Каждый на базе выполнял свою работу по индивидуальному графику, подходящему для конкретной задачи. Денег не существовало как понятия. Еда, одежда и все блага распределялись пропорционально на работающих женщин. О детях заботились воспитатели и учителя. Численность базы и её жизнь были строго рассчитаны, выверены и регламентированы на года вперёд.

Чем больше Альфэй узнавала о своём новом мире, тем отчетливее видела влияние Коммунистической партии Китая, в идеологии которой росла, на её представление об обществе. Она бессознательно взяла за основу привычный социальный строй, скопировала его представления о правильном и должном. Переняла понятные ей ценности и цели. Получив в результате совершенную утопию. Впрочем, при столь значительных ограничениях, особого выбора у людей не было: либо жёсткое распределение ресурсов, либо война за них. И только после Четвёртой мировой войны и частичного уничтожения человечества, чаша весов, наконец, качнулась в другую сторону.

Радовало то, что сильной деградации человечества всё же не произошло. Но постапокалиптический мир — сам по себе не очень хороший результат при сотворении миров. И это уже не звоночек, а набат. Альфэй не справлялась!

Вызов в лабораторию пришёл только на третью неделю её работы, когда там потребовалось заменить вышедший из строя агрегат. Маленькая авария позволила увидеть десятки гигантских колб, от пола до потолка, с обнажёнными мужскими телами внутри, опутанными трубками. За прозрачными стёклами словно парили в жидкости: младенцы и совсем старики с длинными развевающимися седыми волосами.

— Ого, — от увиденного не сдержалась Альфэй.

— Что, первый раз такое видишь? — обратила на неё внимание женщина в белом халате, которая её и впустила.

Альфэй кивнула, не совладав с голосом. Сложно было осознать, что всё это работа собственного подсознания, которое отчаянно сопротивляется появлению мужчин в её мире. Пожалуй ещё никогда Альфэй не понимала так ясно смысл фразы наставника Ли: «Созданный мир — отражение вашего внутреннего мира. Пока вы не примете это, не сможете повлиять на результат».

Взгляд невольно зацепился за золотистую шевелюру подростка, и Альфэй качнулась в его сторону.

— О Небеса! — вырвалось, когда с другого ракурса она смогла разглядеть его лицо.

— А… Этот мальчик очень красивый, правда? Ему уже пятнадцать лет. Генетический материал мы получили с базы Афродита при обмене. Образец номер Си би два эль, — в ответ на её реакцию оживилась лаборантка.

Альфэй же пыталась понять, как так получилось. Она точно не собиралась тащить Сибилла с собой в новый мир. Или в глубине души так сильно переживала за него?..

От знакомого когда-то ребёнка в подростке напротив почти ничего не осталось. Разве что золотые волосы, но длина их изрядно увеличилась. Исчезли пухлые щёчки, резче выделились скулы, подбородок ощущался более тяжёлым. Парень был мощнее и шире в плечах, чем азиатские мужчины, и на полголовы перерос Альфэй.

Внутреннее смятение только усилилось, когда этот Сибилл открыл помутневшие голубые глаза.

— Иногда они шевелятся, открывают глаза или рот, но редко и не долго, — прокомментировала это лаборантка. — Просто реакция тела. В них нет сознания, души, личности — ничего из этого. Ну вот… Я же говорила.

Веки вновь скрыли сонные голубые глаза. На душе стало чуточку легче, Альфэй не хотела бы обречь на подобное существование настоящего Сибилла.

После посещения лаборатории, у Альфэй началась бессонница. А стоило заснуть, как она видела Сибилла.

«Ты пришла за мной, сестрица Фэй? Я знал, что мы обязательно встретимся снова. Ты не могла меня бросить, — говорил он. — Хочу тебя ещё раз увидеть. Поторопись и разбуди меня».

Не удавалось отделаться от сожалений и чувства вины перед мальчишкой.

Чтобы собрать больше информации Альфэй сблизилась с лаборанткой, которая оказалась бывшей соседкой по комнате и подругой Джо Лин. Она тщательно зализывала тёмно-каштановые волосы в тугую косу, редко улыбалась, была сильно сосредоточена и напряжена.

Сунь Вэй равнодушно отнеслась к информации о том, что Альфэй живёт с её подругой, зато оживлённо реагировала на темы связанные с работой и мужчинами в целом. Она много чего показала на фотографиях в своём планшете и в лаборатории. Подробно рассказала о том, как через трубки дышат, кормятся, справляют нужду её подопечные. Как происходит забор биологического материала. Как считывается приборами состояние подопытных мужских особей. Что происходит с «отработанным материалом», благо мужская репродуктивная система, в отличие от женской, функционирует до конца жизни особи.

Чем больше Альфэй слушала и смотрела на клона Сибилла, тем больше ужасалась.

Когда напарница Сунь Вэй заболела, Альфэй настояла на том, чтобы заменить ту. Это получилось легко, потому что она уже знала, как всё устроено в лаборатории и в чём конкретно заключается работа Сунь Вэй там. За те десять дней Альфэй окончательно убедилась, что клона Сибилла надо спасать. Стоило только немного ментально подтолкнуть, и напарница Сунь Вэй поняла, что всю жизнь мечтала совсем не о том, чтобы ухаживать за безответными, ни на что не реагирующими полутрупами, и перевелась в ясли, а Альфэй перешла на должность лаборанта.

— Я знаю, что на базе Афродита мужчин воспитывают в яслях вместе с женщинами. Никто их в лаборатории не держит. Только не понимаю… Как вы этого добились? — спросила как-то Сунь Вэй. Закусив губу, она смотрела на совершенно обычного внешне мужчину.

Альфэй заметила, что подопытный под номером Ви один эн был её любимчиком, но никак не комментировала это, потому что Сунь Вэй тоже молчала о её залипаниях на Сибилла.

— Не знаю. Я далека от всего этого. Но у меня есть предположение… Ты сказала, что вот это лекарство — какая-то разновидность успокоительного? — показала на одну из множества трубок Альфэй.

— Да, оно нужно чтобы подопытные не навредили себе, когда у них мышечные судороги, — кивнула Сунь Вэнь.

— А что будет, если не давать его?

— Наставница говорила, что подопытный может случайно откусить себе язык, разбить резервуар с питательной средой и пораниться… Так или иначе навредить себе.

— То есть ты сама ничего из этого не видела?

— Нет.

— Давай попробуем отключить? Если что-то пойдёт не так, снова вкатим лекарство. Проверим на нём, — Альфэй кивнула в сторону клона Сибилла.

— В нашу смену сюда никто кроме нас не заходит, — задумалась Сунь Вэй.

— Если будут проблемы, скажем, что я новенькая и ещё плохо разобралась в том, как и что нужно делать, — предложила Альфэй, и Сунь Вэй ей не возразила.

Клон Сибилла стал двигаться в жидкости более интенсивно уже через два часа после начала их эксперимента.

— Нужно дать ему успокоительное, — занервничала Сунь Вэй.

— Нет. Посмотрим ещё, — Альфэй считала, что всегда активный и деятельный Сибилл предпочёл бы