— Вот только те высшие, кому вы служите вряд ли заинтересованы в потере стольких стражей.

— Наверное, — начиная дышать на счет, проговорил Некр, — и потому мы ничего не помним. Но… кое-что я Ромуану все-таки поведал. Потому ты его слушай, когда очнется и… если меня рядом не будет — особенно.

— Он теперь будет одним из вас?

Некр многое отдал бы, случись так.

— Нет. Свобода воли первична, а Ромуан пожелал стать светлым рыцарем и защитником людей. Но моя тьма в нем есть тоже, и будет с ним — теперь этого не поправить. Я попытаюсь воззвать к этой тьме, а через нее вернуть Ромуана в наш мир.

Последние слова он произносил словно через туман и толстый слой воды, только и ощутил падение и то, как его голову поддержали сильные ладони и осторожно устроили на мягкой шкуре убитого лесного гиганта.

***

Выход из транса сродни выныриванию из воды, причем в сильно холодном и поганом местечке, да еще и с отвратительными ощущениями. Казалось бы, миг назад блаженствовал, и вот уже от голода подводит живот, хочется сжаться в комок, чтобы не ощущать холода, накинувшегося со всех сторон, зубы ноют, поскольку сжимал челюсти просто немилосердно, а горло горит огнем, глотать невыносимо больно. Некр вынул деревяшку изо рта, вздохнул чуть глубже и закашлялся до цветных кругов перед глазами, едва не выплевывая собственные легкие. В комок он все же сжался, но его тотчас же принялись распрямлять, тормошить, теребить, растирать, что-то говорить на северном языке — жутком, но уже немного более понятном.

Северном… он на родине Ромуана? Провалился под лед да там и застыл? Тогда ясно, отчего никак не придет в себя. В мыслях — полнейшая хмарь, с трудом помнит даже кто он такой. Если бы настойчиво не звали, наверняка, забыл собственное имя, то есть, кличку, то есть… неважно!

Наконец удалось разлепить веки, под них тотчас ринулся слепящий свет, и Некр отчаянно принялся тереть глаза, в которые словно песка насыпали. В запястья, правда, очень скоро вцепились, оторвали руки от лица, утерли слезы какой-то тряпицей, и, зажав ноздри, влили в рот горькую, исходящую паром дрянь.

Да они смерти его добиваются?!

Некр дернулся, вырываясь, но сейчас был слабее котенка. В уши вплыл встревоженный, знакомый голос, заставивший, наконец-то, вспомнить все.

…Юноша изменился: будто бы выцвел. Поблекла чистая морская голубизна взгляда, в ненастные дни наполнявшаяся океанской бирюзой. Волосы не поседели, но приобрели мышиный цвет. Очень бледный, но то, наверное, пройдет, а вот черты те же, и улыбка прежняя, пусть и тревожная, нервная, не верящая, будто все закончилось, а он сам жив и полон сил.

— Ромуан…

— Роман, — поправил юный рыцарь. — Мое имя правильно звучит именно так.

— Роман, — повторил Некр и впервые произнес жуткие звуки верно, никак не извратив…

***

Розмарин, шалфей, зверобой и еле уловимый привкус розы — богатый букет. Он овладел обонянием, не отогнал, а лишь отодвинул воспоминания. Каменные стены и пляшущие огоньки свечей ушли на другой план. Сам же крутанул руль, выезжая на свободное от прочих автомобилей шоссе.

Некр прекрасно помнил все, произошедшее после. Как вокруг него скакали все, кому можно и нельзя. Давешняя воительница, имени которой он так и не вспомнил, поила этим самым чаем с различными травами и поправляла простыни. Хмурился Алексей, все никак не решавшийся рассказать о чем-то, не дающем ему покоя. Разговоры с Романом, беспрерывные, бесконечные и желанные. Некр и не предполагал, насколько ему их не хватало. Именно это чувство зависимости от кого-то и начало пугать его до колик. Роман не мог быть его подмастерьем, а Некр, соответственно, не сумел бы его ничему обучить. Неправильная связь, окончательно укрепившаяся после возвращения в мир живых, побуждала к решительным действиям. Стоило если не оборвать ее, то хотя бы спасаться бегством, растянуть поводок, насколько возможно. И, конечно, сделать это Некр решил сам, не поинтересовавшись о том, что думает об этом Роман.

В беседе с высшим магистром Ордена он заверил, что на юного рыцаря не имеет ни малейших видов, не собирается вмешиваться в его обучение и вообще встречаться впредь. Роман, узнав, обиделся, пусть и не подал вида. Переживал предательство молча, даже на поединок не вызвал, хотя любой другой точно не сдержался бы. Смирился. Некр тоже. Тогда он еще пребывал в иллюзии и уверял себя в том, будто жить на два дома невозможно и, коли уж выбираешь, то раз и навсегда. Он слишком мало просуществовал на свете и многого не знал, а видел и того меньше.

Спустя неделю Некр все еще лежал в постели, хотя уже начинал вставать. Обратно он не рвался, рассчитывая вначале окончательно выздороветь, однако жизнь, как и обычно, решила посмеяться над его планами. В один из вечеров примчался из очередного далека Вир и вначале забрал из замка слабо трепыхавшегося ученика, а затем устроил ему такую взбучку, что Некр помнил до сих пор.

В глаза бросился знакомый район. Затем — нужная улочка. Как только доехал?

«Перемещаться по столице, не думая, видимо, дается мне неплохо — стоит взять в привычку», — подумал он. Да только не нужно. С какой, спрашивается, радости он побывал в собственном прошлом? Только ли потому, что снова спас человеческого юнца?

Юнец все еще спал на пассажирском сидении, умудрившись пристроиться на боку и вцепиться в спинку кресла. Это еще ладно, Некр однажды видел, как мужик в самолете спал на животе. Жаль, тогда мобильных телефонов не было — видео непременно стало бы вирусным.

Сбросив скорость, он свернул на стоянку возле одиноко стоящего дома в стиле старорусского зодчества. Несмотря на россказни окрестных жителей, Некр здания ни у какого министерства культуры или охраны архитектурного наследия не отжимал, не покупал и не выклянчивал. Клуб возводили сами, благо нашлось кому. Зато теперь центр досуга, включающий несколько баров, ресторанов, кинотеатр, театр и зону релаксации с зимним садом и бассейном был полностью в распоряжении Гильдии и него самого. Красивый терем. Умели же строить. С нынешними коробками не сравнить.

— Же-ка…

Касаться не пришлось, новый знакомый распахнул глаза и вздрогнул, словно Некр окатил его ледяной водой, а не позвал по имени.

— Темной ночи, — поздоровался Некр. — Да, это не сон, а я. Представляешь?

Представлял человек смутно, но кивнул и нахмурился, спросив:

—