Но оказалось, было мало причин, обвинять его. Выставленные ткани пострадали от воды во время перевозки. Производитель уже согласился снизить цену на две трети из-за брака. Кершоу также сделал заказы для пополнения складов, а в квадратном железном сейфе, в подсобке, лежали аккуратно перевязанные и сложенные пачки и стопки заработанных монет и зеленых банкнот, многочисленные чеки.

— Я заплатил помощникам клерка, миссис Батлер, — нервно сказал Кершоу. — Надеюсь, что это ничего. Отметка в субботней ведомости. Мальчики сказали, что не обойдутся недельным заработком. Я не взял своей платы, не зная, как бы вы хотели, чтобы я сделал, но я был бы очень признателен, если вы четко определитесь.

— Конечно, Вилли, — любезно сказала Скарлетт, — как только я сверю деньги со счетовыми книгами.

Кершоу справился намного лучше, чем ожидала Скарлетт, но это не значит, что он может держать ее за дурочку. Когда все сошлось до цента, она отсчитала его двенадцать долларов семьдесят пять центов — плату за три недели. Она добавит лишний доллар завтра, когда будет платил» за эту неделю, решила она. Он заслужил поощрение за хорошее руководство в ее отсутствие.

Она также планировала прибавить ему обязанностей.

— Вилли, — сказала она ему наедине, — я хочу, чтобы ты открыл кредит.

Выпуклые глаза Кершоу полезли на лоб. В магазине не открывался кредит после того, как Скарлетт стала управлять им. Он внимательно выслушал ее инструкции. Когда она заставила его поклясться, что он не расскажет ни одной живущей душе об этом, он положил руку себе на сердце и произнес клятву. Он был убежден, что у Скарлетт были глаза на затылке и она могла читать мысли.

Потом Скарлетт Поехала домой пообедать. Вымыв лицо и руки, она взялась за пачку газет. Заметка о похоронах Мелани была такой, как она и ожидала — минимум слов, имя Мелани, дата рождения и дата смерти. Имя леди может появляться в новостях только три раза: при рождении, свадьбе и смерти. И не должно быть никаких подробностей. Скарлетт сама написала, заметку и добавила вполне достойную, на ее взгляд строчку о том, как трагично для Мелани умереть такой молодой и как не будет хватать ее горюющей семье и друзьям в Атланте. «Индия, наверное, ее вырезала», — раздраженно подумала Скарлетт. Если бы только домашнее хозяйство было в чьих-либо других руках, жизнь была бы намного проще.

Следующий же номер газеты заставил ладошки Скарлетт увлажниться, от страха. Следующая, и следующая, и следующая — она перелистывала страницы с возрастающей тревогой. Когда служанка объявила, что обед готов, она сказала, чтобы его оставили на столе. Куриная грудка затвердела в застывшей подливке, когда она села за стол, но это не имело значения. Она была слишком расстроена. Дядя Генри был прав. Действительно, была паника. Деловой мир переживал отчаянную неразбериху, даже катастрофу. Рынок ценных бумаг в Нью-Йорке был закрыт уже десять дней со дня, прозванного репортерами «черной пятницей», когда цены на акции резко полетели вниз, потому что все продавали, но никто не покупал. В главных городах Америки банки закрывались, так как их клиенты хотели вернуть деньги, а эти деньги было вложены банками в «надежные» акции, которые почти совсем обесценились. В промышленных районах фабрики закрывались со скоростью одного предприятия в день, оставляя тысячи людей безработными и без денег.

Дядя Генри сказал, что это не случится в Атланте, повторяла себе Скарлетт много раз. Но ей пришлось сдержать себя, чтобы не сходить в банк и принести домой свой ящик с золотом. Она бы так и сделала, если бы Ретт не купил акции банка.

Она вспомнила о деле, которое запланировала на сегодня, лихорадочно пожалела, что такая идея пришла ей в голову, но решила, что это все же необходимо сделать, когда страна в панике, и именно поэтому.

Может, ей стоит выпить маленькую рюмочку коньяка, чтобы успокоить брожение в желудке. Графин был рядом, на боковом столике. Это бы сдержало ее нервы… Нет — запах будет заметен при дыхании, даже если она заест листьями мяты и петрушки. Она глубоко вздохнула и встала из-за стола.

— Беги в гараж и скажи Элиасу, что пора ехать, — сказала она служанке.

Никто не отвечал на ее звонок в доме Питтипэт. Скарлетт была уверена, что видела дернувшуюся штору в маленькой гостиной. Она крутанула звонок еще раз. Был слышен звук колокольчика за дверью и приглушенный звук какого-то движения. Скарлетт позвонила снова. Когда стих звон, везде восстановилась тишина. Она посчитала до двадцати. Лошадь и багги проехали по улице позади нее.

«Если кто-нибудь видел меня здесь, стоящую перед закрытой дверью, я никогда не смогу смотреть ему в лицо, не сгорая от стыда», — подумала она. Она чувствовала, как ее щеки горели. Дядя Генри был прав во всем. Ее не принимали. Всю свою жизнь она слышала истории о скандальных людях, которых не принимали в приличных домах, но даже в самой дикой фантазии она никогда не думала, что это когда-либо может случиться с ней.

«Я пришла сюда с добром», — подумала она в болезненном смущении. На глаза навернулись слезы. Затем, как это часто случалось, ее захватил прилив злости и ярости. Черт побери, половина этого дома принадлежит ей! Как они смели запереть дверь перед ней?

Она стала ломиться в дверь, но она была надежно заперта.

— Я знаю, что ты там, Индия Уилкс, — прокричала Скарлетт в замочную скважину.

«Вот! Надеюсь, она прислушивалась у двери и теперь оглохнет».

— Я пришла поговорить с тобой. Индия, и я не уйду, пока не сделаю этого. Я буду сидеть на крыльце, пока ты не откроешь дверь или пока Эшли не придет домой со своим ключом, выбирай.

Скарлетт повернулась и подобрала свои юбки. Она услышала звук поворачиваемого засова позади нее, затем скрип петель.

— Ради всего святого, войди внутрь, — хрипло прошептала Индия. — О нас будет болтать весь район.

Скарлетт холодно осмотрела Индию из-за плеча.

— Может, ты выйдешь и посидишь на ступеньках вместе со мною. Может, слепой бродяга задержится здесь и женится на тебе в обмен на кров и пищу.

Как только это было сказано, она пожалела, что не придержала свой язык. Она пришла сюда не для стычек с Индией. Но сестра Эшли всегда была для нее вроде занозы под седлом, а сейчас ее терзало еще и унижение стоять перед закрытой дверью.

Индия толкнула дверь. Скарлетт повернулась и бросилась, чтобы помешать ее закрыть.

— Я извиняюсь, — сказала она сквозь зубы.

Наконец, Индия отступила назад.

«Как бы Ретту это понравилось!» — внезапно подумала она. В счастливые времена их женитьбы она постоянно рассказывала ему о своих победах в бизнесе и в обществе. Это его долго веселило, и он называл ее «неиссыхающим источником восхищения». Может быть, он снова бы рассмеялся после ее рассказа об Индии, сопящей, как дракон.

— Чего ты хочешь? — сказала Индия ледяным голосом, хотя вся дрожала внутри от ярости.

— Это очень любезно с твоей стороны пригласить меня на чашку чая, — ответила Скарлетт в ее лучшей манере. — Но я только пообедала.