— Вообще-то, да. — гордо говорю, снова получая по лицу. Не понравилась шутка, наверное. Хотя какая это шутка…

— Мне нужно чтобы он закрыл свой клуб. И ты попросишь его об этом, в сегодняшнем видеообрашении. — не спрашивает, приказывает.

— Чего ради? — прыскаю, натягивая на лицо маску суки.

— Ради того, чтобы остаться в живых, и продолжить жизнь со своим любимым. — говорит вполне серьезно, но я начинаю ржать как бешеная конина на скачках. Чего это он сказал? Любимым? Боже правы, я умру здесь из-за того, что придурок-фетишист решил взять меня на встречу денежных мешков? Спасибо! Классная идея!

— Он мне не любимый. К вашему сведению, я попала туда не по своей воле, и была бы очень признательна, если бы вы отпустили меня подальше от него. Например в России? — спрашиваю, будто бы предлагая идеальный путь к решению.

— Ты что сука, несёшь?! — орёт, снова ударяя меня по лицу. На этот раз нижняя губа лопается на две части. — Запишешь сегодня видео, а дальше мы сами решим, что и как нам делать! — снова удар. — Парни, разукрасьте красотку.

Дальше даже не успеваю заметить, меня отцепляют от потолка, как по животу прилетает пару ударов с ноги. Затем в грудь, по спине, снова по животу, и вот я уже харкаюсь кровью, корчась от боли, и не в силах даже пошевелиться. А что сказать об ублюдках? Они лишь довольно скаляться, снимая всё на телефон. Мне здесь не выжить. Это конец.

Остаюсь лежать на сыром полу, даже тогда, когда они уходят, закрыв за собой железную дверь. Нет, не потому что не хочу, а потому, что совсем не могу. Внутри всё горит, и ноет от боли, а снаружи кусается нестерпимой коликой при любом малейшем действии. Я разбита. И в прямом и в переносном смысле этого слова.

Зачем только полетела сюда? Зачем только вышла со всеми на чёртов день рождения ублюдка? Зачем?

От этих мыслей меня отрубило. И проснулась только, когда два амбала тащили меня под руки к деревянной лавке, приставленной к бетонной стене. В этой части мерцала старая лампочка, которую я вижу лишь одним глазом, по причине опухания второго. Сажают на эту конструкцию, облокачивая на спинку, и отходят, осматривая с ног до головы. А я не могу пошевелиться. Даже приоткрыв рот, я чувствую ужасную боль, от ран в уголках губ, и на самих губах. Язык, нёба, гортань — всё засохло с металлическим вкусом, и кажется не подлежит спасению.

Снова возле лица мелькает жиробас, всовывая мне в руки какую-то бумагу. С горем пополам получается прочесть, и если бы не боль, то я бы смело закатила глаза.

— Либо прочитаешь сейчас на камеру, либо умрёшь… — шепчет вонючий, отходя, и наводя на меня камеру телефона.

Ещё раз прочитываю дебильные слова, и осторожно пошевелившись усаживаюсь ровно, чтобы видеть глазами камеру. Затем проверяю не слишком ли мне будет больно, сказав парочку невнятных фраз, и киваю, разрешая включить камеру.

— Любимый, помоги мне… — произношу интонацией из старого дешёвого фильма. — Я хочу жить… Дай им то, что они просят, закрой свой клуб… Сделай это для меня. Очень на тебя надеюсь, ведь если тебе так же дорога наша любовь, как и мне, то ты должен понимать, что клуб это всего лишь бизнес, который как придёт, так и уйдёт, а я останусь с тобой навсегда… — диктую, словно не наизусть, а по-прежнему читая с листочка. Надеюсь Дин не тупой, и поймёт, что это всё не мои эмоции. В живых они всё ровно меня не оставят, это я понимаю, не дура, поэтому потерять зря клуб, какой смысл? Хотя что это я? Врят ли он и пальцем пошевелит после обращения. Нафиг я ему не нужна.

Пытаюсь встать, но тут же падаю обратно, удерживаясь за скамейку руками. Эта боль невозмутимо проходится по телу, то и дело задевая жизненно важные органы.

— Всё парни, отлично! — развеивает тишину мужлан. — Можете полакомиться киской как следует, вы это заслужили! — и только до меня доносятся эти слова, как трое мужчин со звериным оскалом начинают медленно приближаться в мою сторону.

Дин.

— Я ничего не могу сделать, Ник, это исключительно твои проблемы. Уволить я её не могу, она слишком хороша для этого, и малышка прекрасно об этом знает. То, что киса даёт тебе отворот поворот, это только твоя головная боль. — в который раз, объясняю другу, что не могу заставить ту прелестную танцовщицу с ним спать.

— Ну Дин, пригрози ей чем-нибудь. Не увольнением, а оставлением без зарплаты там, не знаю. Организуй нам вип. — умоляет товарищ, размахивая руками, словно на выборах.

— Если даже твоя животная красота не смогла её приручить, то что сделаю я? — ржу, откровенно издеваясь над Ником. — Всё, что я могу, это вип танец. Ну… или прибегни к незаконному нетрадиционному методу — укради и принуждай. — улыбаюсь, когда мужчина задумывается.

— Я похож на насильника? — всё-таки вычеркнув этот вариант из своей головы, произносит парень. — Девушки сами прыгают в постель Доминика Купера.

— Ну тогда сделай так, чтобы она этого захотела. — подкидываю новую идею.

— Я превращу её жизнь в ад… Сотру улыбку с её лица на всю кошкину долбанную жизнь, за то что посмела меня отвергнуть. И когда она сама будет молить меня об освобождении, просто пойдёт на х*р. — друг не на шутку разозлился, чем сильнее меня забавляет.

— Дерзай, помогу чем смогу. — жмём друг другу руки, и вместе выходим из кабинета.

Как никогда спешу домой, ведь два часа назад мне позвонил Грег, и сообщил что моя пленница под шумок сбежала. А ведь я был уверен, что крошка этого не сделает. Но… доверяй, но проверяй.

Сказать, что я был разочарован, ничего не сказать. Девушка, которую я решил короновать своей, то и дело пытается улизнуть, принижая моё мужское достоинство. Нет, здесь нет любви или даже симпатии, просто я понял, что выставлять в свет имею право только такую. Взбалмошную, вспыльчивую, горячую и непредсказуемую. Подстать своему хозяину. Подстать мне. Любовниц я могу иметь тысячи, и буду иметь, но та, которая станет блистать рядом на обложках журналов всего одна. И ей от меня теперь не улизнуть..

Из-под земли достану…

Приехав к особняку, сразу направился в блок охраны. Я был неимоверно зол, почему мой начальник охраны, лучший из лучших, второй раз упустил обычную пигалицу.

— Какого чёрта, Грег?! Я тебя попросил поехать, чтобы ты её по туалетам одну отпускал, или что?! — чувствую, как с каждым словом злость во мне закипает только сильнее. — Я спрашиваю какого, мать его, хрена?! — рычу, представляя как снова выпорю девочку парочкой ударов кожаной плётки. Только найду. — И почему, сука, вы её до сих пор не нашли?!

— Простите, босс. Нет совершенно никаких следов, или передвижений. А GPS на её серёжках всё время ловит сбои, и мы не можем отследить место. — виновато произносит мужчина.

— Ты уволен до обычного охранника. — говорю уже более спокойно. — Череп, ты займёшь его место.

— Есть, босс! — встаёт прикладывая руку к виску, словно в армии.