Голубые глаза под кустистыми бровями по-прежнему смотрели зорко и проницательно, заглядывая, казалось, в самую душу молодого воина.

Сатан почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок, но ничем не выдал своего волнения, прямо встретил взгляд древнего жреца. И старик, усмехнувшись в длинную бороду, посторонился, пропуская юношу в святилище. Настало время ему остаться наедине со своим богом.

Молодой воин решительно шагнул под сень храма и остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку. Храм всегда поражал его своей суровой красотой. Серые стены, без всяких украшений, устремлялись в высь в едином порыве с узкими стрельчатыми окнами, через которые в древнее строение проникал солнечный свет и ложился ровным полукругом на каменный алтарь под двумя скрещенными мечами. Вокруг алтаря стояло семнадцать железных курильниц, в которых медленно плакал прозрачными слезами драгоценный янтарь, умирая по воле пламени, разведенного в них жрецами. Все было готово к церемонии. Сатан подошел к возвышению, которое венчал каменный алтарь и опустился на одно колено, приветствуя своего бога. Тарн, покровитель воинов, не любил, когда перед его взором раболепствовали. Молодой воин вскинул сжатую в кулак руку в воинском салюте и произнес ритуальное обращение:

— Тарн, повелитель битв, дитя гнева, я пришел сегодня в храм, чтобы перед твоим лицом назвать своей девушку, предназначенную мне в жены и в матери детей моих твоей волей. Защити нас от мрака, что прячется за стенами этого храма, и даруй нам силу достойно сражаться в битве жизни.

Словно отвечая на его слова, в храм влетел порыв ветра и качнул висящие на цепях мечи. Добрый знак. Бог услышал своего воина и пожелал ответить. Жрец, вошедший в храм вместе с ветром, положил руку на плечо юноши и тихо произнес:

— Тарн благоволит к тебе, Сатан, будь осторожен, милость богов бывает опасна. — Молодой воин вскинул на него вопросительный взгляд, но старик уже отвернулся от него и начал подниматься по вырубленным в камне ступеням к алтарю. Пришло время молитв жрецов. Они входили по одному в двери храма, медленно и степенно поднимались по ступенькам алтаря, каждый на свое место. Через несколько мгновений перед Сатаном выстроились все жрецы Тарна, и каждый из них держал в руках большой двуручный меч. Две ровные шеренги, как в битве. И на последней ступеньке алтаря только один, как и положено полководцу, Верховный жрец.

Юноша поднялся, когда двери скрипнули вновь, пропуская в храм, Хэлитану и шагающего рядом с ней в полном вооружении Дорта. Все верно, в храм воин должен являться готовым ко всему, мало ли чего потребует от него бог? Когда вновь прибывшие преклонили колено перед алтарем, Сатан невольно залюбовался стройной, не по-женски сильной Хэлитаной. Девушка сама напоминала лук, в честь которого ее назвали, — гибкая, жесткая, смертельно опасная. Достойная мать для детей воина. Верховный жрец окончил молитву и, глядя сверху вниз на молодых людей, звучным, хорошо поставленным голосом произнес:

— Великий Тарн благоволит к нам сегодня. Хелитана, дочь Дорта, примешь ли ты власть Сатана, сына Ласана?

— Да. — Голос девушки разнесся под древними сводами, и в нем не было ни следа сомнения.

— Сатан, сын Ласана, готов ли ты назвать эту девушку своей и защищать ее все время, пока Тарн дозволяет твоему сердцу биться?

— Да. — Молодой воин не смог скрыть радости. Он шагнул к Хэлитане и протянул ей боевой топорик с благословением Тарна на топорище. — Пусть он защищает тебя, когда меня не будет рядом, так же как защищал бы тебя я сам. Девушка не отвергла подарок, и Верховный жрец возвестил о том, что обряд свершился. Молодые люди вместе вышли из дверей храма на огромную поляну, на которой уже горели праздничные костры и стояли столы, уставленные всем, что только могла пожелать душа воина. Празднование длилось долго. Звучали здравницы, девушки кидали завистливые взгляды на молодую жену, каждой из них хотелось, чтобы ее муж был таким же красивым и сильным. Люди радовались и не замечали, что тень беды уже вышла из-за далекого горизонта, только Верховный жрец тревожно смотрел на молодых, теребя медальон, символ своего сана. Но и он не знал, что приближается к Тарнате.

Хелитана шла по охотничьей тропе, чутко прислушиваясь к малейшему шороху. Она любила охотиться в одиночестве, ни один зверь в лесу не мог перед ней устоять, а от недобрых людей хорошей защитой был боевой топорик и быстрые ноги. Ничего не угрожало лучшей охотнице в Тарнате в древней чащобе. Хэлитана была у себя дома. Ноги уверенно несли ее по едва заметной тропинке к озеру, где всегда можно было найти хорошую добычу, если, конечно, уметь подкрадываться к чутким зверям. Девушка умела.

— Куда путь держишь, красавица? — внезапно раздался у нее за спиной красивый баритон, и Хэлитана стремительно развернулась, принимая боевую стойку, в руке у нее как по волшебству появился топорик. На тропе неподвижно стоял незнакомец в странном, словно живом плаще. Стоял и улыбался, глядя на нее холодными черными глазами. Сердце девушки пропустило удар. Она хорошо знала, кто является смертным в облике мужчины в черном плаще, с глазами, из которых смотрит сама Тьма. Нилитен, безумный бог. Извечный враг и соперник Тарна. Бог — покровитель предательства, подлого убийства из-за угла, ненависти…

— Что тебе надо, повелитель зла? — голос Хэлитаны дрожал от едва сдерживаемого ужаса. Нилитен усмехнулся и протянул к ней руку:

— Тебя, любимое дитя Тарна. — Девушка увернулась от прикосновения и выставила перед собой топорик. Руны на топорище налились яростным кроваво-красным светом, и безумный бог отступил, но не надолго.

Тьма, таящаяся в его глазах, потянулась к Хэлитане, как живая, и лезвие, не выдержав ее напора, стало таять, как свеча. Девушка еще какое-то время сопротивлялась обрушившейся на нее силе, а затем без сознания рухнула на траву.

Хэлитана пришла в себя уже под вечер. Оплавленный топорик и почерневшие серебряные браслеты на запястьях красноречиво свидетельствовали о том, что встреча с Нилитеном ей не привиделась.

Девушка с трудом поднялась, преодолевая ломоту во всем теле, и со всей возможной скоростью поспешила в храм. Верховный жрец только начал вечернюю молитву, когда она постучала в двери святилища. По обычаю, никто, кроме служителей Тарна, не мог присутствовать на обряде, но что-то заставило его впустить девушку. Увидев же, во что превратилось оружие Хэлитаны, старый жрец понял, что случилось.

Проклятье Нилитена. Его не снять слабой человеческой магией. Он провел девушку к алтарю и вместе с ней опустился на одно колено.

Предстояло вызвать на помощь Тарна. Жрецы все поняли правильно.

Янтарь лег в зажженные курильницы, священные мечи взлетели в древнем салюте, под сводами храма загрохотал, набирая мощь, хор голосов, читающих тайный канон. Жрецы звали своего бога. Единственного, кто мог противостоять обрушившейся на них беде.

Тарн откликнулся на удивление быстро. Янтарь не успел истаять в курильницах, как в священном дыму проступило суровое лицо с холодными голубыми глазами воина. Жрец поднял голову и вскинул кулак в салюте: