Одновременно с этим Изабелла сделала ставку на идальго (hidalgo), принадлежавших к сельскому мелкопоместному дворянству и не имевших больших состояний.

Она отобрала у могущественных грандов королевства ряд несомненных привилегий: закрыла их монетные дворы, сократила пенсии и королевские дотации. Затем, чтобы совсем их нейтрализовать, она начала развивать жизнь блестящего двора, создавая при нем весьма почетные рабочие места, которые закабаляли дворян и позволяли держать их под постоянным присмотром.

В то же время она реорганизовала учреждения страны, еще погруженные в феодальные привычки. Она пересмотрела практически все старые законы. Было сделано необходимое преобразование финансовой системы, покончившее с неестественным положением, когда более пятидесяти различных валют циркулировало по королевству, создавая препятствия торговле и экономическому росту. Такая же проблема имела место с мерами и весами. С новыми постановлениями все было упрощено и регламентировано. Реформа распространилась и на таможенные тарифы, и на налоги с продаж. Что касается учреждений, был осуществлен проект их очистки от старых кадров, погрязших в рутине и коррупции.

Это наведение порядка позволило Изабелле и Фердинанду сохранить целостность страны под своим бдительным взглядом.

Историк Жан Севиллья пишет: «В 1478 году Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский попросили у папы полномочий для учреждения специальной юрисдикции. Она должна была находиться под покровительством государства, а ее функция должна была состоять в борьбе с ересью, а в особенности с обращенными евреями, которые тайно продолжали практиковать свои иудаистские обряды, за что они считались еретиками. 1 ноября 1478 года булла „sincerae devotionis“ папы Сикста IV даровала это право. Так родилась испанская инквизиция».

В самом деле, 1 ноября 1478 года папа Сикст IV (человек, жадный до денег и такой развратник, что в его пользу, как отмечал испанский историк XIX века Эмилио Кастелар-и-Риполь, можно было сказать, что он «не имел позорных сношений только лишь со своими сыновьями») специальной буллой уполномочил Изабеллу и Фердинанда учредить инквизицию в Кастилии. Этой буллой инквизиции было дано право арестовывать и судить еретиков, а также конфисковывать их собственность в пользу Короны, папского престола и инквизиторов.

Жан Севиллья утверждает: «Фердинанд Арагонский колебался, Изабелла тоже. Они понимали, что евреи представляют собой прекрасных соратников монархии. Если они и пошли на это, то лишь для того, чтобы прекратить волнения и восстановить гражданский мир».

Далее этот историк отмечает: «Основанная в 1478 году инквизиция нацеливалась не только на евреев, но и на мусульман, так как ее задачей был контроль над чистотой веры и нравами крещеных. Сама эта организация заработала лишь через два года после опубликования папской буллы. В этот промежуток времени, путем пастырских писем, специальных нравоучений и визитов домой, Церковь предпринимала усилия для просвещения новых христиан».

В конечном итоге было решено, что два или, возможно, три священника будут назначены инквизиторами. При этом право назначать и смещать их было доверено не доминиканцам или какому-либо другому папскому институту, а лично Изабелле и Фердинанду.

Папская булла, по словам Хуана Антонио Льоренте, уполномочивала Изабеллу и Фердинанда назначить инквизиторами «архиепископов и епископов или других церковных сановников, известных своей мудростью и добродетелью… в возрасте не моложе сорока лет и безупречного поведения, магистров или бакалавров богословия, докторов или лицентиатов канонического права, после того как они выдержат полный экзамен».

Этим уважаемым людям должно было быть поручено обнаружение еретиков, вероотступников и пособников преступлений против веры. Сикст IV дал им необходимую юрисдикцию и позволил Изабелле и Фердинанду «отзывать их и назначать на их место других лиц».

Считается, что с этим решением связаны самые жуткие страницы истории, а также немыслимые по своей жестокости преступления святой инквизиции, получившие наибольший размах именно в годы правления Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского.

Об этом пишут очень многие. И. Р. Григулевич, например, в своей книге «Инквизиция» дает нам один из образчиков такого однозначно-осудительного словотворчества: «Испанская инквизиция! Ее мрачная слава затмила злодеяния инквизиторов в других странах. О ее кровавых деяниях написаны сотни книг, о ней пишут и будут писать как испанские историки, так и историки других стран, пытаясь не только рассказать в назидание потомству о ее жестокостях, но и объяснить их, разобраться в сложных корнях, породивших и питавших этот репрессивный орган на службе Церкви и испанской короны.

В Испании инквизиция достигла своей „высшей“ степени развития. Испанская инквизиция стала примером, эталоном для учреждений такого же рода во всем христианском мире.

И действительно, нигде инквизиция не действовала так жестоко и всеобще, нигде она не соединяла в себе в такой „совершенной“ форме черты церковной и политической (государственной) полиции, как это было в Испании, управляемой католическими монархами».

Даже утверждается, что в 1478 году Изабелла и Фердинанд воспользовались «этой изощренной машиной террора для укрепления своей единоличной власти и начала политического объединения Испании из небольших разрозненных феодальных королевств в мощную мировую державу».

В принципе так оно и есть. С одной лишь оговоркой, что невозможно строить единое государство без национализма, без кровопролития и без насилия над несогласными. В. И. Ленин любил повторять, что «любое государство есть угнетение», а он, как известно, хорошо знал, о чем говорил. С другой стороны, государство невозможно без контроля и органов контроля. В этом смысле стоит отметить, что слово «инквизиция» происходит от латинского «inquisitio» (в переводе означает «розыск» или «расследование»). Таким образом, это был всего лишь следственный орган.

Первоначально инквизиция вообще была временным учреждением, некоей комиссией, созываемой по конкретным поводам — чаще всего для борьбы с восстаниями еретиков. Лишь в XIII веке инквизиция приняла форму постоянных трибуналов и значительно расширила свои полномочия.

И. Р. Григулевич в своей книге «Инквизиция» пишет: «Заслуживает внимания то обстоятельство, что в Кастилии до второй половины XV века инквизиции как постоянного института вообще не существовало. Это объясняется тем, что Кастилия, возглавлявшая на протяжении столетий борьбу за освобождение Испании от мавританского владычества, не могла позволить себе иметь „священный“ трибунал, кровопускательные операции которого не только не укрепили бы, но значительно ослабили бы ее позиции по отношению к противнику. Что касается Арагона, то первый инквизиционный трибунал был в нем учрежден епископом Бернардом в Лериде в 1233 году. В 1238 году папа римский официально учредил инквизицию в Арагоне, которая особенно энергично действовала в примыкавших к Франции епархиях».