Закрыв на мгновение глаза, она снова открыла их и посмотрела на его красивое лицо.

– Нет Джейк, что мне действительно нужно от тебя, так это правда, – сказала она. – Почему ты попросил Теда познакомить нас в галерее? Если ты так сильно ненавидел моего отца, то я, естественно, была последним человеком, которого тебе хотелось бы знать?

– Мне было любопытно посмотреть, что за дочь произвел на свет человек, который так относился к женщинам. Но какое значение это имеет сейчас? – Он пожал плечами. – Мы женаты, и в будущем нас ожидает самое важное событие.

Она заметила уже знакомое выражение глаз, скрывающее его настоящие мысли, и поняла, что он опять, не говорит ей всю правду. Их первая брачная ночь стремительно превращалась в ночной кошмар, но ей этого совсем не хотелось. Джейк прав – это уже не имело значения, и она сделала неуверенный шаг к нему навстречу, раскрыв руки.

– Я сожалею о твоей сестре, Джейк. – Она понимала, что слов недостаточно. – Никто не знает лучше меня, каким непорядочным по отношению к женщинам был мой отец. И если Анна любила его, то его смерть для нее была кошмаром. Я могу понять боль, которую ты чувствовал, когда ее не стало. Что еще я могу сказать?

Он медленно оглядывал ее, в его глазах не было ни намека на теплоту. Не такой реакции она ожидала в ответ на свое сочувствие.

– Ничего, вообще ничего, – наконец процедил он. Одной рукой Джейк снова обнял ее за талию, а другой отвел назад голову. – Все уже сказано. – В его глазах вдруг блеснуло такое презрение, что у Чарли мурашки поползли по спине. – Твой отец прогнал Анну, и мы оба знаем, почему. Так что брось это притворное сострадание! – Его рот искривился в жесткой улыбке. – Ты не захотела встречаться с ней.

Какую-то долю секунды Чарли была уверена, что ослышалась. Но в его темных глазах горело презрение, лицо осталось неподвижным, и она поняла, что это не обман слуха.

– Я не захотела встречаться с ней? – повторила она бессмысленно, как попугай. Когда Чарли навестила отца за три месяца до его смерти, он сказал ей, что сейчас у него никого нет.

– Анна рассказала мне все. Твой отец отослал ее, потому что его избалованная дочь настояла на этом. Дочь, которая приехала в отпуск и была настолько эгоистичной, что не желала делить своего отца с кем-либо. Ты поступила бы мужественно, если б признала это, – сухо сказал Джейк.

– Поверить не могу в то, что ты говоришь! – Чарли затрясла головой, ее мозг лихорадочно пытался проанализировать ту информацию, которую сообщил Джейк. Она пришла в ужас оттого, что он имел в виду. Джейк, ее возлюбленный, муж, презирал ее!..

– Нет, – прошептала она. Невозможно, чтобы Джейк думал о ней такое. – Я любила моего отца, но… – она собиралась объяснить, что именно отец не позволял ей встречаться со своими любовницами, а никак не иначе.

– Но, как говорится, это дело прошлое? – вставил насмешливо Джейк. – Твой отец умер, а если бы остался жив, я бы все равно уничтожил его. А спустя несколько месяцев Анна на своей машине врезалась в дерево и последовала за ним в могилу. Ну, а ты заработала много денег, так что это не конец света. Теперь забудь об этом. Прошлое есть прошлое. Меня заботит настоящее.

Прошлое определяет будущее. Чарли где-то читала это, и злые высказывания Джейка о том, что он уничтожил бы ее отца, и о деньгах, которые она якобы поимела из-за его смерти, болью отдавались в сердце.

Она попыталась высвободиться, но он сжал свою руку вокруг ее талии, и Чарли решила не терять достоинства, борясь с ним.

– Учитывая, что ты считал меня не только эгоистичной дрянью, но и алчной… – она говорила ровно и монотонно, удивляясь тому, что ее кожа горит, а внутри все холодеет, – скажи мне еще раз, зачем ты попросил Теда познакомить нас. Скажи всю правду.

– Правду? У меня создалось впечатление, что дочь Саммервиля – ребенок. Когда Тед сказал мне, что ты деловая женщина и организовала эту выставку, я захотел встретиться с тобой. То, что я мог бы простить ребенку, я не прощу взрослому человеку. И, сознаюсь, мне сразу пришла на ум месть. Чтобы восторжествовала справедливость. Но, если честно, как только я взглянул на тебя, то сразу захотел тебя, сага. И все еще хочу.

Месть. Мерзкое слово, называющее низкое чувство. Сначала Чарли не хотела верить тому, что слышит. Но потом поняла, что Джейк с чудовищным презрением и высокомерием полагал, будто она настолько расчетливая женщина, что может принять такое объяснение и продолжить обниматься с ним, как будто ничего не случилось. Такая правда ужаснула ее.

– Почему ты сделал мне предложение выйти за тебя замуж? – Она должна была знать худшее.

– Ты носишь моего ребенка, Шарлотта.

Джейк не любит ее, никогда не любил и, вероятно, никогда не полюбит.

Чарли хотелось пронзительно кричать о своей боли на весь мир, потому что ее сердце разбилось на тысячи осколков. Но она не сделала этого. Нельзя выдавать свою слабость. Надо быть сильной, не только ради себя, но и ради своего ребенка. Гордо откинув голову, она посмотрела на него и произнесла голосом, не выражавшим никаких эмоций:

– Будь честен Джейк, ты же не любишь меня. Я была для тебя лишь телом, от которого ты получал удовольствие, а заодно утолял свою болезненную потребность в мести. К несчастью, я забеременела.

– Ты ошибаешься! Я больше не хочу мстить, а что касается твоего тела…

Он наклонил голову, и она поняла по его глазам и по тому, как сжались его пальцы, что он собирается поцеловать ее. Чарли запоздало подняла свои руки и отпихнула его в грудь.

– Нет! – Она яростно сопротивлялась, сжав кулаки и ударив его в грудь. – Нет, нет! Не дотрагивайся до меня, не смей! – вопила она. – И можешь забрать свое проклятое кольцо! – Она пыталась стащить его с пальца.

Джейк схватил ее за руку.

– Оставь его, Шарлотта, – прорычал он. И застыл, увидев боль и ярость в ее глазах.

Что он творит? Джейк глубоко вздохнул, выпустил ее руки и выпрямился. Шарлотту нельзя волновать. Она же беременна!

В полном расстройстве он посмотрел на Шарлотту. Чарли глядела на него так, словно у него выросли рога и хвост, и виноват в этом был только он сам. Что бы там ни говорили специалисты по супружеским отношениям, а полная правда довела сегодня их обоих до безумия. Надо было быть более благоразумным и держать рот на замке.

Проклиная про себя Диего за его болтовню об Анне и крушение их брачной ночи, Джейк вспомнил, что сжег эту чертову картину несколько недель назад. Теперь его не беспокоило чувство мести; его не беспокоило ничего, кроме Шарлотты, осознал он удивленно. Продолжая глядеть на ее разгоряченное лицо, Джейк вдруг почувствовал горькое сожаление, что ее искреннее чувство к нему убито. И злость сразу исчезла.

– Я хочу только одного – остаться одной. – Слова Шарлотты прорезали затянувшуюся тишину.

– Я сейчас уйду. Мы поговорим обо всем утром. – Он наклонился и поднял что-то с пола. – Надеюсь, к этому времени ты вспомнишь, зачем надела это сегодня утром! – Он швырнул в нее каким-то комком и вышел, хлопнув за собой дверью.