Я вернулся на блог «Сладкая пена» и оттуда по комментариям Взбить-до-густоты перешел в другой посвященный современному искусству блог под названием «Полицай арт-хауса». Это оказалась «своя территория» Миксера. «Полицай» представлял собой более жесткую версию «Сладкой пены»; кроме размышлений Миксера о последних выставках в галереях, музеях и на аукционах, здесь нашлись и длинные разговоры об аниме, видеоклипах, татуировках и моде на кеды. Очевидно, любимым присловьем Миксера было «блин».

Я щелкнул по ссылке «Профиль» и узнал, что Миксер не только владелец «Полицая», но и «живущий в Нью-Йорке независимый писатель, художественный критик и консультант по приобретению произведений искусства». Я поразмыслил над этим описанием и кликнул «Написать мне». В письме я не стал уточнять, какая именно консультация мне нужна, зато недвусмысленно намекнул на собственную платежеспособность. И добавил номер своего телефона. Вероятно, спрос на независимого писателя (он же художественный критик, он же консультант по приобретению произведений искусства) был невелик, потому что ждать его звонка пришлось меньше часа.

Я сказал Миксеру, что интересуюсь творчеством Кассандры 3., хочу увидеть ее работы и нуждаюсь в помощи. Моя проблема Миксера не удивила.

— Я так понимаю, вы пообщались с доном Орландо? — спросил Монро. Голос у него был хриплый и ироничный.

— Боюсь, мы не понравились друг другу.

Он фыркнул.

— Вы оказались в хорошей компании, друг мой. О. просто помешан на контроле, особенно когда речь идет о Касси. Я одно время думал, это немецкие закидоны, но теперь полагаю, что это у него, блин, такая стратегия. Тайны для избранных наделали много шума в определенных кругах и сотворили настоящее чудо с ценами.

— Чудо, — повторил я. — Можете устроить мне просмотр?

— Просмотр с прицелом на приобретение?

— Таков общий замысел.

Мы поговорили о его гонораре, но я не особенно торговался. Мне нужно было заинтересовать его; в любом случае это будут деньги Дэвида. Когда мы обо всем договорились, щелкнула зажигалка. Кажется, Монро расслабился и рвался в бой.

— Я обо всем договорюсь. Мы можем встретиться завтра. Скажем, за поздним ленчем.

Монро выбрал «Кузен Дюпре» — новое и сильно разрекламированное бистро в Верхнем Ист-Сайде — и опоздал. Через двадцать минут после назначенного времени в дверях появился кругленький человек лет сорока в сильно потертом пальто из верблюжьей шерсти и поношенных туфлях «Гуччи». Он говорил по сотовому и курил сигарету. На пороге его остановила менеджер и оставила докуривать на улице, однако он и не подумал качать права. Я наблюдал в окно, как он дымит и снова звонит по телефону. Спутанные волосы — черные и блестящие, как и глаза, сверкающие над румяными щеками. Все это, вместе с лукавым, пухлым ртом, придавало ему вид потрепанного херувима.

Монро осушил бокал.

— Точно не хотите десерт? — спросил он. Я покачал головой, он бросил на меня подозрительный взгляд и заказал флан. Он изучал список сотернов, когда я кашлянул.

— Сколько видео вы просмотрели? — спросил я.

— Пять, — тут же ответил Монро. — От номера два до номера пять и «Интервью номер восемь».

— А сколько их всего?

— Пока двенадцать.

— Что они собой представляют?

На этот раз Монро ненадолго задумался.

— Не буду портить вам впечатление, пытаясь описать их, — наконец ответил он, — и в любом случае я бы не воздал им должного… но… вот вам мое мнение. Это, блин, блестяще. Определенно они чертовски замысловатые, странные до какой-то извращенной дрожи, но, блин, блестящие. Увидите.

Принесли флан, и Монро успел съесть почти половину, когда зашипел телефон. Он поднял брови, извинился и снова отошел к бару. Вернулся Монро с довольной улыбкой на лице.

— В девять, — объявил он. — У Тодда.

Оставалось как-то убить пять часов. Один из них, несмотря на холод и застывшие ноги, я потратил на пробежку вдоль Гудзона. Телефонный звонок поймал меня в дверях. Звонила Клэр.

— Я только спросить, не хочешь ли ты, чтобы я вернула ключ. — На заднем плане слышались уличные шумы.

— Меня несколько удивило, что ты не оставила его в субботу.

— Я думала об этом. Хотела даже швырнуть его тебе. Так отдавать или нет?

— Нет, — ответил я. — Где ты?

Молчание. Наконец тихое:

— Неподалеку.

— Зайдешь?

— Не знаю. — Отбой. Но когда я вышел из душа, она уже сидела на софе. Прямо в куртке, окруженная синеватыми сумерками. В руке она вертела ключ.

— Все еще хочешь швырнуть? — спросил я. Завязал пояс халата и сел за стол.

Серые глаза Клэр потемнели.

— Это слишком легко, — тихо сказала она. — И не причинило бы никакого вреда.

Я улыбнулся:

— Прошу прощения за субботу.

— За что именно?

— За ненужное любопытство.

— Это было любопытство? Меня, скорее, удивляет, что ты не спрашивал раньше. Все равно дело не в этом.

— В чем же?

Она тяжело вздохнула, встала и медленно пошла вдоль книжных полок. В сумерках ее распущенные волосы казались белыми.

— Выбор времени. Ты страшно неудачно выбираешь время.

Я кивнул.

— Тогда прошу прощения за неудачно выбранное время и за бестактность.

Клэр рассмеялась — коротко и горько.

— Бестактность? Несколько лет лечения, может быть, прием лекарств — и, возможно, у тебя получится стать бестактным. — Она прислонилась к чугунной колонне и скрестила руки на груди. — Кроме того, бестактным может быть близкий человек. Считаешь, это слово тебе подходит?

— Во всяком случае, друг.

Еще один смешок.

— Друг с привилегиями? Постоянный партнер для траха?

— А как еще меня назвать, если не другом?

Она что-то пробурчала, я пересек комнату и остановился перед ней в тени. Она склонила голову, плечи дрожали.

— Как меня назвать? — снова спросил я. Горло сжалось, голос звучал словно издали.

Клэр наклонилась вперед и ткнулась мне в плечо. Постучала в грудь ключом.

— Да не знаю я, — пробормотала она. — Ты же, черт побери, детектив, вот и разбирайся. — Потом она положила ключ в карман, подняла голову и поцеловала меня.

Когда я ушел в душ, Клэр спала, а когда вышел, ее не было. Я быстро оделся (серые фланелевые брюки и черная водолазка) и направился на подземке в Бруклин.

Чез Монро ждал на углу Президент-стрит и Хикс-стрит — курил сигарету, говорил по сотовому и притопывал от холода. Воротник пальто из верблюжьей шерсти поднят, в темных глазах отражается свет уличного фонаря. Он простился и захлопнул телефон.