— Убери руки.

Его звенящий голос или выражение глаз выдали смертельную ярость, которая бушевала у него внутри, потому что Родарт отпустил его и отступил на несколько шагов назад.

— Ты это заслужил, — сказал он, дернув подбородком в сторону кровоточащей скулы Гриффа. — За то, что оскорбил меня сегодня. Я проехал через всю эту пустыню, чтобы отпраздновать твое освобождение, и вот какую благодарность получаю в ответ на свою заботу.

— Спасибо. Теперь мы квиты, — Грифф протиснулся мимо него.

— Вчера у меня был интересный разговор с твоими бывшими подельниками.

Грифф остановился и обернулся.

Родарт глубоко затянулся сигаретой, затем бросил ее на бетонный пол гаража и потушил носком туфли, одновременно выпуская дым вверх.

— Мне не нужно называть имен, правда? Ты знаешь, о ком я говорю. Твои бывшие партнеры по бизнесу.

— Они занялись благотворительностью? — спросил Грифф.

Родарт лишь ухмыльнулся в ответ.

Три босса организованной преступной группировки. «Виста», как их называл Грифф. Именно их имел в виду Родарт. Парни в костюмах за пять тысяч долларов. С этой троицей Билл Бэнди познакомил Гриффа, когда ему срочно понадобились деньги, чтобы уплатить долг.

Триумвират «Висты» был очень любезен, и еще сверх того. Они широко открыли перед ним двери своих роскошных кабинетов в принадлежавшем им небоскребе в Лас-Колинас, откуда открывался вид на поле для гольфа. И это было только начало. За этим последовали шикарные обеды в частных кабинетах пятизвездочных ресторанов. Полеты на частном самолете в Вегас, на Багамы, в Нью-Йорк, Сан-Франциско. Лимузины. Девочки.

Единственное, от чего он отказался, так это от наркотиков, хотя в любой момент мог получить все, что пожелает.

— Эти парни знают, что ты вышел, — улыбка Родарта была опасной и вкрадчивой, как шакалий оскал. — Они не очень этому обрадовались. Они уверены, что тебя следует наказать за то, что ты сделал с Биллом Бэнди.

— Я не имею никакого отношения к Бэнди.

— Да ну…

Грифф не собирался доказывать свою невиновность этому ублюдку.

— Если ты еще раз увидишься с парнями из «Висты», передай им мои слова — пусть идут в задницу.

— О, им это не понравится, — поморщился Родарт. — Сначала ты убил их букмекера…

— Я не убивал Бэнди.

— Правда? Не думаю, что они в это поверят, Грифф. Ты так разозлился на него за то, что он сдал тебя ФБР, что убил его. Ты был вправе это сделать. Почти обязан. Послушай, я тебя понимаю. И они тоже. Крыса есть крыса. Если бы ты не прикончил его, то он мог бы сдать их.

— Тогда чем же они недовольны?

— Они никогда не узнают, предал ли бы их Бэнди. А ты, — он ткнул указательным пальцем в грудь Гриффа, — ты назвал ФБР имена. Их имена. Понимаешь, в чем проблема? Они думают, что Бэнди остался бы верен им, чего не скажешь о тебе.

— Да, печальная история.

— Ты нанес ущерб их бизнесу, — продолжал Родарт, проигнорировав его замечание. — В течение нескольких лет после того, как тебя отправили в Биг-Спринг, им было трудно завербовать кого-то из профессиональных спортсменов на всем юге Соединенных Штатов. Спортсмены нервничали, боясь, что если они смошенничают, то их поймают, как поймали тебя.

Родарт перевел дух, а затем продолжил, уже более спокойным тоном:

— Парни из «Висты», как ты их любовно называешь, так полностью и не оправились от несчастья, которое ты им принес.

— Я принес им несчастье? — Грифф наконец дал выход бурлившему внутри гневу. — Ни один из них не провел и дня за решеткой.

— Только потому, что ФБР построило их обвинение в рэкете исключительно на твоих показаниях. — Родарт с сожалением пожал плечами, указывая на ошибки в их стратегии. — Твоя история не убедила большое жюри. Они подумали, что ты пытаешься перевести стрелки на других, чтобы обелить себя. Это единственная причина, по которой парни из «Висты» не оказались за решеткой. — Он снова ткнул пальцем в Гриффа. — Но они были очень близки к этому. И они этого не забыли. И все благодаря тебе. Они вроде как затаили злобу.

— Взаимно. А теперь убирайся с дороги.

Видя, что Родарт не двинулся с места, Грифф попытался обойти его. Родарт шагнул в сторону, преграждая ему путь.

— Но в целом те парни, о которых мы говорим, совсем не плохие. Они даже могут снова принять тебя в свою компанию — при одном условии.

— Ты теперь работаешь на них?

— Скажем, я могу замолвить за тебя словечко, — подмигнул Родарт.

— Я не собираюсь возвращаться к ним.

— Ты меня не дослушал.

— Мне плевать.

Родарт смахнул невидимую пылинку с лацкана куртки Гриффа. «Если он еще раз ко мне прикоснется, — подумал Грифф, — я сотру его руку в порошок».

— Послушай моего совета, Грифф. Подумай об этом.

— У меня было пять лет, чтобы об этом подумать.

— Значит, ты больше не будешь с ними работать?

— Нет.

— А как насчет их конкурентов? Как бы то ни было, а парни из «Висты» — бизнесмены. Они волнуются — совсем немного — по поводу того, чем ты займешься теперь, после освобождения.

— Я подумываю о том, чтобы открыть киоск с лимонадом.

Гримаса Родарта свидетельствовала о том, что он понял шутку.

— Какое им дело, да и тебе тоже, чем я займусь? — спросил Грифф.

— Они так не думают. Особенно если ты планируешь связаться с одним из их конкурентов.

— Можешь их успокоить на этот счет. Им не о чем волноваться. Пока, Родарт.

Грифф сделал еще одну попытку уйти, но Родарт ухитрился вновь встать у него на пути. Он придвинулся ближе и опять понизил голос, на этот раз до заговорщического шепота:

— Тогда остается вопрос о деньгах.

— Каких деньгах?

— Послушай, Грифф, — вкрадчивым тоном начал Родарт. — Это те деньги, которые ты украл у Бэнди.

— Не было никаких денег.

— Может, это были не наличные. Ключ от банковского сейфа? Номера счетов в иностранных банках? Комбинация к замку сейфа? Коллекция марок?

— Ничего.

— Ты лжешь! — Родарт снова ткнул пальцем в грудь Гриффа, сильнее и злее, чем прежде.

Грифф побагровел, но, несмотря на свое желание переломать Родарту кости, он не мог прикоснуться к этому типу. Прикосновение будет провокацией, которую только и ждет Родарт, чтобы втянуть его в драку. Подравшись с Родартом, Грифф — даже если выйдет победителем — проведет ночь в далласском центре предварительного заключения. Как ни плоха его новая квартира, он предпочитал ее, а не тюремную камеру.