Я закатила глаза.

— Виталик, напомни, с каких пор тебя касается моя личная жизнь?

Его взгляд заледенел. Я мысленно покачала головой.

Он ведь действительно считает, что касается. И личная, и любая другая.

Смешно.

Три года назад наши с Яровым отношения обсуждал весь поселок. Самое забавное, что никаких особенных отношений у нас тогда не имелось. Мы не были ни любовниками, ни даже друзьями. Скорее, просто хорошими приятелями.

Когда Виталик приехал в заповедник, сблизиться с ним хотели многие. Наш населенный пункт хоть и небольшой, зато веселый и дружный, а потому нового человека принимает в свое лоно с радостью и без напряга.

Яровой с первых же минут всем показался интересным. Особенно незамужним барышням. Еще бы! Высокий, статный, с правильными, будто точеными чертами лица, густыми черными волосами, аккуратной бородкой и острым пронзительным взглядом, Виталик приковывал к себе внимание в любой компании. Он был остроумен, легко поддерживал беседу и, казалось, мог без проблем найти подход к любому человеку. Однако делать этого почему-то не хотел.

Яровой не спешил заводить с кем-либо близкие связи. Вежливо общаясь с каждым из коллег, он словно держался в тени, присматривался, но никого к себе не подпускал. В первые месяцы пребывания Ярового в заповеднике его высочайшего внимания удостоились лишь два человека.

Одним из них оказалась Алена Козлова. Собственно, благодаря ее протекции Виталия и взяли к нам в штат.

Насколько я знаю, будучи студентами, эти двое учились в одном потоке и даже некоторое время встречались — если верить отрывочным рассказам Аленушкиного брата.

Когда прежний некромаг заповедника отправился на заслуженный отдых, именно водяница предложила Бессмертному закрыть свободную ставку ее бывшим однокашником. Директор согласился и не прогадал. За последующие три года работы Яровой ни разу не вызвал нареканий ни у начальства, ни у коллег.

Учитывая, что Алена была единственным знакомым ему человеком, первое время Виталика постоянно видели в ее компании. Они вместе уходили в лес и вместе возвращались в поселок, обедали в кафе и составляли отчеты.

А потом в его жизни появился еще один человек. Я.

Наше знакомство было забавным.

Я стояла у калитки своего дома и разговаривала по телефону с подругой, а он просто подошел вплотную и молча смотрел на меня сверху вниз, пока я не закончила беседу и не обратила на него внимание.

Пришествие Ярового в наш заповедник я благополучно пропустила — находилась в тысяче километров от поселка, отгуливая законный отпуск. Вернувшись на рабочее место, узнала, что в коллективе появилась свежая кровь, а потом увидела эту кровь воочию — краем глаза во время очередной планерки. Помнится, в тот день на меня вылился такой ушат дел и задач, что рассматривать нового коллегу было попросту некогда. Зато он меня тогда рассмотрел со всех сторон и подошел знакомиться сразу, как только представилась возможность.

В дальнейшем выяснилось, что у нас на удивление много общих увлечений и интересов. Мы часами обсуждали музыку и книги, ходили вместе в кино и даже выбирались на пикники.

Алена была забыта. Теперь Виталика видели исключительно в моем обществе и это, конечно, породило лавину всевозможных слухов. Любовниками нас окрестили спустя две недели после знакомства, а через три месяца стали шептаться о тайной помолвке.

Эти разговоры не имели под собой ни малейшего основания. Наше общение было целомудренным и ни разу не переступило известных пределов. Возможно, когда-нибудь это бы все-таки случилось: как мужчина Виталик был мне весьма симпатичен, да и сам некромаг порой бросал на меня такие горячие взгляды, что я краснела, как наивная восьмиклассница. Однако он почему-то осторожничал, а я опасалась его торопить.

Собственно, эта осторожность все и погубила. Мои робкие романтические чувства, не имея подтвержденной взаимности, попросту остыли. Мне по-прежнему нравилось вести с Виталиком задушевные беседы, но не более того. Спустя какое-то время его общество и вовсе стало меня тяготить — когда выяснилось, что Яровой любит отпускать скабрезные шуточки о наших общих знакомых, критиковать более опытных коллег и распускать сплетни о тех, кто ему откровенно несимпатичен.

Окончательный разрыв в наших приятельских отношениях наступил, когда я услышала, как некромаг, весело хихикая, рассказывал Козлову и Соколову обо мне самой. За несколько бесконечно неприятных минут я узнала, что являюсь грубой невоспитанной девицей с ужасной прической, неухоженными ногтями и нездоровым цветом лица. Когда же ребята стали ему возражать, им было замечено, что он, Виталий Яровой, знает меня лучше других, а значит, никаких возражений тут быть не может.

Я обдумывала его слова несколько дней. Рассматривала себя в зеркале и пыталась понять, почему человек, казавшийся столь близким и понимающим, посчитал приемлемым унизить меня в глазах других людей.

Этот вопрос я, в конце концов, задала Яровому в лицо — когда он в очередной раз заглянул в гости, чтобы поболтать. Ответ некромага привел меня в ярость: удивленно хлопнув ресницами, Виталик заявил, что его заявление было обычной шуткой. А также добавил, что подслушивать чужие разговоры — дело неблагодарное, особенно, если подслушиваешь не с начала, а с середины, потому как можно неправильно понять суть разговора и напридумывать себе всякой чепухи.

После этой беседы наше общение сократилось до минимума. Мы здоровались, встречаясь на заповедных тропах, и прощались, отправляясь по домам. Иногда обсуждали рабочие вопросы — недолго и строго по делу.

Спустя некоторое время, некромаг снова сблизился с Аленой. В отличие от прочих односельчан, водяница была в курсе, что между мной и ее университетским приятелем нет никаких серьезных отношений, а потому на протяжении года нашей странной дружбы одинаково ровно общалась и с ним, и со мной. Желание Ярового возобновить близкое общение девушка приняла с большим воодушевлением — видимо, продолжала питать к однокашнику нежные чувства.

Вскоре эти двое стали жить вместе, а потом и вовсе объявили о намерении пожениться.

Не скажу, что я была так уж рада этому известию. Как по мне, для честной заботливой Алены холодный желчный некромаг был не самой лучшей парой. Подруга же светилась от счастья и была уверена, что Виталий Яровой — тот самый мужчина, который превратит ее жизнь в сказку.

И теперь этот мужчина караулит меня на улице и высказывает предположения о таких сторонах моей жизни, которые касаться его никак не должны.

— Ты вольна делать то, что считаешь нужным, Василиса, — процедил он. — А еще как считаешь нужным, и с кем считаешь нужным. Однако позволь тебя предостеречь. Иван Царев мне категорически не нравится. Он не так прост, как хочет