— Нет уж, спасибо. Тебе только палец дай — всю руку оттяпаешь. По самую задницу.

— Так вот откуда у тебя руки растут! — догадался Таль.

— Ты бы лучше птицу ощипал, умник, — возмутился Бол. — С перьями я жрать отказываюсь наотрез. Перья — они в подушке хороши, а не в обеде.

— Да, промашка вышла, — согласился Ларгет, быстро ощипывая добычу. — Совсем про это забыл. Надеюсь, огонь не прогорит за это время.

— На углях запечем... Хотя, какие угли от кустов! Смех один. Ладно, пойду соберу еще хвороста. Надеюсь, на этот раз заноз не будет.

— Если руки в другое место перетащишь, — хмыкнул Таль, бросая горсть перьев в огонь.

— Тьфу на тебя, гоблин несчастный — откликнулся Бол, убегая.

Когда он набрал кучу хвороста, Ларгет как раз успел очистить и выпотрошить добычу.

Аппетитный запах жареного мяса поплыл над костром, вызвав у обоих юношей голодное урчание в животе. Сухо потрескивали ветки в огне, густой белый дым взвивался к небу.

— Ветки сыроваты, — определил Таль. — Не мог получше найти?

— Пока я бы искал, ты всю птицу схавал, — тут же откликнулся Бол. — Знаю я тебя, твою прожорливую натуру. Только кости бы и остались.

— Кости я тоже люблю, — возразил Таль, переворачивая над огнем птицу. Капли жира по-змеиному зашипели на углях. Бол украдкой облизнулся.

— Ниже к огню, ниже! — подтолкнул он приятеля. — Дай я...

Он попытался забрать толстую ветку с насажанной на нее дичью из рук Ларгета. Подгоревший прут с сухим треском переломился, и птица упала в костер.

— Нет, ну ты все же урод, — возмущенно завопил Ларгет. Бол виновато потупил глаза. — За что не возьмешься, все портишь! Блин, мы до границы точно не доберемся. Либо я тебя прикончу, либо свихнусь напрочь... а потом все равно прикончу!

— Ну, ладно, ладно, — смущенно запротестовал Бол. — Я исправлюсь, честное слово! В конце концов, когда ты ее сбивал, я же не тебе не мешал.

— Убью! — рявкнул Таль, добывая птицу из огня. — Точно убью. И съем!

— Ну, как есть, гоблин, — хихикнул Бол, поняв, что друг на него уже не злится.

Через некоторое время он взмолился:

— Хватит уже! Готово!

— Совсем съехал? Еще жарить и жарить!

— Не могу больше! К тому же она все время ужаривается. Давай, как есть. Полусырая даже вкуснее. Давай, не томи!

— Блин с тобой, — согласился Таль, изрядно уставший держать птицу над огнем. — Действительно, жрать охота. Да и в путь пора, так мы никогда до гор не дойдем.

— У-у! Вкусно! — промычал Бол, откусывая от своей доли большой кусок. — Ай! Горячая, зараза! У тебя, кстати, соли не найдется?

— Угу. И лука с перцем, — хмыкнул Ларгет. — Жуй, что есть. Или лучше — мне отдай.

— Разбежался! Я слышал, что если нет соли, можно посыпать золой. Так делают все бывалые путешественники.

— Бывалые как раз без соли не остаются, — возразил Таль. — А коли есть охота, залезь рукой в огонь, и посыпай своей золой хоть до черноты.

Он с хрустом вцепился в крыло, пережевывая мясо вместе с косточками.

— Не подавись, — посоветовал Бол. — Я потом замучаюсь ведь тебе ножом могилу копать.

— Не трепись. Тебе и лопатой лень было бы. Ты поел?

— Ну, что за еда — половина цыпленка...

— Тогда пошли. Путь неблизкий.

— Это точно. Ты бы еще какую птицу завалил, что ли.

— Увижу, собью. Пошли, нечего рассиживаться.

— Ладно, двинулись, — Бол нехотя поднялся и затоптал угасающий костер.

Часа два они плелись по степи. Бол умудрился залезть в заросли репейника, и теперь с проклятиями снимал с себя гроздья колючек. Таль подкалывал друга на предмет того, что репьи липнут к репьям. Бол периодически кидал в него колючки, чтобы тот разделил с ним радость сдирания их с одежды. Солнце давно перевалило зенит, и теперь жарило немилосердно. Вдобавок откуда-то появились слепни, досаждая назойливым жужжанием и удачными попытками укусить в незащищенное одеждой место.

— Нет, ну это точно меня достало! — возмутился Таль, хлопнув себя по шее. Удачливое насекомое успело улететь на долю секунды раньше, оставив юношу почесывать место укуса. Ларгет выругался. Бол оторвал один из последних репьев с рукава, отмахнувшись попутно от слепня.

— А ты его «Стрелкой» сбей, — ехидно посоветовал он.

Ларгет ловко перехватил в воздухе очередного кровососа и раздавил его в кулаке.

— У коров хоть хвосты есть, — пожаловался он. — Они ими слепней отгоняют.

— А у меня — ты, — согласился Бол, оборачиваясь. — Тоже плетешься, как хвост, сзади, только слепней почему-то отгоняешь только от себя.

— О, вон еще репей, — указал Таль.

— Где? — Бол на миг отвлекся и тут же приятель запихнул ему за шиворот убитого слепня. — Блин, ну хватит, а? Детство, что ли вспомнил?

— Ага, в меня репьями бросать — так поступок, достойный мага, а кровососа за шиворот — детство играет, так что ли?

— Все, больше не буду. Мир?

— Тыр-пыр. Договорились. Стоп! Похоже, нас преследуют.

— Кто? — встревожился Бол, оглядываясь назад.

— Трое всадников. Кто здесь живет, в этих степях?

— Кочевые племена, насколько я помню. — Бол всегда увлекался историей и географией. — Их тут десятки, от сотни человек до нескольких тысяч. Мелкие.

— Мне и с сотней драться неохота. Как они с чужестранцами обращаются?

— Да на какое нарвешься. Некоторые накормят и помогут по возможности. Другие — свяжут и продадут в рабство. Третьи могут в жертву принести. Среди них, кстати, еще и каннибалы есть. Угадай, а они что сделают?

— Язык тебе отрежут, — хмуро бросил Ларгет, вглядываясь в далекие точки на горизонте. — Каннибалов нам только не хватало. Делать что будем?

— Убежать от конных мы не сможем. Спрятаться если? Если залечь в траву, могут не найти. Хотя, возможно они, с собаками. Тогда вообще кранты.

— Давай будем считать, что собак с ними нет, хорошо? Быстренько в сторону, и на землю, понял? Будем надеяться на лучшее.

— Понял. Может, проскачут мимо.

Оба бросились влево, там трава была гуще, и виднелись даже заросли кустарника.

— Блин! Опять репейник! — возмутился Бол, падая на землю. — А я только очистился.

— Не поминай нечистого! — прошептал Таль. Нечистый дух по имени Блин считался очень злокозненным и злопамятным. Не то, чтобы Ларгет был суеверен, но сейчас рисковать ему отнюдь не хотелось.

Друзья затаились. Через несколько минут послышался стук копыт, приглушенный густой травой. Талю очень хотелось посмотреть, но он боялся себя выдать. Донеслись обрывки фраз на странном гортанном языке. «Похоже, собак у них нет», — подумал юноша, не слыша лая.