он таки влил немного маны в мой кристалл, возможно в качестве извинения – ну или просто потому, что иначе бы лопнул по швам. Орион наполнил кристалл доверху одним заходом и тихонько выдохнул от облегчения. Не давая волю чувствам, я убрала кристалл в шкатулку, к остальным, и выудила новый, пустой.

Мне удалось немного поспать ближе к утру. То ли злыдни утратили кураж, то ли Орион истребил всех в пределах моей комнаты – иногда к нам по полчаса никто не лез. Орион наполнил еще два кристалла. Я неохотно подарила ему один. Меня, как ни досадно, начала мучить совесть, хотя Орион (в отличие от любого нормального человека) ничего не попросил взамен.

В последний раз я проснулась, когда сработал будильник. Мы дожили до утра. Орион вообще не спал, и вид у него был никакой. Стиснув зубы, я села и отодвинулась к стенке:

– Ложись, я помогу.

– Поможешь в чем? – спросил он и широко зевнул.

– Вот в этом самом.

Сон нельзя заменить по-настоящему, но у моей мамы есть техника, которую она применяет при сильной бессоннице, заставляя третий глаз закрыться – да-да, знаю, это звучит ненаучно, зато действует. Большинство маминых чар у меня получаются плохо, но это заклинание достаточно простое, и оно мне вполне под силу. Орион лег на кровать, взяв в руки мой кристалл, я накрыла ему глаза ладонями, положив большие пальцы между бровей, и семь раз подряд спела мамину «колыбельную для третьего глаза». Это сработало – как работают все мамины нелепые штучки. Орион мгновенно заснул.

Я не мешала ему минут двадцать, пока не раздался звонок на завтрак. Тогда Орион очнулся и сел. Вид у него стал часов на пять лучше.

– Помоги мне встать, – попросила я.

В школе невозможно взять отгул по болезни. Если сидеть весь день в комнате, любая тварь, которая пробирается снизу, по пути перекусит тобой. Если ты остался – значит, ты уже мертв. Как вы догадываетесь, мы без конца болеем простудами и гриппами. В школе больше четырех тысяч учеников, и в начале каждого года новички приносят с собой восхитительный ассортимент вирусов со всего света. А когда мы наконец ими переболеем, необъяснимо возникает какая-нибудь новая хворь. Возможно, это малая разновидность злыдней. Какая приятная мысль.

От усталости и потрясения я не учла, какой эффект произведет наш совместный выход с Орионом из моей комнаты – одинаково измученных и потрясенных. Одновременно с нами вышли еще двое, и к тому моменту, когда мы добрались до столовой, слух, понятное дело, разошелся по всей школе. Атмосфера так накалилась, что после завтрака одна из нью-йоркских девчонок оттащила Ориона в сторонку и поинтересовалась, о чем он думает.

– Орион, она малефицер, – донеслось до меня. – Джек Уэстинг пропал вчера вечером, и остатки его ботинок нашли возле ее двери. Наверное, она его убила.

– Нет, Хлоя, это я, – ответил Орион. – Джек и был малефицером. Он убил Луизу.

Она так удивилась, что перестала читать ему нотацию. К концу дня Орион был единственным человеком в школе, который не знал, что мы пара, причем безумная, проводящая вместе ночь. Наблюдать за происходящим было даже забавно. Все ребята из нью-йоркского анклава сразу же встревожились; за обедом мои однокашники сходили сообщить об этом выпускникам. Тем временем лондонцы начали говорить мне любезности, и стало ясно: с их стороны идет какая-то слаженная работа.

Вот в чем наверняка была их цель: если Орион действительно в меня влюбился – почему бы его не переманить? И я уже давала понять лондонской тусовке, что заинтересована в приглашении. Я, конечно, не просила напрямую, поскольку не хотела презрительного отказа, который бы непременно последовал, – просто сказала, что моя мать живет вблизи Лондона, и намекнула, что сама подумываю вступить в анклав. Достаточно, чтобы заронить семя на будущее, поскольку впереди маячит выпуск и я уже продемонстрировала некоторую огневую мощь. Люди всегда охотнее делают предложение, если рассчитывают, что оно будет принято.

Естественно, было просто нелепо паниковать или обхаживать меня из-за романа, который, предположительно, длится всего два дня, но в присутствии Ориона люди просто дурели. Я бы повеселилась, если бы постоянно не вспоминала о том, как мало ценят меня саму. И если бы едва зажившая рана в живот не портила мне настроение.

Но я не отказывалась, когда мне на протяжении всего дня предлагали удобные места и мелкие услуги. Я нуждалась в этом, чтобы выжить. В течение семестра я немножко опередила программу, надеясь использовать сэкономленное время на подготовку к экзаменам, но вместо этого пришлось залечь на дно, чтобы не стать притягательной мишенью. Я даже не пыталась делать домашнее задание – просто берегла энергию. В тот вечер я потратила немного маны из кристалла на мощный щит, а потом рухнула в постель и заснула сном человека, чью дверь охраняет Заклинание Эгиды.

На следующее утро целительный бинт отпал, и остались только еле заметный шрам, боль и мысли о предстоящем дедлайне в мастерской. Если не выполнишь задание в срок, незаконченная работа оживет и явится к тебе – со всей той силой, которую ты в нее вложил. А если попытаешься схитрить и ничего в нее не вложишь или сделаешь неправильно, материалы, которые ты использовал, оживут по отдельности, да – и явятся к тебе. Очень эффективная метода. Новое задание мы получаем каждые шесть недель. В прошлый раз мне достался выбор между: 1) гипнотическим шаром, с помощью которого можно превратить группу людей в бешеных безумцев, рвущих друг друга на части; 2) симпатичным механическим червем, который внедряется в чужое сознание и каждую ночь показывает кошмары, пока человек не сойдет с ума; и 3) волшебным зеркалом, которое дает советы и позволяет заглянуть в будущее.

Полагаю, ясно, какой совет может дать мне такое зеркало. Кроме того, сделать его раз в десять сложнее, чем два других артефакта. Но если я сделаю шар или червя – ими непременно воспользуются. Не я, так кто-нибудь другой.

Я уже выковала для зеркала раму из простого железа и сделала заднюю стенку, на которую ляжет зачарованное серебро, – но была готова поручиться, что при первых десяти попытках оно выльется совершенно не так, как надо. Помимо мастерства в таких случаях нужны алхимия и заклинания; соединить две-три дисциплины очень сложно – если, конечно, ты не можешь позвать на помощь специалистов. Как вы понимаете, я этого сделать не могла.

Но сегодня Аадхья добровольно пошла после завтрака со мной в мастерскую и села рядом на длинной скамье.

– Я слишком устала,