НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: А может, оно и к лучшему. Вроде, все налаживается. Будет получать пенсию, жить на Остоженке и не лезть в дела.

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Я о пенсии хотел поговорить. Ты не думаешь, что пять тысяч – это для нее много?

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Думаю. Нам еще месяц нужен, чтобы перерегистрироваться. А потом Любу на процент, прибыли нет. Как всегда у Артура и было.

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Прекрасно. И хватит с ней возиться, жалею уже, что сумму ей дали.

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Сам жалею, если честно.

* * *

Квартира на окраине.

Кабан, Гитлер, Китай и Андрей.

АНДРЕЙ (возится с паяльником и разобранным шокером): Восемьдесят тысяч вольт. Прикиньте! Восемьдесят тысяч!

КИТАЙ: Я пробовал. Так себе хуйня.

АНДРЕЙ: А мы переделаем. На хуй нам столько? Триста вольт хватит.

ГИТЛЕР: Так он слабее будет?

АНДРЕЙ: Как в анекдоте будет. Больному лучше, раньше вообще не ходил, а сейчас под себя ходит.

КИТАЙ: Попробуем.

АНДРЕЙ: На себе не стоит.

ГИТЛЕР: Когда начинаем?

АНДРЕЙ: Сегодня. Они нас подождут-подождут, а потом Любку спиздят. Нам сегодня на них глянуть нужно, Любку к себе заберем, а после этого первого терпилу потрясем. Кабан, форму взял?

КАБАН: Взял, полосатую и черную. Симки купили, два часа с Витьком синяков отлавливали.

АНДРЕЙ: Не подряд номера?

КАБАН: Не подряд. Разные тарифы, разные операторы.

АНДРЕЙ: Хорошо. Надо номера снять, с брошенных машин, московские. Два комплекта. Во дворах посмотрите. И эмблемы на форму пришить.

ГИТЛЕР: Мы за номерами.

Гитлер и Китай уходят, Кабан достает из сумки с формой несколько плакатов «Форма одежды сотрудников МВД», прикрепляет их к стене скотчем, садится пришивать эмблемы, сверяясь с плакатами. Андрей собирает шокер.

АНДРЕЙ: Готово. (Подносит к шокеру индикатор-отвертку, нажимает на кнопку шокера. Индикатор загорается.)

КАБАН: А искра где?

АНДРЕЙ: А не надо. Искра – это лохов пугать.

* * *

Машина, угнанная в Воронеже, с московскими номерами, в ней все герои, они одеты в черную форму частного охранного предприятия, в береты, у каждого рация. Общий вид у них несколько бутафорский, гипертрофированно охранный – красные береты, черная форма, нашивки с изображением оскалившегося волка. Андрей за рулем.

АНДРЕЙ: Ну что, Витек, посмотрим?

Китай достает из-под сиденья пистолет-пулемет, вешает его на шею, под курткой, засовывает руку в карман, нащупывает рукоятку, потом выходит из машины.

Если стрельба будет, ждите пять минут, потом валите.

Китай и Андрей идут по двору.

КИТАЙ (показывая кивком): Стоят, бляди.

АНДРЕЙ: Подходим аккуратно. Начнут выскакивать или чего – кроши сразу, вон их сколько.

Машина, которая следила за автомобилем Саши на вокзале, она перегружена, просела под весом пассажиров. Китай подходит к автомобилю и останавливается в пяти метрах, сзади сбоку, со стороны водителя, Андрей – спереди, со стороны пассажира. Андрей стучит костяшкой пальца в тонированное боковое стекло. Стекло опускается, в салоне машины – четверо молодых крепких кавказцев.

КАВКАЗЕЦ (сидит рядом с водителем, недовольным тоном): Э, что ты хочешь, а?

АНДРЕЙ: Ребятки, такое дело… Не видели, здесь пацаны никакие на скутере не проезжали? Синий такой скутер, «Судзуки»?

КАВКАЗЕЦ: Какой еще скутер?

АНДРЕЙ: Да скутер угнали, прямо от конторы. Девчонка на работу ездила, сидит теперь плачет.

КАВКАЗЕЦ: Слушай, мужик, я тебе по-русски сказал, не видели.

АНДРЕЙ: Ну, не видели, что ж поделать. Извини, земляк, что побеспокоил. Сейчас милицию вызовем, пускай она ищет.

Андрей отходит на несколько шагов от машины и, достав мобильный телефон, набирает номер.

Алло… дежурная… угон автотранспортного… мопед… сотрудники ЧОПа… Горюнов и Судаев… Свидетели? Есть свидетели, полная машина… (Называет улицу и номер дома.) Ждем на месте.

Машина с кавказцами заводится и сдает назад, едва не задев Китая, разворачивается и выезжает со двора.

АНДРЕЙ (Китаю): Видал, Горюнов, какой народ горячий? Джигиты, в рот им пулемет.

КИТАЙ: Н у… Чуть не задавили. Остыть бы им, Судаев.

АНДРЕЙ: Точно. Пока мы не остыли. (Говорит в рацию.) Двигай к ориентиру «два», сейчас подтянемся.

* * *

В машине. Герои едут по Москве.

АНДРЕЙ: Любка говорила, что фотографию мою ей Николай этот дал, бухгалтер.

КАБАН: Ну и чего?

АНДРЕЙ: Не знают меня зверьки в лицо, иначе уже б отстрелялись. Значит, не бухгалтер навел. И не Любка.

ГИТЛЕР: Люба не наведет.

КИТАЙ: Чего так решил?

ГИТЛЕР: Да она в него (кивает в сторону Андрея) по уши…

КАБАН: Всякое бывает. Меня телка как раз и вломила.

ГИТЛЕР: Как разлюбит, так и впрудит, а пока – нет.

АНДРЕЙ: Может, и любит, хотелось бы. Значит, Саша.

КАБАН: Что за Саша?

АНДРЕЙ: Да такой красавчик, знаешь, крашеный, из спортзала.

ГИТЛЕР: Метросексуалист.

КАБАН (усмехается): Это понятно.

КИТАЙ: Надо брать.

АНДРЕЙ: Возьмем. Неясно, куда потом его.

КАБАН: Как «куда»?

АНДРЕЙ: Ну так, братан. Мы за баблом приехали, а не справедливость наводить.

КАБАН: Посидит на цепи, пока мы барыг разгоним.

АНДРЕЙ: На хате держать, так сторож нужен.

КИТАЙ: Вот Любка пусть и караулит.

АНДРЕЙ: А чего, пусть посидит. Если он хулиганить будет, так и…

ГИТЛЕР: А я бы сразу. Не знаю я этого фуцана, но, подозреваю, хулиган он.

КАБАН: Еще и сексуалист, по ходу. Если что, отъедем тут неподалеку, под Нарофоминск. Я там одного знаю, си дел с ним, он из бомжей колхоз устроил. Теплицы, шлакоблок делает, пилорама. В подвал опустим, пусть сидит.

АНДРЕЙ: Саня за бомжа не проканает. Упитанный.

КАБАН: Посидит у Филина в подвале, на Курский можно будет выпускать, Христа ради.

* * *

Машина Саши, в ней Саша и Люба, вечер.

ЛЮБА: Вот в этом доме.

САША: Так я и не понял, что нам здесь надо?

ЛЮБА: Коля попросил забрать какие-то инструменты и перевезти на квартиру.