– А ты чего так вырядилась? Смотреть страшно! А ногами почему идешь? Садись, так и быть, подвезу!

Вот и понеслись доказательства моей вины. С Якова станется и на тротуар выскочить, чтобы вытрясти из меня всю правду. Приятель с детства же, такие никогда тактичностью не отличаются.

Я чуть опустила голову и направила на него взгляд исподлобья – хорошо знакомы ведь, то есть жертва в курсе моего характера. И процедила так, чтобы каждую интонацию расслышал:

– Отстань, Яш. Я гуляю. Воздухом дышу. До свидания.

– Гуляешь? – он явно не понял смысла этого слова, а потом и вовсе задрал голову к серому от выхлопных газов ветру. – Воздухом?

Больше я ничего ответить не успела – Юра, вероятно, ощутил мое напряжение и шагнул ко мне, будто невзначай задвигая за плечо. Уточнил тихо:

– Друг твой?

Я заскрипела зубами и ответила честно:

– Не друг, но знакомый. Пойдем уже, Юр.

– Преследует тебя? – он почему-то остался на месте.

– Вот тут не поспоришь, – я охарактеризовала текущую ситуацию, а не наши отношения с Лабовскими вообще.

Однако его клетчатая рубашка добила картину, и Яков все же вылетел из машины, меняясь в лице:

– А это что еще за быдло? – он смотрел сквозь Невского прямо на меня, как будто его рядом и не было. – В машину садись, Марта! У тебя если крыша поехала, то специалистам тебя покажем. Мирон Анатольевич только спасибо скажет.

Но Юра шагнул еще чуть в сторону, не позволив Яше ухватить меня за рукав. После чего наконец-то и был замечен:

– Ты чё, быдло? – заорал Яшка громко, а потом чуть тише добавил: – Бить будешь?

А я от страха дар речи потеряла. То есть я же не совсем от жизни оторвана – в курсе, как бедняки противоречия решают. Яшка – пусть и наглый, но в мордобитиях вряд ли участвовал. У нас в гимназии с этим было строго. Ему против настоящей улицы не устоять – особенно когда за его спиной вся улица загудела, а самые нервные водители уже не жали на гудки, а открывали двери. Затопчут Яшку, а Юру потом посадят или сотрут с лица земли, будто его никогда не было. И как так получилось, что я как бы в этом будущем смертоубийстве сразу двух людей поучаствовала?

– Бить? – Юра как будто удивился, но даже я в его голосе расслышала всю угрозу дворового воспитания.

Но Яшка не услышал – он пытался вернуть себя на привычный уровень самооценки криком:

– Ты чё ваще? Да ты знаешь, кто мой отец?!

– Понятия не имею, – признался Юра и перевел взгляд на машину. – Но если в раритетах хоть немного разбираюсь, то Мазде твоей уже лет десять, и для тех времен не самая престижная модель линейки. Так что или твой отец не так крут, как ты тут верещишь, либо на тебя, дебила, денег жалеет. И что ты хотел о нем рассказать?

– Чё-о-о, – совсем уж жалобно протянул Яшка и зачем-то стал разглядывать свою машину, как будто впервые ее видел. Заодно и разглядел ближайшего из затора водителя. Допер, что папа не успеет сюда приехать, пока его уже два «быдла» по асфальту будут раскатывать, потому принял единственно верное решение: путаясь в угрозах, матах и нелепых извинениях непонятно в чей адрес, бухнулся за руль и сорвался с места под красный.

Юра меня, одеревеневшую, подтолкнул под локоть в сторону перехода и напомнил:

– Мы ведь кофе хотели. Не обращай внимания на таких людей, Марта, не позволяй им портить себе настроение. Они на самом деле безобидны как мыши – чем громче кричат, тем меньше могут.

Я говорила с трудом, не в силах сформулировать правильно мысли обо всем произошедшем:

– Ты так хорошо разбираешься в машинах?

– Да не то чтобы… Но для таких – это как пинок под зад. Они зациклены на вещах, машинах, телефонах, побрякушках. Ему легче плевок в рожу пережить, чем наезд на престижность.

Я почти дословно повторила вопрос, пока неспособная переварить предыдущий ответ:

– Ты так хорошо разбираешься в людях?

– Не преувеличивай, Марта. Тут много ума не надо, чтобы разобраться. Сильнее всех пытаются выпятиться те, кто в своем кругу на уровне середнячка. То есть этот твой знакомый из мажорчиков, но постоянно вынужден доказывать свое положение. Но есть такие, которые в том кругу на вершине, – вот они меньше кричат, но по-настоящему опасны и злобны, если им дорогу перейти. Вторые иногда по жизни прут как танки, даже не замечая, сколько людей осталось под гусеницами. А этот… просто петух в дорогих джинсах. Да брось, ты же не боишься его всерьез?

Еще несколько секунд я думала, а потом пришла к выводу:

– Вот теперь я понимаю ценность журналистского образования! Ты же сейчас буквально всю столичную золотую молодежь короткой статьей описал, хотя их даже не знаешь.

– И не хотел бы узнать, – Юра улыбался, открывая передо мной стеклянную дверь.

В кафе мы пробыли совсем недолго. Латте был не так уж и плох, хотя и несравним с тем, что готовят у нас дома. Юра добродушно расспрашивал меня о друзьях, семье, школе, где училась, а я ощущала себя слишком уставшей, чтобы складно врать. Скорее всего, я выглядела в его глазах чем-то недовольной или напряженной, но я вовремя сослалась на недостаток сна и этим вызвала его понимание и даже извинения за то, что отнял время. Воспитанный, тактичный – но это я с самого начала в нем рассмотрела. Теперь же я на него глядела другими глазами. В происшествии с Яковом Юра не сделал ничего особенного, но почему-то уже не выглядел таким уж простачком, как раньше. Мой будущий парень имеет двойное дно, если можно так выразиться. Это не плохо, но вряд ли с ним сработают лобовые стратегии. Надо быть еще тоньше и изобретательнее, иначе он первым меня на чистую воду и выведет. Распрощались мы на приятной ноте – я не собиралась пока отказываться полностью от своей стратегии, а разойдемся в разные стороны только в том случае, если я так решу.

Следующая смена на работе была почти такой же мучительной, как первая. Но вышла я оттуда, дополнительно угнетенная тем, что теть Маша уже в следующий раз рядом стоять не будет – а ведь она мне и строгий учитель, и психологическая поддержка, и радио, забивающее паузы и не позволяющее скучать. Но ничего, справлюсь, нет такого дела, с которым я бы не справилась. Но настроения гулять и общаться снова не нашлось, потому я просто закинула невод на другой раз:

– Юр, тогда в субботу встречаемся здесь же? На работу вместе придем.

– Нет, Марта, в субботу я собираюсь явиться туда пораньше. У меня один экзамен остался – куда свободное время тратить? И пока я все равно еще одну подработку не нашел, хочу с Сергеем Сергеевичем переговорить.

– А зачем на работу, если смена не твоя? Ты решил удариться в карьеру грузчика? Смотри, случайно так до президента не дорасти.

Юра лишь рассмеялся, но ничего объяснять или спорить не стал. И мне буквально пришлось предложить: