– Опять говоришь загадками, – угрюмо произнес я, – ладно, надо готовиться к ночлегу.

– А ночлег давно готов

В стенах тысячи стволов, —

не раздумывая оттарабанил гигант-весельчак и бухнулся на траву. Секунду спустя спальня тысячи стволов начала сотрясаться от его храпа. Под этот грохот, весьма точно копирующий канонаду осадных орудий, я уснул только под утро.

2

Глава Рода ждал, когда заполнятся ячейки Хрустальной Сферы отпечатками душ тех, кого он созвал на Родовое Вече. Кармическая ценность ситуации казалась ему столь велика, что он переменил первоначальное решение созвать Вече Деревянной Двери (двенадцать колен рода) и собрал Вече Железной Двери (двадцать четыре колена). Теперь, обозревая количество входящих, а это уже были составные части не одной, а нескольких Божественных монад, Глава засомневался в правильности и необходимости столь представительного собрания.

Сфера заполнилась. Держатель Рода активировал Звезду Рода, коей был помечен, и оказался в центре Сферы.

– Я – Глава Рода.

Ячейки Сферы озарились зеленоватым светом согласия с произнесенным.

– Наш Славный Род от Сотворения, – продолжил Глава, – в земном воплощении имеет одного представителя Сейчас.

Сфера вновь осветилась зеленым.

– Кармическая траектория этой души может прервать цепочку по крови. Воплощенный выбрал короткий Путь, его ждет смерть в юном земном возрасте. Род прерывается.

Ячейки Сферы заморгали оранжево-красными сполохами возмущения и гнева, хотя общий фон оставался сине-спокойным.

– Зачем ты собрал Вече? – прозвучал голос. – Такой исход Рода предусмотрен Законами и Принципами Универсума. Чего ты хочешь?

– Нужно продолжить Род, – Глава усилил сияние Родовой Звезды, – у нас есть Великие Воители и Мудрые Короли, Клирики высшего уровня и поэты, чье Слово чтут до сих пор.

– У нас есть разбойники и нищие, – раздались голоса, – насильники, братоубийцы и палачи.

Сфера заиграла всеми цветами радуги, полный спектр эмоций выплеснули отпечатки душ на Главу Рода, он же, непоколебимый, продолжил:

– Мы не дали миру Мессию.

Сфера моментально потухла, белое сияние озарило без исключения все ячейки. Повисла тишина, которую прервал осторожный голос:

– Что ты предлагаешь?

– Изменить кармическую траекторию воплощенного.

– Но как? – вскричало несколько голосов.

– Создать Голема Рода и материализовать его на земной план.

Сфера погрузилась в сероватую пелену нейтральности и молчания. Наконец голос задал вопрос, сформировавшийся у большинства:

– Изменение кармической траектории – это нарушение Закона. Род должен будет скомпенсировать такой шаг. Материализация вне Создателя – дематериализация внутри Него. Ты думал об этом?

Глава Рода, выдержав паузу, еще ярче воссиял Звездой Рода:

– Я как представитель материнской линии для женской половины Голема предлагаю себя. В одном из воплощений не арием, я имел физически развитое тело монаха, пусть Род возьмет его. Что ответит ветвь по отцу?

Та половина Сферы, что была занята отпечатками душ со стороны отца воплощенного, окрасилась в фиолетовые цвета обсуждения. Живые волны пробегали по ячейкам, накатывая от центра полусферы к периферии и обратно, пока не блеснула зеленым огоньком одна из ячеек:

– Я великий Воин азиатского племени, стоящий на четырнадцатой ступени Рода, забравший сотни чужих жизней, готов отдать свою.

Глава Рода, сменив ярко-белый цвет Родовой Звезды на ослепительно-зеленый луч общего согласия, провозгласил:

– Да будет рожден Голем Рода из двух жертв по линиям отца и матери, и войдет он на земной план в облике Монаха с Мечом, дабы поучать и защищать для продления Славного Рода от Создания. Аминь.

Сфера растворилась вместе с отпечатками душ и принятым решением.

3

Утро началось с головокружительного кульбита, выполненного моим еще спящим телом при помощи руки-рычага Святого Отца. Я не успел ни проснуться, ни опомниться, ни толком открыть глаза, как уже стоял на ногах, а мой товарищ, по обыкновению, широко улыбаясь, тряс надо мною мокрую от росы ветку осины.

– Вставай, кто первый луч проспал,

Не жил, не верил, не мечтал.

– Отнюдь, – проворчал я, вырываясь из-под хохочущего душа, – мечтаю об оленине и верю в кусок хлеба, дающего жизнь.

Гора хмыкнула и торжествующе произнесла, протягивая мне извлеченную из бездонных складок рясы азиатскую лепешку:

– Жизнь не в хлебах или в воде,

Ищи ее в самом себе.

Я с удовольствием подкрепился хлебом, на вид которому было тысячу лет, но, на удивление, мягким и сытным. Мой спутник кушать не стал, повертел половинку, отломанную мной для него, и спрятал обратно в своих одеждах.

– Кого матерь не носила на руках,

Тот не нуждается в хлебах.

– Странный ты, Святой Отец, но я привязался к тебе, хорошо, что мы встретились. Если не будешь есть, тогда надо трогаться.

Я сверился с солнцем и двинулся на север, моя ручная гора тихонько следовал за мной, как на привязи, и до полудня не издавала никаких звуков, но стоило нам приблизиться к опушке дубровника, Святой Отец резко преградил мне путь:

– Дорога, что избрал, – на смерть,

Сверни, и будешь жизнь иметь.

– Ну послушай, – заныл я, – полдня прыгать через корни, отбиваться от мошки и торчащих, как копья, веток, вся физиономия в паутине, и вот впереди поляна, где я могу отдохнуть, согреться на солнце и поесть ягод, а ты – смерть, жизнь.

Святой отец молча положил свою гигантскую пятерню на мой рот, а другой указал в сторону густого кустарника, чуть выступающего из леса к середине лужайки. Я вгляделся в шелестящие переливы листвы, но ничего подозрительного не заметил. Гора мягко оторвала меня от земли и бесшумно, именно бесшумно, понесла в обход кустарника (поразительная способность не ломать веток и не приминать траву телом столь внушительных размеров уже приводила меня к размышлениям на тему, кто же он такой). Обойдя кустарник с тыла, мы зависли над мхом, и я четко разглядел четырех вооруженных людей, пристально наблюдающих за лесной поляной.

В своем бесшумном стиле мы оставили их общество незамеченными и довольными собой. Отдалившись на достаточное расстояние, Святой Отец опустил меня, и я спросил:

– Так кто ты, мой ангел хранитель?

– Я той же кровью полон, что и ты,

Хотя рождением обязан двум смертям.

Я воплощаю прошлого черты

В обмен на цену выбранным путям.

– Ты ведь не от мира сего? Не отвечай, иначе еще больше запутаешь меня.

Я раздумывал о произошедшем, проницательность и невесомость Святого Отца давали волю воображению, которое взмывало ввысь, но упиралось в невидимый купол моего ограниченного сознания и снова возвращалось вниз. «Если бы не помощь с его стороны, можно было подумать о черной магии», – вертелось в голове.

– Ты и прав, и не прав,

Как и те, кто в кустах.

– Оправдываешь людей, устроивших засаду на меня? Друг ты мне или враг?

– Враг или друг —