Из этого состояния её вывел грохот – это Тедрос на пару с Хортом молотил кулаками в дверь зелёного дома с оранжевой черепичной крышей. Агата ожидала, что дверь распахнётся и на пороге появится невозмутимый, как всегда, шеф-повар Маша Махарада, весь в золотых перьях, и отвесит звучную пощёчину каждому нарушителю спокойствия.

Дверь открылась внутрь, но на пороге никто не появился.

Принц ринулся через порог, все остальные поспешили следом за ним.

– Я хотел бы поговорить…

Агата замерла на месте. И все остальные тоже оторопели.

Просторный зал таверны «Красота и Пир», залитый обычно ярким светом волшебных канделябров, с его маленькими шоколадными водопадами и накрытыми скатертями из павлиньих перьев столами, наполненный пением колибри, благоухающий ароматами фондю из яиц золотой гусыни, сказочным свежевыпеченным хлебом был теперь полностью пуст, заброшен и тёмен.

– Заведение закрыто, дорогие мои, – раздался голос из угла.

Повернувшись, Агата увидела взрослую лису в белом фартуке. Она подметала пол, а возле её ног возились два маленьких лисёнка.

– Это невозможно! – воскликнула Гиневра. – Как это мог закрыться самый знаменитый, самый элитный во всех Лесах ресторан?

– Никто больше к нам в Шервудский лес не ездит, моя милая, так-то вот, – ответила лиса, вновь принимаясь за уборку. – А всё началось с тех пор, когда Робин Гуд сдружился с Шерифом. Все стали бояться, что в любой момент сюда может нагрянуть Шериф и всех прижмёт к ногтю. Ведь почему все в наших краях так любили Робина, как вы думаете? Да потому, что пока он был на ножах с Шерифом, никто никогда здесь налоги не платил, понимаете? И так всё шло себе и шло, год за годом. В нашем Лесу находили пристанище все, кому было что скрывать. Но, как пелось в нашей рекламной песенке, «Собираясь к нам, возьмите в расчёт, что вам нужно будет оплатить весь счёт». Вот оно и настало, такое время… – печально усмехнулась лиса. – Как только Маша услышал о том, что Шериф, возможно, стал друганом Робина, так тут же и скрылся, уехал куда-то со всеми помощниками. Никаких налогов при этом, само собой, не заплатил, ну, да это в нашем Лесу дело обычное, не мне вам объяснять. Они уехали, а я осталась, потому что у меня лисята ещё слишком маленькие. Вот подрастут немного, и я тоже смоюсь отсюда. Вообще-то, если у вас положение совсем уж отчаянное, я, возможно, могла бы вам чем-нибудь…

Лиса оторвалась от метлы, подняла глаза, но в таверне никого уже не было.

– Нужно каким-то образом отыскать Робина, – настойчиво повторила Агата.

Тедрос бежал рядом с ней, и они вдвоём расчищали путь, отводя в сторону низкие ветки деревьев.

– Неудивительно, что мы здесь никого не встретили. Из людей, я имею в виду, – кивнул принц.

– Это место было настоящим притоном, а главной задачей Робина было удерживать Шерифа подальше отсюда, – добавила его мать, догоняя их. – Артур сюда тоже приезжал. Чаще всего – уже после своей коронации, чтобы отдохнуть немного от постоянного давления со всех сторон. Тогда-то они с Робином и сдружились. Этот Лес был райским уголком, где каждый мог делать всё, что ему заблагорассудится. Даже король из Камелота.

– Да, что творится в Шервуде, то в Шервуде и останется, такая присказка была, – добавил Хорт.

– Но так было только до прихода сюда Шерифа. А потом никого в Шервудском лесу не осталось, – заметила Николь.

– Хм. Змей власть над всеми Лесами захватил, а люди, значит, только о том, чтобы не платить налоги, заботятся? Всё остальное их не волнует? – закусила губу Агата.

Тедрос схватил её за запястье и резко остановил.

Агата проследила за направлением его взгляда.

Укреплённые на деревьях хижины, в которых жили Робин и его Весёлые ребята, были разбиты в щепки. Верёвки, на которых когда-то светились среди деревьев по ночам разноцветные бумажные фонарики, тоже были оборваны, а сами фонарики разодраны на мелкие, как конфетти, кусочки.

Агата наткнулась взглядом на приклеенное к стволу дерева рукописное объявление.

– В «Стрелу Марианны», – повернулась к своим спутникам Агата. – Немедленно!

Но к тому времени, когда они подбежали к знакомой лужайке, сердце Агаты уже ушло в пятки, а к горлу подкатил ком.

Затем в ноздри ударил запах.

Ужасная вонючая смесь тухлых яиц и навоза, такая сильная, что буквально валила с ног.

«Стрела Марианны» была разгромлена, заброшена, знакомая картина на стене, где молодой Робин Гуд целует юную Марианну, грубо перемалёвана – теперь Робин целуется на ней с Шерифом. Знаменитый девиз этого заведения – «Оставь за дверью все свои заботы» – перечёркнут чёрной надписью.

На двери тоже красовались граффити.

Стиснув кулаки, затаив дыхание, Агата открыла дверь, толкнув её ногой. Из дома налетела новая, совершенно убийственная волна вони, от которой моментально защипало заслезившиеся глаза. Агата услышала, как за её спиной закашлялись Хорт и Николь. Любимый ночной притон Робина был сожжён дотла. Агата зажгла кончик своего пальца, к его золотистому сиянию добавился сапфировый свет зажжённого пальца Хорта и слабенький бледно-жёлтый лучик от пальца Николь. Общими усилиями им удалось осветить почерневшие остатки столов и обуглившиеся обломки стульев. Под ногами хрустели осколки вдребезги разбитых тарелок и кружек, валялась разбитая в щепки доска, на которой Марианна каждый день мелом писала меню. Отдельные слова можно было прочитать до сих пор: «…оршочек Робина… медов… арианны…»

– Погодите, – сказала вдруг Николь.

Агата проследила за жёлтым лучиком, которым Николь осветила барную стойку, за которой обычно стояла Марианна. На обугленной, как и всё вокруг, столешнице мелькнуло яркое пятно, при виде которого у Агаты свело желудок и подкосились колени.

Перо…

Зелёное перо.

– Он мёртв, да? – тихо спросил Хорт.

Трясущимися пальцами Агата притронулась к перу, думая о человеке, который пожертвовал своими друзьями, своим домом – да что там, своей жизнью, чтобы помочь ей. Робин, Робин… Ещё один взрослый, ставший жертвой в её волшебной сказке. Ещё один убитый только за то, что встал на её сторону. Агата взяла перо, поднесла его ближе к глазам. Узнают ли когда-нибудь Читатели, каким он был на самом деле – Робин Гуд? Уцелеет ли Сториан, чтобы рассказать прав…