тут, у фонтана.

— Где же его тело? — уже спокойно поинтересовался полицмейстер.

Ярыга опасливо оглянулся:

— Воровская братия мигом дозналась о случившемся и в тот же час унесла Самоту. По их правилам, если вор не попадался в руки полиции при жизни, то после кончины — тоже не должен. Так что захоронят Самоту в тайном месте…

Махнул рукой полицмейстер:

— Унесли — и черт с ним!.. Мне меньше хлопот!..

Неизвестно, прав ли был ярыга, но Самоту с той поры больше никто не видел. Ходили какое-то время по Киеву слухи, будто воры тайком похоронили его под фонтаном. Стражи порядка проверили эту информацию, но никакого захоронения не обнаружили.

А воровская традиция — "встретимся у фонтана" — после исчезновения Самоты лишь укрепилась на долгие годы.

He гoвoрu оружию "прощай"

Ой орлысъ мы воевали,

Та больше, не будем!

Того шастья и той доли

Вовек не забудем!

Та вже сабли и кинжалы заржавели,

Мушкеты без курков;

Я ще серце козацкое

Не боится ворогов.

Казацкая песня XVlII века

Предостережение эмигранта

Много лет назад в Киеве мой приятель-коллекционер показал мне старинный кинжал. На лезвии, у самой рукоятки, едва просматривалась гравировка: "Не говори оружию "прощай"".

— Странное изречение, — удивился я. — Никогда не встречал такого…

— Гравировку и сам кинжал сделал киевский мастер примерно в XVIII веке, — пояснил приятель. — Подобную надпись я видел только на двух клинках, один из которых у тебя в руке. Возможно, это изречение — магическая фраза… Ясно лишь, что за ней кроется какая-то тайна…

Спустя несколько дней мне довелось побывать в гостях у поэта Николая Николаевича Тарновского. В начале XX века его родители эмигрировали в Америку, и лишь в 1958 году Николаю Николаевичу, уже зрелому человеку, удалось вернуться на Родину. С той поры он жил и работал в Киеве.

Я рассказал Тарновскому о странной гравировке на кинжале, сделанной киевским мастером. И поэт вспомнил и поведал мне давнюю историю.

Эрнест Хемингуэй не очень любил рассказывать о связанных с ним мистических происшествиях. А их в жизни писателя случалось немало. Иногда он заявлял, что не верит в приметы и сверхъестественные силы, предсказания и знамения. Но при этом даже в относительно спокойные годы своей жизни, бережно хранил талисманы: высохшую кроличью лапку; осколки, извлеченные из него хирургами; пулю, которой он уложил буйвола; заветный рыболовный крючок. По заверениям писателя, на него он поймал более тысячи фунтов рыбы. Но еще внимательнее Хемингуэй относился к всевозможным талисманам на войне, на охоте в Африке, во время рыбалки в Атлантике.

Его жизнь часто висела на волоске. Тяжелое ранение в Первую мировую войну, авиационная катастрофа, бомбежки в Испании, боевые действия во Франции в сорок пятом…

Как отмечали журналисты, "риск и опасность всегда окружали Хемингуэя". Но риск и опасность не только окружали, но и таились в нем самом. Среди предков писателя были самоубийцы. И после того как покончил с собой его отец, Эрнест не раз высказывался, что подобная участь грозит и ему.

В предисловии к книге "Прощай, оружие" он писал: "…когда я работал над окончательной редакцией, в Оук-Парке, Иллинойс, застрелился мой отец. Мне еще не было тридцати ко времени окончания этой книги, и она вышла в свет в день биржевого краха. Мне всегда казалось, что отец поторопился, но, может быть, он уже больше не мог терпеть. Я очень любил отца и потому не хочу высказывать никаких суждений".

Внешне бесшабашный, грубоватый, но легко ранимый и мнительный, Хемингуэй на всю жизнь запомнил странное предостережение, которое его отец услышал от одного эмигранта из царской России: "Никогда не говори оружию "прощай". И не украшай его ни золотом, ни драгоценными камнями. Иначе оно становится непредсказуемым, не подвластным своему хозяину и может натворить много бед…"

Это предостережение эмигранта Хемингуэй пересказал известному американскому журналисту Арту Шилдсу после того, как в 1929 году вышел в свет роман "Прощай, оружие".

— А может, не стоило так называть роман? — шутливо спросил Шилдс.

Хемингуэй пожал плечами и хмуро ответил:

— Кто знает? Возможно, за это название оружие мне когда-нибудь отомстит…

Весной 1945 года, в Париже, один из знакомых Эрнеста восторженно произнес:

— Победа! Теперь-то наверняка установится вечный мир! И человечество наконец вправе заявить оружию: "Прощай навсегда!"

— А мне с ним не суждено расстаться… И даже в последнее мгновение жизни оно будет в моих руках, — ответил Хемингуэй.

Относился ли писатель всерьез к давнему предостережению? На это мог бы ответить лишь сам Эрнест. Но бесспорными оказались: болезнь, которая довела его до самоубийства, оружие в руках в последнее мгновение жизни и — роковой выстрел.

Дар-испытание

В легендах многих народов мира говорится, что Всевышний создал человека по своему образу и подобию. А для проверки людей на пригодность к земной жизни Творец дал им оружие.

Дубинка и каменный топор, сабля и кистень, лук и копье, винтовка и пистолет, танк и ядерная бомба — как разнятся они по своей убийственной силе! Однако у всех у них общее предназначение — уничтожение человека и испытание на зрелость народов и цивилизаций. Ведь важно не только создать хорошее оружие, овладеть навыками его применения, но зачастую и не поддаться соблазну воспользоваться им в различных житейских ситуациях и политических событиях.

В некоторых славянских преданиях оружие называлось "даром-испытанием". У запорожских казаков считалось грехом без должного повода обнажить, нацелить на человека, на храм, на священную реликвию стрелу, саблю, копье, ружье.

Почитание и преклонение

Почему дети, едва научившиеся ходить и говорить, зачастую берут в руки игрушечное оружие как-то по-особенному, не так, как другие игрушки? Что стоит за этим? Инстинкт? Генетическая память? Подражание взрослым? Влияние некоей мистической силы игрушечной копии смертоносного предмета? Возможно, все это вместе взятое.

Уже самым первым видам оружия люди приписывали душу, таинственную энергетику, магические возможности.

Древние охотники и воины задумывались: почему одни копья, стрелы, топоры чаще приводят к победе и точнее поражают врагов, а другие приносят неудачу? Понимая важность качества их изготовления, необходимость сноровки и выносливости воина, люди все же верили в самостоятельную силу оружия. Не случайно у славян появилось много сказок о мече-кладенце, который сам собой мог разить любого врага. А в казацких байках и преданиях упоминаются стрелы, не дающие промаха, сабли-саморубки, самобьющие дубинки.

С давних времен люди клялись оружием, молили его о победе, им награждали воинов за доблесть и отвагу. А в старину оружие