чётко друг напротив друга и разделяют нас какие-то полметра. Он прилично выше, поэтому смотрит на меня сверху вниз. Смотрит серьёзно, без доли высокомерия, иронии и всего остального, что совсем недавно перечисляла в моей комнате Светка.

- Зачем ты оплатил моё платье? Я просила тебя об этом?

- Платье испортил я, я за него и заплатил, - его ровный тон выбивает меня из колеи.

- Хочешь сказать, что это не подачка?

- Подачка? - а вот сейчас он хмурится - густые, но аккуратные брови сходятся на переносице. Бросив на Светку взгляд, который я классифицировала бы как настроженный, мягко, но уверенно берёт меня за руку. - Поехали, по дороге поговорим.

- Никуда я с тобой не поеду! - выдёргиваю руку, но почему-то остаюсь стоять на месте. - Ты хоть понимаешь, как ты унизил меня этим своим поступком? Мне не нужна твоя благодарность, понятно? Я провела с тобой ночь, потому что... захотела. Только поэтому! А сейчас я хочу, чтобы ты уехал. И пожалуйста, больше здесь не появляйся.

Развернувшись на каблуках, быстро добегаю до Светки, хватаю её под руку и мы вместе, не оборачиваясь, идём в сторону автобусной остановки.

- Молодец, правильно ты его! - ликует справа Немоляева, а я считаю в уме шаги, мечтая поскорее скрыться за поворотом. - Видела? Нет, ты видела, как у него лицо вытянулось?

Он так на меня смотрел... Так смотрел.

Но я всё сделала правильно! И деньги я ему верну. Получу зарплату и отдам всё до копейки!

- Теперь-то он узнает, что не все простушки с периферии легкодоступные клуши. Молодец, круто ты его уела! Не ожидала от тебя.

- Свет, ты можешь, пожалуйста, заткнуться? - не выдерживаю.

Немоляева ошарашенно округляет глаза и обижено выдёргивает руку, но мне плевать на неё, совершенно, я прокручиваю в голове всё, что произошло и почему-то не чувствую никакой радости. Наоборот, мне кажется, что только что я совершила непомерную глупость.

Почему-то казалось, что вот, я высказала ему всё, что о нём думаю и теперь обязательно станет легче. Какая чушь. Весь вечер, до самого конца смены я, вытирая пыль, надраивая до блеска пол и унитазы, только и делала, что думала о Марке и его поступке. А так же о своём поступке и о том, как теперь быть дальше.

Даже мелькнула мысль, а не уволиться ли мне к чёртовой матери отсюда, но эту затею я оставила довольно быстро: мне нужны деньги, а такую зарплату и подобный график сейчас днём с огнём не сыщешь.

- Епифанцева, ты сегодня люкс убирала? - доносится из коридора голос Лидии Сергеевны - начальницы клининговой службы. Высокая как жердь, худая и строгая, ходит так, словно палку проглотила и та застряла у неё в горле - подбородок вечно поднят, в глазах постоянное не то осуждение, не то пренебрежение. - Епифанцева, ты где?

Аля быстро тушит окурок о подоконник и только успевает выбросить в приоткрытое окно, как "боссиха" уже переступает порог подсобки.

- Сколько раз я говорила здесь не курить? Мало тебе прошлого штрафа? - машет у лица рукой, разгоняя сизое облако.

- Лидия Сергеевна, я не хотела, это всё стресс!

- Какой ещё стресс? Стресс, это когда премия не светит, а всё остальное блажь.

Утыкаюсь в свой шкафчик, всеми силами пытаясь слиться с окружающим интерьером. Меня нет. Это не я.

Ей только дай волю, найдёт к чему придраться, попаду под раздачу - мало не покажется.

- Так ты утром люкс убирала?

- Ну, я...

- Марк Львович где-то оставил свои часы, не находила?

При упоминании имени Марк, ещё и в связке с номером мои щёки приобрели нездоровый пурпурно-алый оттенок. Прячусь за открытой дверцей, намеренно долго складывая свои малочисленные вещи в сумку.

- Нет, ничего не находила! - уверенно чеканет Аля. - А что, потерялись?

- Главное, чтобы не украли, - цедит Лидия Сергеевна, и краем глаза замечаю, как она с преувеличенным пристрастием осматривает подсобку, словно если часы кто-то стащил, то положил их на самое видное место. Вдруг взгляд её упирается в меня. Смотрит долго, как будто задалась целью разоблачить. - Уберите тут всё, - отводит глаза и кивает на разложенные на крошечном столе остатки ужина, - и вонь эту проветрите.