требовали активных физических действий. Также он несколько раз в неделю должен был тренировать актера. Это стало началом дружбы двух мальчиков. Но в январе 2009 года, во время съемок последнего фильма серии, «Гарри Поттер и Дары Смерти», судьба Дэвида Холмса резко переменилась. В одной из сцен Гарри должен был увертываться на своей летучей метле от двух огненных шаров. И во время репетиции этого опасного трюка произошла трагедия. Страховочный шнур, которым был привязан Дэвид, не выдержал, и парень с огромной силой ударился о стену. Придя в себя, он понял: случилось что-то серьезное. Он больше не мог шевельнуться. Его перевезли в окружную больницу Уотфорда, рядом со студией. У него был поврежден спинной мозг, врачи сказали, что это тетраплегия, то есть он до конца дней останется полностью парализованным. Ему тогда было всего двадцать пять лет.

* * *

Больше говорить стало не о чем, все было кончено, и это следовало признать. И все же Джон и Мартин поблагодарили продюсера за доброжелательность. Выйдя на улицу, они остановились перед зданием.

– Во всем есть положительные стороны… – нерешительно заговорил Джон.

– Положительные? Что здесь положительного?

– У тебя теперь есть уникальный опыт.

– А на фиг он нужен, если в конечном счете…

– Да, понимаю.

– …

– Хорошая новость в том, что ты открыл свое призвание, – продолжил Джон.

– …

– Правда, дорогой, у тебя же настоящий талант, все так говорят. Я нашел несколько театральных курсов недалеко от дома…

– …

– А потом можно нанять агента, если ты будешь играть в спектакле, да и у меня есть кое-какие связи в кино, ты же знаешь…

– Нет.

– Что «нет»?

– Я не хочу играть в театре. Со всем этим покончено.

– Ты так говоришь от разочарования, это нормально. Но я же прекрасно видел, тебе понравилось…

– Нет, папа. Я не буду играть в театре, – прервал его Мартин с такой убежденностью в голосе, что любые доводы стали бесполезны. Это чувство – когда тебя сначала хотят, а потом отвергают – он не хотел переживать никогда больше.

30

Вечер дома прошел в молчании. Джон предупредил Жанну, но Мартин был не в настроении с ней разговаривать. Ему не хотелось рассказывать, что он сейчас чувствует; он надеялся справиться с накатывающей волной печали. О его чувствах было нетрудно догадаться, и теперь он желал забыть обо всем и никогда больше к этому не возвращаться. Тема стала табу.

В эту первую ночь Мартин раз за разом прокручивал в голове кастинг. В какой момент он дал осечку? Что мог бы сделать лучше? В любом случае уже ничего не изменить. Жизнь невозможно повернуть назад. Он упустил свой шанс и теперь, после этого крушения, должен встретить будущее. Конечно, он не может нести всю полноту ответственности. Тот, другой актер наверняка был лучше. И тут уж ничего не поделаешь. Фатальная неизбежность. Оставалось лишь проклинать судьбу, которая поставила на его пути этого Другого. Как часто возникает тот, кто стремится занять ваше место, перекрыть вам дорогу. С Мартином это уже бывало и в школе, и в спортивном клубе – случаи, когда он едва не становился первым, но появлялся тот, кто его опережал. Неужели всегда так? Любую человеческую жизнь в тот или иной момент портит другой человек.

Его преследовали образы Другого. Он наверняка сейчас празднует победу и упивается картинами лучезарного будущего. Мартин чувствовал, как из самых глубин души поднимается неудержимая зависть. «Почему он, а не я?» В лихорадке этой ночи, разъедаемой разочарованием, он принялся воображать: «А если я уберу его с дороги?» Безумная, абсурдная, дикая мысль. Если один-единственный человек портит вам жизнь, может, стоит просто от него избавиться? Мартин вспомнил историю из фигурного катания, произошедшую несколько лет назад; все о ней тогда говорили. Одна американская спортсменка, не вынеся мысль, что станет второй, устроила так, что ее соперницу ранили в колено[32]. Но ее очень быстро вычислили. Если другого актера убьют, вполне вероятно, что полиция сразу же придет за ним, Мартином. В путанице больных мыслей он уже видел себя в тюрьме. Он и впрямь бредил. Ерунда какая-то. В полном смятении он наконец заснул.

Часть вторая

1

Прошли месяцы, разочарование постепенно рассеивалось. Случалось, что Мартин даже не вспоминал о своем провале или же вспоминал, но сердце при этом не сжималось. Но он по-прежнему избегал любых разговоров на эту тему; упоминание о ране растравляло ее. Конечно, он слышал в колледже всякую болтовню о книге, но тогда просто отходил в сторонку. Казалось, так просто бегать между капель этого печального воспоминания.

Но в ноябре 2001 года его жизнь пошла под откос. Как ни странно, Мартин не предвидел неизбежного. Кстати, его родители тоже. Однако было же совершенно ясно, что экранизация этой книги-феномена не пройдет незамеченной. А получилось еще хуже. Закрытые предпремьерные показы сразу же вызвали нечто вроде коллективной истерии, бившей все рекорды. В день выхода фильма на экраны, 16 ноября, все только и говорили о «Гарри Поттере». Для Мартина начался истинный кошмар: отныне невозможно стало укрыться от того, что он потерял. Он даже не мог воспользоваться пресловутым правом быть забытым[33], на которое ссылаются, если речь заходит об отсидевших преступниках. Больше того, вся страна словно задалась целью раздуть угли его провала. Трудно было включить телевизор и не наткнуться на сияющую улыбку Дэниэла Рэдклиффа, не выслушать рассказ о его чудесной повседневной жизни. Его лицо красовалось на афишах по всему Лондону. Его называли гениальным и хотели знать о нем всё; поговаривали даже, что вскоре его примет королева. Жизнь Другого неотвязно окружала Мартина со всех сторон.

И никакого выхода не просматривалось. Все вокруг было пропитано Хогварцем. Даже в школе учительница английского не устояла и подготовила целую серию уроков по лексике «Гарри Поттера». В качестве епитимьи Мартину пришлось выучить значение слов, придуманных Дж. К. Роулинг. К счастью, он по-прежнему мог на выходные сбежать в Париж. Но передышка оказалась короткой. В декабре во Франции в свой черед началось вторжение фильма, который в самые сжатые сроки собрал десять миллионов зрительских просмотров – феноменальный результат. И так будет во всем мире. Вскоре не останется уголка на планете, не охваченного напоминанием о превратностях его судьбы.

Видя, как сын все больше замыкается в себе, Джон встревожился. Он и сам чувствовал, что вездесущий «Гарри Поттер» уже здорово действует ему на нервы. Он всячески пытался разговорить сына, что было единственным способом дать выход тягостному унынию. Впервые