Долго уклоняться не удалось. Завязался ближний бой. Абордажные крюки полетели со всех сторон, надежно впиваясь в поручни несчастной бригантины, подтягивая ее к себе. Мы сопротивлялись изо всех сил: рубили канаты, сбрасывали скалящихся неприятелей в море вместе с широкими досками, служащими им импровизированными мостиками, – все без толку, численно превосходящий нас противник очень скоро наводнил палубу «Жюли». И вот когда мне удалось увидеть молодцов капитана Лефевра в действии. В отличие от неопытного экипажа «Смерча» во время нашего плавания на Тахмиль, команда француза состояла из многократно нюхавших пороха моряков, не боящихся смотреть смерти в глаза. Враг, очутившийся на борту нашего корабля, встретил столь яростный отпор, какого явно не ожидал.

С неизменной шпагой в правой руке и с кортиком в левой, по команде капитана я ринулась в бой наравне со всеми. Раздумывать о том, сколько жизней придется отнять на этот раз… о, на это у меня просто не было времени. Все, о чем я могла думать в этот момент, – не позволить убить себя. Чего бы это ни стоило.

Кровь лилась рекой. Стоны, предсмертные крики и лязг металла слились в единый, леденящий внутренности звук. Наравне с товарищами я резала, колола, падала, поскользнувшись на мокрой палубе, снова поднималась и вновь как заведенная бросалась в бой…

Совсем рядом, плечом к плечу со мной бился Нино, которому Лефевр кивком повелел не отходить от меня ни на шаг. На этот раз он смог воочию продемонстрировать чудеса своей боевой техники во всей красе. Он не сражался, нет. Его движения больше подошли бы танцору балета из придворной труппы его величества Людовика, а не пирату, столь плавными и стремительными одновременно были они. С двумя острыми клинками в руках под слышную ему одному музыку Нино грациозно поворачивался лицом то к одному, то к другому противнику, и в тот же миг те безмолвно как подкошенные падали к его ногам, так и не успев понять, что с ними произошло.

Залюбовавшаяся действиями сицилийца, я зазевалась и чуть не пропустила удар, едва не стоящий мне жизни. К счастью, удалось вовремя нырнуть вниз как раз под руку с занесенным клинком. Пригнувшись, я, почти не глядя, до основания воткнула кортик в бок нападающего и, больше не задерживаясь, двинулась дальше, тут же позабыв о происшедшем и сосредоточившись на новом противнике.

Судно сильно накренилось на левый борт, это матросы с другой галеры спешили на помощь своим союзникам. Уставшие, выбивающиеся из сил, мы все еще пытались отчаянно сопротивляться… Но надолго ли нас хватит?

Точным ударом поразив очередного дикаря, пытавшегося проломить мне череп топором, я, тяжело дыша, обернулась и, как оказалось, вовремя, для того, чтобы заметить, как в нескольких шагах от меня взятый в тиски тремя противниками Нино, зажимая одной рукой рану на шее, все еще пытается сопротивляться другой.

Со звериным рыком, неизвестно каким образом вырвавшимся у меня изнутри, я бросилась на подмогу. Ярость придавала сил. Еще свежи были в памяти воспоминания о смерти Клода, моего единственного настоящего друга. Что бы ни случилось, я не позволю смерти забрать у меня еще и Нино!

Без сожалений заколов одного и используя его как щит против другого, пока и он не свалился замертво вниз, я позволила Нино самостоятельно разобраться с третьим противником прежде, чем он окончательно потерял силы и опустился на колени, с трудом глотая воздух.

Нужно было оттащить его в сторону, пока его не затоптали свои или чужаки. Напрягаясь из последних сил, я попробовала сдвинуть его с места. Шаг, другой…

Внезапно новая серия пушечных выстрелов сотрясла воздух. Только на этот раз все было по-другому. Стреляли не по бригантине, а по неприятельским галерам. Радостным криком отозвались члены нашей команды, когда поняли, что подошла неожиданная помощь.

Одного взгляда, брошенного на подошедшее судно, оказалось достаточным, чтобы к этой радости присоединилась и я.

Палящий из всех орудий красавец «Смерч», неизвестно как оказавшийся в этих водах, на всех парусах несся навстречу. Его обновленный экипаж, вооруженный до зубов, повис на вантах и канатах, готовый в любую секунду услышать вожделенную команду: «На абордаж!» – и броситься в бой.

Долго ждать им не пришлось. Как только судна поравнялись, почти две сотни головорезов как с цепи сорвались и бросились в гущу сражения.

Отбиваясь от гадкого коротышки в пестром одеянии, вооруженного изогнутой саблей с раздвоенным наподобие змеиного языка клинком, я поймала на себе обеспокоенный взгляд Патриса, все это время внимательно выглядывающего меня среди творящегося на борту хаоса, когда в дыму и крови перемешалось все. Что-то прокричав помощнику, он обрубил канат и, в мгновение ока перелетев на бригантину, вклинился между мной и противником, уверенно тесня его к борту. Миг, и тот полетел в воду, что-то выкрикивая на своем языке.

Наши взгляды вновь встретились, но поговорить не удалось: судно снова сильно тряхнуло, и, от неожиданности не удержавшись, я опустилась на одно колено. Это-то и спасло мне жизнь. Всего лишь мгновение, и в то место, рядом с которым только что находилась моя голова, с силой вонзился кем-то брошенный топорик.

Мгновенно среагировав, я повернулась в ту сторону, откуда он прилетел, и успела увидеть того, кто жаждал моей смерти. Им оказался вовсе не бербер, а незнакомый матрос со «Смерча», который поспешил скрыться на нижней палубе. Но прежде чем я успела броситься за ним следом, раздалась громкая команда сложить оружие и сдаться.

С подозрением я посмотрела на Патриса, уверенная, что это его рук дело, но, увидев удивление, граничащее с ужасом, отразившиеся на его лице, обращенном куда-то мне за спину, не удержалась и обернулась. Пришел черед ужаснуться и мне.

Как оказалось, сражение с участием сразу пяти кораблей не могло не привлечь к себе внимания пиратов с острова Джерба, которые по праву владения этими территориями решили вмешаться и показать раз и навсегда чужакам, кто в этих местах хозяин. Не успели мы и ахнуть, как оказались в плотном кольце в окружении восьми кораблей, чьи команды, довольно скалясь и улюлюкая, угрожали нам расправой, если надумаем оказать сопротивление.

Все закончилось в считаные мгновения. Разоруженных и посрамленных, нас согнали в спущенные на воду шлюпки, призванные доставить проигравших и победителей на берег, где собрался свет восточного берегового братства, крайне довольный тем, что без кровопролития удалось ухватить столь жирный кусок чужого пирога.

Чуть не плача от бессильной ярости, я, стараясь взять контроль над эмоциями и сохранить здравость рассудка, внимательно озиралась по сторонам в поисках выхода из создавшейся ситуации. Что толку от слез и причитаний? Разве смогут они спасти наши головы от мучительной смерти? Нет! Тут нужно было все хорошенечко обдумать и принять решение, достойное дочери короля.

Кстати, о короле… Опустив голову и убедившись, что моя «марка» все еще на шее и, как и моя женская сущность, надежно укрыта от посторонних глаз под мужской одеждой, я глубоко вздохнула. Что ж, по крайней мере у меня был козырь, который я в подходящий момент могла попытаться использовать для того, чтобы спасти наши бесполезные шеи. Оставалось молиться, чтобы этот момент наступил до того, как нас перебьют и необходимость доказывать что-либо отпадет сама собой.