Архип взял заранее вырубленную длинную жердь и, перекрестившись, толкнул ее в берлогу. Зверь вылетел моментально, не делая попыток встать на дыбы и грозно реветь. Игорь скользящим движением ушел у него с дороги, вонзил кинжал в позвоночник возле крестца, одновременно завопив истошным голосом:

– Рраа!

Медведь по инерции пробежал несколько шагов и упал замертво[40]. Присели от неожиданности и остальные охотники.

Тут Грифич почувствовал опасность и упал, перекатившись в сторону.

Четыре почти одновременных выстрела прогремели со стороны, и к счастью для него, впустую[41]. Тут же стоявшие на поляне англичане направили ружья на него и защелкали курками.

Проверять качество работы агентов Померанский не стал… Оттолкнувшись всем телом от утоптанного снега, он прыгнул навстречу сотрудникам английского посольства, рукопашный бой наше все… И с ужасом понял, что прыжка не получилось – чертов снег… Он достаточно утоптан, чтобы стоять и ходить по нему, но для столь экстремальной акробатики он недостаточно плотный.

Снова выстрелы, пуля со стороны проходит по ребрам. Шелковый жилет вроде бы выдержал, но ребра – нет, явно сломаны.

Архип с округлившимися глазами прыгает на одного из англичан, хватает в охапку и валит навзничь.

Секретарь, щуплый и невзрачный на вид подросток, врукопашную схватился со стоящим чуть поодаль медиком, здоровенным шведом. Швед отмахивался коротким палашом, но текучий воспитанник фон Бо и друг детства Ярослава сделал несколько финтов коротенькой «гражданской» шпагой и быстро всадил медику непонятно откуда появившийся нож в плечевой сустав. Тот коротко, как-то по-женски взвизгнул и скрючился у повозки, подвывая.

Игорь даже после неудачного прыжка и ранения быстрее англичан, вот уже тяжелый удар ногой в колено заставляет Ройса упасть, выпустив из рук двуствольный пистолет.

– Стреляй! – орет полковник Филатов и подает пример, разряжая ружье. Его примеру следуют и остальные убийцы, но на этот раз попаданец просто прыгает из всех сил вверх и вперед, в сторону стрелков: такого финта они точно не ожидают. Недружный залп… Мимо!

Филатов падает на снег с тяжелейшим сотрясением: высокий прыжок Игоря перешел в несколько киношный, но вполне действенный удар ногой сверху. Майор Аксентьев оседает, получив локтем по челюсти.

«Перестарался», – машинально отмечает император остекленевшие глаза убитого… На этом все закончилось – на поляну влетели «Волки» с пластунами и вязали всех присутствующих.

– Этих не тронь, – показал Померанский на датчан и Архипа, стоявшего с растерянным видом над одним из скорчившихся англичан.

– Эвона как обернулась, – растерянно пробормотал проводник, – злыдни какие. Ишь чего удумали – человека убить.

– Молодец, – хлопнул его император по плечу, – помог.

Затем хмыкнул и отвесил мещанину увесистую оплеуху.

– Прими смиренно этот удар, рыцарь, а на остальные отвечай ударом меча[42]. Баян! – подозвал он секретаря. – Принеси-ка палаш, нам нового рыцаря опоясывать надобно.

– Да я ништо, – растерянно забормотал проводник.

– Ты теперь дворянин, а не ништо, – весело сказал Рюген выпучившему глаза Архипу.

Окружающие улыбались, а личный врач норовил раздеть Игоря и посмотреть на ущерб, который нанесла пуля ребрам сюзерена.

– Остынь, – успокоил тот врача, – ребра сломаны, обмотай пока прямо поверх жилета, во дворце нормально сделаешь.

Спецслужбы возились, проводя «экстренное потрошение», предварительно отведя датчан в сторону. Поляна стала наполняться людьми, большая часть которых не имела прямого отношения к происходящему и просто желала урвать кусочек славы.

Новоявленный рыцарь растерянно потоптался на месте и отправился разделывать добытого Грифичем медведя.

Покушение на Померанского вызвало шок в обществе, Россия немедленно объявила войну Англии, хотя Британия, естественно, отрицала свое участие в столь грязном деле. Но этому никто не верил, да и к войне готовились не первый год…

Ничего особенного Павел не мог противопоставить Георгу, это был классический вариант «борьбы слона с китом», но помочь Игорю «закрыть» Балтику – вполне. Русский флот, базирующийся в Петербурге, присоединился к флоту Померанского Дома. Размеры русской балтийской эскадры были в разы меньше венедской или шведской, да и то в большинстве своем были гребные суда[43], но хоть что-то.

Разумеется, объявила войну и Венедия, Швеция, Священная Римская империя. Но единства в империи не было: Австрия объявила о нейтралитете, причем всем было ясно – нейтралитет будет действовать ровно до той поры, пока Фердинанд Австрийский не соберет войска и не ударит по Венедии.

Бавария и Пфальц объявили о полной поддержке Англии, как и английский Ганновер с присоединившимся к нему Гессеном.

Лотарингия, Эльзас, Вюртемберг и Брауншвейгские княжества объявили о полной поддержке императора.

Осколок Пруссия, в лице ее правителя, заявил о категорическом нейтралитете. Воевать за Померанского после всех событий пруссаки категорически не хотели, а воевать против кайзера просто боялись. О нейтралитете заявила и Саксония, откровенно напуганная очередной «битвой гигантов». Правда, нейтралитет этот вроде как склонялся скорее в пользу Венедии и Империи: по неофициальным каналам было передано, что на страну давят, угрожая реквизировать зарубежные активы, а как только, так сразу…

Остальные немецкие княжества по большей части «мялись», не желая встревать в битву гигантов.

Поскольку в Эльзасе и Лотарингии уже стояло двадцатитысячное имперское войско под командованием Александра Вюртембергского, то ему же пришлось собирать остальных союзников-вассалов в данной точке империи.