Впечатления от пребывания в «Бергхофе» не покидали меня и в Берлине и являлись предметом оживленных бесед в доме Бломберга, где я с женой несколько дней гостил после моего возвращения. Там мы встречались в дружеском кругу с самим фельдмаршалом, его сыном и дочерью. Бломбергу был знаком приватный стиль на вилле фюрера. Слышал он и о Еве Браун, и о ее роли в жизни Гитлера. Бломберг являлся единственным имперским министром, происходившим не из рядов партии. То, что фюрер приблизил его к себе и неоднократно приглашал в «Бергхоф», служило признаком особого доверия. Даже Геринг еще ни разу не сидел за одним столом с Евой Браун!

Несмотря на оживленную беседу, сам хозяин дома в тот вечер был сдержанным и рассеянным. Не хватало его открытости и живых рассказов. Вообще-то Бломберг представлял собой тип «образованного солдата», но в тот вечер это было как-то незаметно. Я спросил моего друга Акселя, что тяготит сегодня его отца, но он о служебных заботах его ничего не знал. Однако одна из реплик Акселя дала мне понять: озабоченность фельдмаршала вызвана какими-то личными проблемами. Только в декабре его дочь Дорле поведала моей жене, что овдовевший отец хочет снова жениться. Она и вся родня, как можно было понять, чувствуют себя из-за его выбора невесты совершенно несчастными.

22 ноября 1937 г. Гитлер после закрытия партсъезда НСДАП посетил в Аугсбурге фирму профессора Мессершмитта «Баварские авиазаводы». К тому времени она была переименована в «Мессершмитт-АГ». Посещение состоялось по совместному желанию Рудольфа Гесса и самого Мессершмитта. Оба они дружили уже много лет. Поводом явились впечатляющие первые успехи «Бф-109» (позже назван «Ме-109»), сконструированного Мессершмиттом и его инженерами. Примерно в то же самое время первые машины этого типа использовались истребительной группой легиона «Кондор» в Испании и показали, что по своим летным качествам они превосходят русский истребитель «И-16», который у нас называли «Рата». Незадолго до этого дня, 11 ноября 1937 г., шеф-пилоту фирмы Мессершмитта удалось на «Бф-109», достигнув скорости 610,95 км в час, установить во славу Германии абсолютный рекорд для самолетов наземного базирования.

Опираясь на эти успехи, Мессершмитт имел все основания принимать Гитлера с гордостью и удовлетворением. Имперское министерство авиации было представлено на осмотре группой офицеров и инженеров Технического управления во главе с Мильхом и Удетом. Присутствовал ли Геринг, сейчас не помню. Между Мильхом и Мессершмиттом существовала известная всем неприязнь еще с тех времен, когда Мильх был генеральным директором акционерной компании «Люфганза». Последствием этой ссоры являлось лишь то, что сотрудничество имперского министерства авиации с Мессершмиттом длительный период шло с помехами и лучший немецкий авиаконструктор не использовался люфтваффе в полную силу.

Еще при осмотре завода мы получили наглядный пример этого. Мессершмитт, войдя вместе с Гитлером в цех, попросил его взглянуть на новую конструкцию. Раскрыли большие ворота в соседний цех, и перед взорами присутствующих предстала модель нового четырехмоторного дальнего бомбардировщика – предшественника сконструированного уже во время войны, но так и не запущенного в серийное производство «Ме-264». Мессершмитт сообщил, что дальность его полета с тонной бомбового груза равна 600 км. Господа из имперского министерства авиации тут же усомнились в этих данных.

Гитлер проявил сдержанность. В области самолетостроения он такими же познаниями, как в области кораблестроения или танкостроения, а также производства танков, не обладал. Но фюрер счел, что все-таки возможно сконструировать такой четырехмоторный бомбардировщик, который сможет уйти от истребителей. Однако если истребители уже обладают скоростью 600 км в час, этот бомбардировщик должен летать с минимальной скоростью 650 км в час. Поэтому следует пренебречь броней и оборонительным оружием такого «скоростного бомбардировщика» ради его скорости. Тем самым можно будет избежать опасности воздушного боя.

Мильх подтвердил, что люфтваффе уже довольно давно дала заказ на самолет с такими летными характеристиками. Мессершмитт стал оспаривать, доказывая, что двухмоторные или четырехмоторные самолеты с такой высокой скоростью в настоящее время производиться в Германии не могут, потому что у нас нет соответствующих моторов. Гитлер же счел правильным отдать приоритет четырехмоторному бомбардировщику. Мильх в ответ заметил, что сырьевая база ограничивает возможности люфтваффе, а потому она намерена считать приоритетным выпуск двухмоторного скоростного бомбардировщика. Никакого решения после этой дискуссии принято не было.

В последующие недели я пытался разузнать побольше в Техническом управлении имперского министерства авиации и генеральном штабе люфтваффе насчет закулисных причин разговоров у Мессершмитта. Сообщенные мне в Техническом управлении сведения о запланированных или заказанных новых бомбардировщиках были противоречивы.

В генеральном штабе я обратился к подполковнику Ешоннеку – начальнику оперативного отдела, который высоко котировался там. В противоположность многим офицерам этого штаба, отдававшим люфтваффе сухопутным войскам, Ешоннек еще с Первой мировой войны был офицером-летчиком. В рейхсвере он нес службу как в его генеральном штабе, так и в войсках, а через командования тогдашних тайных авиационных училищ и учебных лагерей поддерживал связь с авиацией. В люфтваффе он тоже побывал на различных должностях и в войсках, и в ее генеральном штабе. Долгое время он был начальником оперативного отдела этого штаба, а также адъютантом Мильха. Геринг, хотя и не скрывавший своей антипатии к бывшим офицерам генерального штаба сухопутных войск пожилого возраста, все больше обращался к Ешоннеку, а не к начальнику генерального штаба люфтваффе генералу Штумпфу. Но это их сотрудничеству не помешало, зато охладило отношения между Мильхом и Ешоннеком. Тут играли роль не только личные, но и другие, не особенно известные причины. Эти неприязненные отношения, шедшие во вред люфтваффе, сохранились до смерти Ешоннека в 1942 г. Я не могу разделять вложенное в уста Бломберга мнение, что «тяжелые условия в имперском министерстве авиации возникли в результате поведения Мильха» – ведь ответственным главой министерства являлся Геринг.

Лично я с самого начала питал к Ешоннеку большое доверие. Через него я поддерживал контакт с Главным командованием люфтваффе и имел возможность знакомиться с работой ее различных инстанций. Благодаря этому мне удавалось также получать всякие материалы и составить себе собственное мнение, чтобы действительно компетентно информировать Гитлера и действовать в соответствии с намерениями руководства люфтваффе.

Ешоннек в ответ на мои вопросы информировал меня о планировании и ходе создания бомбардировщиков. Желание Гитлера строить скоростной бомбардировщик не было новым. Такое требование выдвигал еще Вефер, первый начальник генерального штаба люфтваффе. Военно-воздушные силы имели свои предприятия, в частности фирму «Юнкерс» в Дессау, которая получила соответствующий заказ на конструирование двухмоторного самолета. Его вооружение и оснащение подлежало существенному ограничению ради скорости, значительно превышающей скорость истребителей. Этот самолет, «Ю-88», во время испытательных полетов уже показывал 500-километровую скорость. На мою реплику, а может ли он достигнуть границы 600 км в час, Ешоннек ответил: только что поставленный рекорд скорости стал возможен лишь при «причесанном», то есть форсированном, моторе. Серийную же модель придется использовать с имеющимися в настоящее время моторами и полным оснащением, то есть со всем необходимым вооружением и радиоаппаратурой, а потому летать она сможет со скоростью не более 500 км в час. Такова же, насколько нам известно, и примерная скорость ожидаемых новых английских самолетов. Впрочем, дальнейший план выпуска «Ю-88» предусматривает установку на нем более сильных моторов, но они, как и для «Ме-109», начнут поступать не ранее чем через год. Ешоннек считал, что в виде «Ю-88» люфтваффе получит идеальный бомбардировщик.