«Сегодня на милиционеров мне везет», – подумал я.

– А я хозяин дома, – в свою очередь представился я. – По какому вопросу?

Я сам себя приятно удивил. Еще никогда я не разговаривал с милиционером так спокойно и уверенно.

– Не надо открывать дверь! – сказал участковый.

– А это еще почему?

– Дом опечатан прокуратурой.

А вот это уже серьезно. Если опечатан, значит, надо ждать обыска. Милиция хочет что-то у меня найти. Если деньги, золото, оружие или наркоту – то пусть отдыхает. А если часы на металлическом браслете – тогда мне каюк.

– Разве я не имею права зайти к себе домой? – спросил я. Голос начал предательски дрожать.

– Не имеешь… Да отойди ты от двери, а то наряд вызову!

Все, мирный период выяснения отношений закончился. Участковый начал угрожать. Он двинулся на меня.

– А когда можно будет зайти?

– Завтра утром.

– А ночевать где?

Участковый, игнорируя присутствие дамы, ответил нецензурно, но в рифму.

Мне ничего не оставалось, как выйти на улицу, попутно вытолкав Лисицу. Мы отошли немного в сторону и остановились. Лисица принялась теребить рукав моей майки – мол, сопереживаю тебе, милый друг.

– С чего это прокуратура тобой заинтересовалась? – спросила она.

– В самом деле! – ответил я. – Сам удивляюсь. Ничего плохого не делал, только сутки напролет труп закапывал и выкапывал, закапывал и выкапывал…

– А мне тебя жалко, – вдруг призналась Лисица. – А тебе?

– Что «тебе»?

– Тебе меня не жалко?

– Мне этого участкового жалко, – уклонился я от ответа. – Когда его начальство узнает, кого он упустил, с него погоны снимут.

– Значит, хуже мы ему уже не сделаем. Пойдем!

– Куда?

– Я его отвлеку, а ты тихонечко подкрадешься… – Лисица стала изображать, как я буду пробираться на цыпочках к заветной двери. – Достанешь ключик и…

Я не сразу решился на эту глупость – значит, какие-то зачатки здравого разума еще сохранились.

Лисица танцующей походкой приблизилась к калитке. Я следил за ней из-за кустов.

– Маладой чилавек! – голосом вышедшей на пенсию путаны произнесла Лисица. – Угастите даму сигареткой!

Служебная добросовестность участкового, притаившегося во дворе, чуть не сразила меня наповал.

– Слушай, ты, шалава немытая! – раздался из темноты гневный голос. – Знаешь, чем я тебя сейчас угощу?

– Ой! – пискнула Лисица, немедленно ретируясь. – Догадываюсь…

Мы снова засели в кустах и принялись думать. Я рисовал в своем воображении картины одну ужаснее другой: вот я сижу в кабинете следователя, и он вытаскивает из стола часы, кладет их передо мной и спрашивает: «Каким образом, гражданин Еремин, в ваш дом попали часы пропавшего без вести Рюмина?» Я моргаю глазами и отвечаю: «Гадом буду, гражданин начальник, но сам диву даюсь! Первый раз их вижу!» А следователь хитро улыбается и приглашает в кабинет свидетеля № 1. А это тот самый мерзавец на джипе, который мое ружье чуть не переехал. «Да, – с радостью подтверждает он. – Я видел этого гражданина на диком пляже с пневматическим ружьем!» Потом заходит свидетель № 2. Это мальчик с чупа-чупсом. Он подтверждает, что я грузил в свою машину большой мешок из-под сахара. Потом появляется свидетель № 3 – инспектор ГИБДД с чувствительным нюхом. «Да, – проконстатирует он. – Мешок из-под сахара лежал в салоне его машины и при этом шибко смердел!» Он же подтвердит, что я сбросил мешок на товарняк. Лучшие сыскные собаки кинутся по рельсам на север и вскоре найдут мешок на дне ущелья. А затем команда пиратов принесет в качестве вещдока плавки покойника. И кольцо замкнется! Моя вина будет доказана окончательно, с блеском и триумфом, за что в ближайшем будущем войдет в учебники по криминалистике как классический образец неотвратимости возмездия.

– Ты чего стонешь? – спросила Лисица и толкнула меня в плечо, возвращая в действительность.

– Если они найдут часы, – пробормотал я, – то дальше все пойдет как по маслу… Мальчик с чупа-чупсом… пиратский флаг…

– Какой пиратский флаг? Ты о чем?

– Отвлекай его, как можешь, – прошептал я с твердой решимостью. – Пусть он ругается, топает ногами и шлепает губами…

– А ты все-таки попытаешься пробраться на терраску?

– Нет, не на терраску. Я попробую забраться в сарай.

– А при чем тут сарай?

– Потом узнаешь, – ответил я и подтолкнул Лисицу. – Иди же!

Я побежал по темной улице, наполненной лаем собак. За мусорной кучей я свернул в заросли сирени, прошел сквозь них к своему забору и перелез в огород. По грядкам картошки продвигался уже по-пластунски. Я слышал, как за домом кричал участковый, и чем отчетливее слышался его голос, тем увереннее я продвигался вперед. У двери сарая я поднялся на ноги, приоткрыл прогнившую дверь и юркнул в темноту. Куры узнали меня и крик не подняли. У дровяника я нащупал канистру с бензином и, прихватив ее, поднялся по лестнице на чердак.

«У меня нет другого выхода», – еще раз убедил я себя и обильно полил солому бензином.

Спустившись на несколько ступенек, я щелкнул зажигалкой и поднес пламя к пучку соломы, свисающей с чердака. Огонь охотно ухватился за солому и полез вверх. Я спрыгнул с лестницы и, уже не таясь, со всех ног кинулся через огород к забору. Заросли сирени… мусорная куча… улица…

Я на секунду остановился и обернулся. Дверной проем сарая был заполнен ярким желтым светом, и плоской лентой наружу вытекал густой дым. Одуревшие от жары куры выскакивали из сарая, словно мужики из парилки на снег.

Я побежал дальше и в тени кустарника едва не сбил с ног Лисицу.

– Ну что? Принес часы? – зашептала она.

Не отвечая, я схватил ее за руку и потащил по самым темным переулкам. Мы запутывали условного преследователя до тех пор, пока Лисица не заметила отблески пожара.

– Что-то горит! – сказала она. Остановилась, посмотрела по сторонам.

– Хорошо горит? – спросил я, садясь на бревно.

Лисица встала на бревно, поднялась на цыпочках.

– Вижу пожар! – взволнованно доложила она. – Дом горит!

– Это не просто дом горит, – поправил я ее. – Это часы покойника горят.

Лисица с ужасом посмотрела на меня.

– Ты?.. Так это ты?!

– Не переживай, – ответил я. – Дом застрахован. Получу деньги, построю новый.

– А где ты до этого будешь жить? – растерянно спросила Лисица.

– Участковый ведь уже отвечал на этот вопрос.

Где-то далеко завыла сирена пожарной машины.

– Быстро отреагировали, – сказал я и зевнул. – Тем не менее часы уже превратились в лужицу расплавленного металла. Вот такой грустный финал.