МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ.

ВХОД ВОСПРЕЩЕН

Теперь Гарсия плыл первым, а Полина — на расстоянии двух метров позади него. Два раза ее баллоны задевали поверхность скалы, и скрежет стали, царапавшей известняк, резал Полине уши. Свист редуктора с каждым медленным вдохом становился все пронзительнее и все больше привлекал к себе внимание.

Полина не позволяла себе ни о чем думать до тех пор, пока не выйдет из этой длинной каменной норы. Ей казалось, что холодная вода сдавила ее, как невидимые тиски.

Когда женщина-археолог выплывала из первого подводного зала, ей показалось, что в одном из бесчисленных туннелей, проникавших в каменное чрево горы и в нем терявшихся, был виден свет лампы ныряльщика.

Сразу за выходом ее ждали на скале веревки и алюминиевая пластина, необходимые для продолжения спуска. Два техника, которые спустились сюда раньше, уже приготовили для них эти вещи и теперь устанавливали освещение.

Полина выпрямилась. Ее ноги еще болели от холода и движения ползком по туннелю.

Женщина-ученый сняла ласты, откинула с головы капюшон и сделала несколько шагов в сторону длинных, окрашенных в черный и желтый цвета реек, которые служили ориентирами при топографической съемке.

— Сюда нужно больше света, — сказала она, показывая на участок, находившийся в полутени. — Сегодня и в ближайшие дни мы будем работать здесь.

Каждое слово отдавалось странным эхом от сводов этого подземного зала в глубине пещеры Ле-Гуэн. Один из техников установил прожектор на выдвижную треногу и включил его. В пещере зажегся яркий свет, и она стала похожа на мокрое горло, покрытое сыпью ржавого цвета.

Над головой Полины были ясно видны три рисунка ладоней. На каждой из них не хватало пальцев.

Стена пещеры была изрезана косыми линиями. Во время первых раскопок команда Палестро и Кристины Отран лишь поверхностно осмотрела эту часть пещеры и обнаружила только изображения ладоней. Новым исследователям надо будет изучить здесь все или почти все.

Полина сделала много снимков, стараясь как можно точнее нацеливать аппарат на каждый участок пола и стен, потом отложила фотоаппарат.

— Зажгите факел, — приказала она, открывая свой переносной компьютер.

С самого начала своих раскопок в пещере Ле-Гуэн Полина пользовалась тем простым освещением, которое применяли первобытные люди: оно позволяло лучше представить себе их намерения. Каждый сеанс работ фиксировался на пленке, и кадры сразу же передавались на аппаратуру обработки снимков. Фотоаппарат мог рассмотреть то, что ускользнуло от человеческих глаз. Полина взяла палку, пропитанную смолой, и зажгла ее.

— Тьери, ты не мог бы погасить прожекторы?

Желтое пламя факела заплясало посреди темноты, и фигуры на стене словно зашевелились. Освещенные сбоку, линии на разрушенном временем камне превратились в глубокие черные надрезы. Полина провела факелом вдоль стены, и стал виден еще один вырезанный рисунок — изображение барана, а потом что-то вроде птичьей головы.

— Похоже, это какой-то хищник, — пробормотал Тьери, державший фотоаппарат.

— Возможно, если только это не второй «убитый человек».

Она подошла к рисунку. В колеблющемся свете факела казалось, что фигура на стене оживает.

— Смотри, это вроде бы тело — туловище и конечности. А там — кривой клюв, как у орла.

Рисунок, нанесенный на стену, заканчивался на изгибе потолка. Полина провела по линиям пальцем.

— Эти две большие линии могут изображать копья или что-то подобное, что летит к нему. Что ты на это скажешь?

— Это в точности как у другой фигуры «убитого человека» — той, которую мы нашли в первом зале.

Вдруг Полина наклонила свой факел. Его огонь качнулся влево. Рисунок исчез, и на его месте появилась ограда из линий, начерченная вокруг него.

— Дорого бы я дал, чтобы определить время создания этих рисунков!

— Может оказаться, что первый и второй рисунки разделяют тысячи лет. Мы возьмем пробы из надрезов, а потом увидим, что скажут в лаборатории.

— Значит, отправим пробы в лабораторию, в Жиф-сюр-Ивет?

— Да. Можешь включить освещение.

Полина погасила факел, окунув его в ведро с водой.

— В одном я уверена, — сказала она. — Косые линии означают отрицание того, что нарисовано ниже их. Они имели магическое значение. Люди вернулись сюда, увидели этих «барана» и «убитого человека» и решили от них отречься.

— Почему?

— Ты задал единственный хороший вопрос, мы не скоро найдем ответ на него, — усмехнулась Полина.

— Кристина Отран пыталась ответить…

— Ее теории заходили слишком далеко, — сухо произнесла Полина. — Она уже была наполовину сумасшедшей. Не все можно объяснить магией. Она говорила, что с этих рисунков собирали кальций, потому что считали, что он заряжен магической силой.

Тьери опустил голову. Имя Кристины Отран ни разу не было произнесено с самого начала раскопок, словно на него было наложено табу. Никто не говорил о том, что произошло в этой пещере.

— Ох! Смотри, еще один отпечаток! Правая ладонь! — внезапно воскликнула Полина и вдруг словно окаменела.

На отпечатке не хватало большого пальца и одной фаланги среднего. След ладони был точно такой же, как на фотоснимке из службы криминалистического учета, который ей показал де Пальма. Контур рисунка был очень четким: раздвинутые пальцы и ладонь были окружены пятнами охры и красной краски.

— Что-то не так? — спросил Тьери.

— Нет, все нормально. Просто у меня в уме мелькнула глупая мысль.

Сказав это, Полина невольно вздрогнула. Потом она сделала несколько пометок в своей записной книжке и наброски рисунков.

Вдруг раздался звук, похожий на рычание. Тьери Гарсия весь напрягся и бросил на Полину вопросительный взгляд. Она движением головы указала ему на дальний конец пещеры.

— Я думаю, это ветер пролетел сквозь глубокую щель, которая там есть. Раньше был еще один вход в пещеру, как раз над большим колодцем. Шесть лет назад его засыпал обвал.

— Странно, но звук очень похож на мужской голос.

— Надеюсь, это не доисторические шаманы просыпаются ото сна, — пошутил Гарсия.

— Не шути с такими вещами! Человек никогда не знает, что может случиться.

Потом они еще два часа измеряли каменные выступы и ребра, чтобы описание пещеры было полным. Примерно в полдень Полина направилась к большим точкам, которые были поставлены углем вокруг негативных отпечатков ладони.

— Надо взять образцы красок, отправим их на датировку, — пояснила она. Потом подумала несколько секунд и добавила: — Отправим их в лабораторию сегодня.

— Я займусь этим, — пообещал Гарсия.