– Женщина, – вяло ответил Осипов, пожав плечами.

Гуров обернулся и одарил водителя таким взглядом, что тот сразу подобрался и торопливо стал объяснять:

– У нас работает, в холдинге. Замглавбуха. Вероника Косицина.

– И она тебе нравится?

Осипов промолчал. Гуров понимал, что сейчас подворачивается очень удобный шанс узнать много интересного о Курвихине и его бизнесе из первых рук.

– Так, Володя Осипов! Расскажи-ка мне вот о чем. Твоему шефу, я имею в виду Курвихина, кто-то угрожал, он кого-то опасался?

– Меня уже допрашивали на этот счет, – ответил Осипов. – Со мной он не делился такими проблемами, кто я ему?

– Не придуривайся, – снова осадил его Гуров. – Курвихин мог при тебе в разговоре с кем-то сказать что-то такое, из чего ты понял бы, что это была угроза.

– Нет. Не слышал такого. Да и вообще я у него месяца три работаю. И вожу его мало, хотя и считаюсь персональным водителем. Я его только утром из дома забираю да вечером привожу обратно.

– И весь день стоишь «на приколе»?

– Нет. У меня в обязанностях еще бухгалтерию возить. В банки, в налоговую, в другие места.

– Веронику чаще возишь? – кивнул Гуров на окно.

– Да, – тихо ответил Осипов.

– А Курвихин обычно в течение своего рабочего дня часто куда-то ездил?

– Обычно к нему все приезжают. Он почти не выходил из офиса.

– Хорошо, чем занимался Курвихин? Какой у него бизнес?

– В смысле?

– Какие предприятия у Курвихина? – повысил голос Лев. – Какой профиль?

– Рекламой он занимается… журнал выпускает для мужчин.

– А щебень ему тогда зачем?

– В смысле? Какой щебень? – непонимающе посмотрел на сыщика Осипов.

– Щебень Курвихин закупал, договаривался с кем-то о поставках щебня, о дорожных работах?

– Я же говорю, он при мне о делах не разговаривал. В машине, по крайней мере. Про щебень я даже не слышал.

Гуров дождался Крячко возле подъезда дома на улице Докукина, где жила Вероника Косицина. Станислав лихо припарковался на противоположной стороне улицы, пропустил несколько машин и торопливо перебежал улицу.

– Вот и утренний моцион, – заявил он со смешком. – Время семь, а мы уже на работе! А ты что это?

– Что? – не понял Гуров, с удивлением глядя на друга, разглядывающего его с интересом.

– Я тебя привык видеть в другом костюме. Что у тебя сегодня? Встреча с дамой?

– Кончай, Станислав! Я вчера на стройке так уделал одежду, что теперь ее только в химчистку.

– Там? – Крячко кивнул на дом по другую сторону улицы. – Про химчистку расстрою. Пиджак все равно форму потеряет, гарантирую.

– Черт с ним! – отмахнулся Гуров. – Что секретарша?

– Я с ней вчера два часа бился. Не тот типаж. Все бесполезно. Не знает она ни черта.

– Какой типаж, ты о чем?

– Понимаешь, Лев, – с мечтательным выражением лица заговорил он, – существует два вида секретарш. Один – это деловая, энергичная и грамотная женщина, настоящий помощник руководителя. Она все помнит, все знает, всем все напоминает, за всем следит. Она как запасной блок памяти для своего шефа, и она же ему мать родная. Это когда надо следить, чтобы он вовремя таблетку принял или деньги для ребенка в школу передал на новогодний утренник. А есть второй тип. Это просто картинка. Красивая и бестолковая. Ее задача – встречать гостей, сверкая обтянутыми в дорогое телесами, и подавать кофе. Ну, может, еще с шефом иногда спать.

– Ты, я вижу, изучил этот вопрос основательно, – усмехнулся Гуров. – Готовишься стать большим начальником?

– Исключительно знание жизни, – заявил Крячко. – Так вот у Курвихина в секретаршах второй тип. Только он с ней не спал.

– Почему?

– Или у него есть любовница, а он не патологический бабник, либо есть еще один вариант. Она, как я понял, дочь его друга, которую он взял к себе на необременительную должность для приобретения стажа. Она учится на юридическом. С дочками друзей, как правило, не спят.

– С этим я понял, а по делу?

– Соответственно, – вздохнул Крячко и стал смотреть на девятиэтажку, в которую им предстояло зайти. – Она знала структуру холдинга на бумаге, знала лично всех руководителей и главных специалистов, их секретарш, естественно, но в технологии, производственные процессы и во всю глубину бизнеса не вникала. Необходимости не было. Поэтому про деловую жизнь Курвихина она знала очень мало. Что такое щебень, она представления не имеет, куда уж разбираться или просто знать о каком-то там строительстве, которое затеял шеф. Глухо!

– Ладно, пошли к Косициной. Обрадуем девочку с самого утра сюрпризами.

Гуров позвонил Веронике Косициной еще вчера вечером и договорился, что зайдет к ней домой утром. Он даже предложил ей не звонить на работу и не сообщать о том, что она задержится. Это сделают из управления. И еще Гуров принесет с собой повестку, которая даст основание руководству оплатить эти вынужденные часы отсутствия на работе и не поставить прогул.

Естественно, вчера вечером принять незнакомого полковника из МВД Косицина отказалась, сославшись на позднее время и собственную усталость. Да и не стоило вчера настаивать. Допрашиваемый человек, если хочешь получить от него добровольные сведения, должен ощущать комфортную обстановку. Или давление, но в данном случае оно неприемлемо.

Нажав кнопку домофона, Гуров представился, и дверь открылась. Через пару минут они с Крячко входили в скромную однокомнатную квартиру. Интерьер не выглядел богатым, но оформлено помещение и обставлено было со вкусом. Сама хозяйка, уже одетая по-деловому и подкрашенная, встретила визитеров и пригласила в комнату.

– Так что случилось? – с некоторым напряжением в голосе спросила Вероника. – Вы вчера меня не просто заинтриговали, но напугали. Извините, что отказалась пустить вас в квартиру в такое позднее время, но вы…

– Не утруждайтесь, – улыбнулся Гуров. – Все правильно, и мы прекрасно вас понимаем. Честно говоря, я бы удивился, если бы вы нас вчера пригласили. Но попытаться я должен был. Давайте перейдем к делу. Скажите, у вас есть какие-то соображения или подозрения, касающиеся гибели вашего шефа Курвихина?

– Ну, откуда? – пожала плечами девушка. – Я не из категории приближенных, которая все знает про начальство. Я хоть и заместитель главного бухгалтера, но роль моя в фирме небольшая.

– Вы же постоянно находитесь в офисе, слышите разговоры, предположения, обсуждения.

– Да они все и сводятся как раз к вопросам: «ах, кто?», «ах, за что?». Ерунду всякую говорят, треплются, и все. Я даже не знаю, кто настолько близок к шефу, чтобы быть в курсе. Он ведь был очень замкнутым человеком.