– Что ж, перспектива заманчивая… Я должен как следует подумать, – сказал наконец Зак, совладав с растерянностью. – Это очень неожиданное предложение. К тому же весьма почетное. А вдруг я не справлюсь с третьим испытанием? Какой тогда из меня таха?

– Мы уверены в твоих силах, – торжественно заявил Потрясающий Пальмы, и лучшие гоблины поселка подтвердили его слова доброжелательным гулом.

– Ну а если все-таки не справлюсь? – продолжал сомневаться Зак.

– Что ж, тогда для вас обоих только один путь – к Черному Шаману, под охраной моих доблестных воинов. Он-то хорошо знает, как разговаривать с киафу, чтобы выведать их военную тайну…

* * *

Скоро выяснилось, что перемещаться с высокой скоростью он не способен. После нескольких секунд форсированного движения перегревался и выходил из строя блок, отвечающий за координацию движений. Люсьен начинал бестолково кружить на одном месте, пока в блоке не восстанавливалась рабочая температура. Обычно для этого требовалось от семи до двадцати минут. Таким образом, преодоленное на форсаже расстояние оказывалось значительно меньше того, что он мог пройти за то же время в обычном режиме. Вдобавок через пробоину в груди постоянно проникала влага и насекомые. Часть контуров лишилась изоляции, время от времени происходили мини-замыкания, влекущие за собой сбои систем. Влага при этом испарялась, насекомые сгорали… однако того и другого в джунглях имелось в избытке.

Оценив ситуацию, Люсьен решил залатать пробоину. Для заплат он воспользовался кожей с ягодиц. Чтобы разогреть края заплат до пластичного состояния, пришлось развести огонь и дождаться появления углей. На это гомункулус потратил около часа. Приладить заплату на спину без посторонней помощи оказалось очень трудно, но он справился. Насколько хорошо, покажет время. Зато входное отверстие Люсьен заклеил чрезвычайно надежно. Покончив с ремонтом, он ощутил что-то вроде гордости. Конструкторы-гремлины предусмотрели в его программе эмуляцию зачатков чувств – это должно было помочь гомункулусу контактировать с напарниками-людьми.

Затем он долго и неутомимо шел по следу Стволова и Маггута. Когда Люсьен преодолевал крошечный ручеек, возле которого люди делали привал, на него набросилась водяная змея. Он позволил пресмыкающемуся вонзить зубы в свою ногу, затем поймал его за голову и поднес к уцелевшему органу зрения. С изогнутых зубов змеи стекали капли желтоватой вязкой жидкости. Люсьен поймал каплю на язык. Сильный нервнопаралитический токсин. Гомункулус сжал пальцы, растирая голову опасной твари в пюре, затем отшвырнул свивающееся кольцами тело в ручей. Нужно было спешить. Джунгли представляли опасность для его напарников. Конечно, Люсьен мог выполнить задание и в одиночку, однако такой ход вещей был нерационален, поскольку грозил дополнительными трудностями. К тому же он нуждался в оружии, чтобы уничтожить Шамана. При имеющихся повреждениях Люсьену вряд ли удастся подойти к врагу на расстояние вытянутой руки.

Когда он приблизился к деревне гоблинов и понял, что напарники находятся там, форсированный режим передвижения включился сам собой. Перегрев отрубил блок координации через пять целых сорок восемь сотых секунды. Люсьен завертелся юлой, ломая тоненькие стволики молодых пальм, споткнулся о пенек и рухнул ничком.

Даже на земле он продолжал дергаться и судорожно скрести конечностями, будто зарывающийся в землю жук. Вскоре рыхлая почва, листья и мелкие ветки засыпали гомункулуса подобием могильного холмика.

Время для последней, решающей проверки Зака пришло через два часа после трапезы. А до этого перед нашими глазами под звуки тамтамов, тамбуринов и бубнов плясали самые обворожительные девушки племени. Их набедренные повязки летали, словно пачки у балерин, так что видеть перед носом курчавые треугольники волос и не ухватиться за пышное бедро было довольно проблематично.

Как выяснилось, все это представление затеяли неспроста.

– Что же, – философски заметил Гушшах-Бижи, когда Зак уже был готов наплевать на приличия и завалить первую же попавшуюся девицу прямо тут, в хижине вождя. – Сейчас брат Зак должен пройти в отдельное жилище, где его уже ждут три достойные женщины.

Потрясающий Пальмы проявил себя отменным сексологом. Орк вскочил и ринулся к выходу, на ходу расстегивая ремень штанов.

– Все три должны остаться довольны! – бросил ему вдогонку вождь, но Зака это напутствие нисколько не обескуражило. Он был готов к любым подвигам и вскоре с топотом скрылся в сопровождении охраны на другом конце деревни.

Девушки, кружившиеся в центре дома, поклонились и вышли, отпущенные жестом хозяина. Я откашлялся и перевел дух. Негоже диверсанту расклеиваться от вида обнаженных гоблинш. Тем более на далекой Земле меня ждет невеста. Вот только ждет ли она в действительности? И хранит ли верность, как ее стойкий возлюбленный? А может, каждый день напивается до поросячьего визга и употребляет наркотики, отдаваясь за рубли жирным банкирам? Похотливым старцам и прыщавым богатеньким юнцам? Я поспешил выкинуть эти жуткие мысли из головы и повернулся к Потрясающему Пальмы.

– Скажи мне, великий вождь, – обратился я к гостеприимному хозяину. – А я разве не могу стать таха?

– Ты? – удивился Гушшах-Бижи. Растянувшись на подстилке, он уже почти заснул, убаюканный прохладным ветерком, – рядом стояла дочь и порой взмахивала пальмовым листом, чтобы отогнать мух. – Ты же геодезист. Какой из тебя таха? Любой сразу скажет, что ты даже киафу стать не сможешь. Нет, белая обезьяна Федор… – И он окончательно свесил голову на жирную грудь, чтобы мгновенно захрапеть.

В хижине, кроме вождя и его супруги, которая сопела в дальнем углу, остались лишь я да гоблинша с опахалом – вся охрана рассредоточилась вокруг дома. Большая часть расселась у входа, мне видны были их короткие тени. Жара давала себя знать. Судя по всему, это время суток все проводили лежа в тени, и необходимость бодрствовать вряд ли вызывала у охраны восторг.

Если сейчас обезвредить девчонку, взломать сундук и завладеть оружием, подумал я, то с сонными воинами, пожалуй, можно будет справиться, не заполучив в живот копье. Но как же Зак? К тому же после такого демарша против нас ополчатся все джунгли, и добраться незамеченными до Каса не выйдет. Не исключено, что Зака в качестве мести прикончат. Или отправят связанным к Черному Шаману, где ему уж точно придется несладко.

Словом, при любом исходе вооруженный побег выходил боком.

– Послушай, красавица, – не слишком надеясь на понимание, вполголоса проговорил я. Но мне повезло: гоблинша ответила, причем довольно внятно.

– Что тебе, человек?

– Скажи мне, пожалуйста, каково это – быть таха? Нет, не то говорю. Что будет, если Зак откажется вступить в твое племя и захочет вернуться в Ксакбурр?

– Очень плохо. Глупая мысль. У нас хорошо, потому что много мужчин на войне. Много-много любви на одного достойного мужчину. Особенно на такого красавчика, как Зак. Что там делать, в твоем Ксакбурре? Там растут большие плоды?