Я знал, что меня видели, когда я уходил с базы. «Сэм!» – это кричали мне. Под таким именем меня знали только двое, но Старик воспользовался бы настоящим. Значит, меня видела Мэри. Хорошо, думал я, что она показала мне, где живет. К ее следующему появлению нужно будет подготовить там ловушку. А до того я должен делать свое дело и следить, чтобы меня не поймали.

Используя все свое умение скрываться от преследования, я двигался через район складов. Вскоре я обнаружил подходящее здание. На табличке у входа значилось: «Сдается верхний этаж. Обращаться к агенту по аренде на первом этаже». Я тщательно его осмотрел, запомнил адрес и быстро вернулся на два квартала назад, к почтовому отделению «Вестерн Юнион», а оттуда с первого же свободного аппарата отправил сообщение: «Высылайте два ящика говорящих книжек-малышек. Скидка та же. Грузополучатель Джоел Фриман». Добавил адрес пустого верхнего этажа, и сообщение ушло в агентство «Роско и Диллард», Де-Мойн, штат Айова.

Когда я вышел из кабинки, светящаяся вывеска круглосуточного сетевого ресторана быстрого питания напомнила мне, что я голоден, но я тут же подавил позыв и больше об этом не вспоминал. Вернувшись на склад, я выбрал в дальнем конце первого этажа угол потемнее и устроился там, ожидая, когда откроется контора.

Должно быть, я уснул. У меня осталось смутное воспоминание о череде клаустрофобных кошмаров.

С рассвета до девяти утра я ошивался возле местной биржи труда, изучая объявления; это было единственное место в районе, где на бездельника не обратили бы внимания. В девять появился агент по аренде, и, когда он открыл свой офис, я снял верхний этаж, приплатив за то, чтобы он предоставил мне помещение немедленно, пока документы проходят регистрацию. Затем поднялся на верхний этаж, отпер дверь и стал ждать.

Примерно в десять тридцать прибыли мои контейнеры. Я позволил водителям уйти. Трое – это для меня многовато, да и не готов я был действовать в любом случае. Когда они ушли, я вскрыл контейнер, достал одну ячейку, прогрел ее и подготовил. После этого я спустился на первый этаж, разыскал агента и сказал:

– Мистер Гринберг, не могли бы вы подняться на минутку? Мне нужно кое-что поменять в освещении.

Он поворчал, но согласился. Когда мы вошли, я закрыл дверь и подвел его к открытому контейнеру:

– Вот здесь, внизу. Наклонитесь – и сразу увидите, что я имею в виду. Мне бы нужно…

Едва он наклонился, я сжал его крепким захватом, задрал пиджак и рубашку, свободной рукой перенес хозяина из ячейки ему на спину и подержал еще немного, пока он не успокоился. Тогда я его отпустил, заправил ему рубашку и отряхнул пыль с пиджака. Когда он пришел в себя, я спросил:

– Какие новости из Де-Мойна?

– Что тебя интересует? Как долго ты отсутствовал?

Я начал объяснять, но он меня перебил:

– Не будем тратить время и переговорим напрямую.

Гринберг задрал рубашку, я сделал то же самое, и мы уселись на закрытом контейнере спиной к спине, чтобы наши хозяева могли соприкоснуться. В мыслях у меня осталась пустота, и я даже не знаю, как долго продолжался их разговор. Помню только, я неотрывно смотрел на муху, вьющуюся у облепленной пылью паутины.

Следующим мы обратили управляющего зданием. Это был здоровенный швед, и нам пришлось удерживать его вдвоем. После этого мистер Гринберг позвонил владельцу склада и настоял, чтобы тот приехал и сам посмотрел на последствия какой-то кошмарный катастрофы, случившейся в здании, – не знаю, что именно он ему говорил, потому что в это время мы с управляющим открывали и прогревали новые ячейки.

Владелец здания оказался очень важным приобретением, поэтому все мы, и он сам в том числе, почувствовали удовлетворение. Он принадлежал к престижному Конституционному клубу, а список его членов читался как «Кто есть кто в финансах, правительстве и промышленности». А что еще важнее, у них работал знаменитый шеф-повар; поэтому любой член клуба, если он был в городе, предпочитал завтракать в клубе.

Близился полдень, время было дорого. Управляющий отправился купить для меня подходящую одежду и саквояж, а заодно прислал шофера владельца здания к нам наверх, чтобы мы взяли его в оборот. В двенадцать тридцать мы с владельцем отбыли на его машине в город. В моем саквояже находились двенадцать хозяев, еще в ячейках, но уже подготовленные.

В книге посетителей владелец склада записал: «Дж. Хардвик Поттер с гостем». Один из лакеев хотел забрать у меня саквояж, но я сказал ему, что мне необходимо поменять перед ланчем сорочку. Мы копошились перед зеркалом в туалетной комнате, пока там не осталось никого, кроме служителя, а затем «завербовали» его и отправили сообщить администратору клуба, что одному из гостей стало плохо.

После того как мы о нем позаботились, администратор принес еще один белый халат, и я превратился в нового служителя туалетной комнаты. У меня оставалось только десять хозяев, но контейнеры должны были вскорости доставить со склада прямо в клуб. Вместе с первым служителем мы использовали все оставшиеся ячейки еще до того, как обеденный наплыв посетителей закончился. Один из гостей застал нас за делом, и мне пришлось его убить, так как не было времени с ним возиться. Труп мы запихали в шкаф для швабр.

После этого наступило затишье, поскольку контейнеры все еще не привезли. Меня едва не скрутило голодными спазмами, но они быстро ослабли, хотя и не прекратились совсем. Я сообщил об этом администратору, он велел принести для меня ланч в свой кабинет. Это был один из самых вкусных ланчей в моей жизни. Контейнеры прибыли как раз, когда я доедал.

В период затишья, который во всех мужских клубах наступает во второй половине дня, мы полностью захватили территорию. К четырем часам дня все присутствовавшие – члены клуба, их гости и обслуживающий персонал – были с нами. После чего мы начали обрабатывать вновь прибывших прямо в фойе, куда их впускал швейцар. Ближе к концу дня администратор позвонил в Де-Мойн, чтобы прислали еще четыре контейнера.

И в тот же вечер мы заполучили крупную добычу, можно сказать, приз – заместителя министра финансов. Настоящая победа, ибо Министерство финансов США, помимо всего прочего, отвечает и за безопасность президента.

Захват одной из ключевых фигур администрации я воспринял с каким-то рассеянным удовлетворением и больше об этом не думал. Мы – я имею в виду людей-рекрутов – почти совсем не думали, мы знали, что надлежит делать в данный момент, но узнавали об этом, уже действуя, как вышколенная лошадь, которая, получив команду, немедленно ее выполняет и уже готова к следующему сигналу наездника.

Вышколенная лошадь и ее наездник – неплохое сравнение, но все же не полное. Всадник распоряжается умственными способностями лошади лишь отчасти, наши же хозяева получали в свое распоряжение не только разум, но и память, и жизненный опыт каждого из нас. Мы же и общались за них друг с другом, иногда понимая, о чем идет речь, иногда нет. Разговорное общение шло через нас, слуг, но мы никак не участвовали в более важных, прямых переговорах непосредственно между хозяевами. Во время таких совещаний мы просто сидели и тихо ждали, пока наши повелители не наговорятся, затем заправляли одежду, чтобы спрятать их, и делали, что приказано. Одна такая конференция большого масштаба состоялась после того, как был завербован заместитель министра финансов; я знаю о ее содержании не больше, чем вы, хотя я на ней присутствовал.