Последний отчёт заставил Майора Суэто бросить все дела и вновь, в который уже раз, углубиться в чтение знакомых характеристик, графиков, тестов и рапортов.

Самый что ни на есть рядовой случай, но Майор чувствовал, на очередном учебном полётном задании у пилота случился новый всплеск. По итогам полёта, прошедшего вне графика, с опережением расчётной курсограммы на столько-то десятых миллисекунды, квантоптоэлектроника учебной шлюпки выкинула аварийный транспарант, База решила перестраховаться и отправила Ковальского на прохождение формальных тестов контроля следовой начинки.

Майор Суэто знал цену этим миллисекундам в случае аварийной ситуации или огневого контакта с врагом, однако он также заранее знал, чем всё кончится. Тест Ковальским пройдён идеально (пометка в деле). Один из двух десятков таких же, пройденных прежде. Отправить ку-тронное нутро шлюпки на проверку с дальнейшей заменой от греха подальше (пометка в лётном журнале шлюпки).

Одно «но». Оператор контрольной станции по ошибке запускает вместо обычного в таких случаях прозвона контрольных цепей стандартной следовой начинки пилота истребителя-заатмосферника нечто совсем иное — фазовый тест «верхних» контуров, обеспечивающих контроль жизнедеятельности. Логи тут же выдали абсолютно положительный результат тестирования. Но — для совсем другого теста.

После всех разбирательств и повторной сверки в рубке контрольной станции завыл сигнал тревоги. Этот бред из фотонных импульсов мог означать что угодно, например смерть мозга пилота, или вообще полное отсутствие у него центральных мыслительных центров.

Тревогу вырубили, беспомощно озирающегося Ковальского быстренько отправили «вниз», а сами сели писать отчёт о случившемся сбое.

И теперь этот отчёт, осмеянный контрольной комиссией, лежал в коллекции Майора Суэто. И Майору Суэто было не по себе.

Он не знал, как это вообще понимать, но кожей чувствовал, что на этот раз как никогда близок к разгадке.

Человек без нервной системы в привычном её понимании. Человек, способный на подсознательном уровне успешно имитировать результаты следовых тестов, задействующих те самые наведённые нейронные связи, которые у испытуемого якобы отсутствовали, наряду с естественными структурами мозга. Человек, видимо, вообще лишённый какой бы то ни было следовой начинки, но вместе с тем успешно входящий в пилотажный экшн безо всяких последствий для той самой, якобы отсутствующей высшей нервной деятельности. Человек, пилотирующий корабли на скоростях, зачастую недоступных вычислительным мощностям бортовых систем. Человек, под управлением которого корабль словно берёт из ниоткуда энергию, рядом с которым постоянно происходят сбои автоматики, человек, о котором он, Майор Суэто, на самом деле не знал ровным счётом ничего.

Человек?

—Человек, Майор, человек. Не сомневайтесь.

Не оборачиваясь на голос, Майор Суэто прислушался к своим ощущением. В помещении никого, кроме него, не было. Что ж, он так не хотел задавать вопросы, что, похоже, ответы будут ему даны даже против собственной воли.

—Кто вы?

—Пентарра знает меня под именем Вечного Хронара.

Голос был живой, не синтезированный, но очень слабый, будто это тело и правда очень нечасто вступало в вербальный контакт с кем бы то ни было, и даже поддерживающая его аппаратура не могла восполнить ему физической практики.

Майор Суэто поверил сразу. Во всей Вселенной не нашлось бы существа, которое бы посмело выдавать себя за Вечного. Он попробовал было подняться из кресла навстречу гостю, но не смог. Хронару было не до расшаркиваний. Ему нужно было поговорить.

—Кто он?

—Люди называют их Кандидатами. И он такой же человек, как и все вы. Но он сродни и мне. Кандидат — куколка, из которых рождается будущее Галактики Сайриус. Это послание человечества нам. Он не знает о себе никаких деталей, и даже спонтанные проявления породившей его плазмоидной искры, что впитывает его память, его эмоции, его жизнь, обретая то, чем не обладает сама — разумом, душой, если хотите, всё это мелькает и исчезает для него, не оставляя и следа. Ковальский — человек, Майор. И будет им до самой смерти, как и вы все.

Майор Суэто судорожно шевельнул пальцами, браня себя за недогадливость. Информационное облако послушно всплыло перед его глазами, разворачиваясь в страницы бесконечного числа документов.

—Не ищи того, что я тебе рассказываю, в человеческой истории. Это не секрет, но человеку всё равно нечего делать с этой информацией. Она — легенда иного мира, мира Вечных. Один шанс на два миллиарда, спонтанный клубок нейтринного поля и человеческое существо, способное его принять. На этой огромной планете нас всего двое. А он — и вовсе одинок, ибо не знает, кем является на самом деле. Совет оберегает его, ведь даже вживление обычной следовой обвески на этом этапе жизни принесёт этому существу лишь мучительную и скоротечную смерть. Мы не прячем его от людей, мы защищаем его от самого себя. Ведь сейчас он — просто юноша, не понимающий хотя бы масштабов той роли, которую ему суждено исполнить. И даже после всех наших усилий лишь один из трёх Кандидатов становится одним из нас. Кто-то гибнет, не справившись с собственной мощью, кто-то переживает первый кризис, закукливаясь в себе-человеке, навсегда отгораживаясь от своего второго «я».

—Кризис? Вечный, вы знаете, когда он может произойти?

Тихий шелест вздоха.

—Этого не знает он сам, вот что главное. Не дай вам великая Галактика оказаться рядом с ним в момент кризиса.

—Это так опасно? Можно ли подвергать подобной угрозе этот мир?

—Майор, «угроза» — ключевое слово. То, что вызовет в нём кризис, будет куда опаснее его самого. Ищи не внутри, ищи снаружи. Кризис может вызвать серьёзная авария корабля, чёрная весть из Галактики, гибель близкого человека. Ровно то, что у любого человека вызывает сильные эмоции. То, что вы, люди, чувствуете друг в друге с моей помощью во время сеанса очередной Песни Глубин. Но суть кризиса будет исключительно внешней. Кризис Кандидата наступает рано или поздно. И Кандидат сам ищет такой кризис, даже не отдавая себе в этом отчёт. И он в конце концов его находит, ведь в какой-то степени он — один из нас.

—Значит, поэтому он так рвётся в Галактику.

—Скажем так, для нашего мира хороший знак, что он отсюда рвётся. Однажды на планете, которую вы называете Старая Терра, собралось несколько Кандидатов. Они назвали себя Соратниками, которые улетели, чтобы вернуться. Не они явили беду, но беда явила их. Старая Терра пала, политая кровью миллиардов и пеплом тысячелетий, потом был Век Вне, и из ничего родилась новая Галактика, Галактика людей, Галактика Сайриус. Подобное собрание больше не повторялось. Но если где-то собралось два Кандидата — беда уже пришла. Её только следует попытаться отыскать раньше, чем она случится.

Голос затих, но даже ничтожной толики эмоции, прорвавшейся сквозь паутину сухих надтреснутых звуков, хватило, чтобы Майор Суэто потерял дар речи.