О том же самом думал и Бенджамин Робинсон. Несмотря на многочисленные попадания, корпус «Сан-Себастьяна» остался цел, малокалиберные пушки его противника не могли нанести серьезного вреда крупному и прочному галеону. Чего нельзя было сказать о такелаже и парусах, но это в конце концов не смертельно и поправимо. Капитан повеселел и прикидывал, сколько времени еще продержится «Аметист», так как бой на истощение он явно проигрывал. Шлюп, хорошо видимый в лунном свете, имел повреждения рангоута и былой резвости в его маневрах уже не было. Как знать, возможно, на этом бы все и закончилось. Но как иногда бывает, в дело может вмешаться непредвиденная случайность, которая мгновенно меняет расстановку сил.

Робинсон услышал крики и выстрелы. Сначала он ничего не понял, а когда понял, стало слишком поздно. Впрочем, он бы все равно не смог ничего сделать. Негры каким-то образом сумели вырваться из трюма и напали на команду галеона. Да, они были закованы в цепи и истощены после длительного перехода через океан, но смертельная опасность придала им силы. И их было много. Значительно больше, чем моряков «Сан-Себастьяна». Очень быстро они смяли канониров на батарейной палубе и вырвались наверх. У некоторых в руках было холодное оружие, добытое в бою, остальные были вооружены чем попало. Команда «Сан-Себастьяна» схватилась за сабли и пистолеты, но силы были слишком неравны. Несмотря на большие потери среди негров, численный перевес все же решил исход боя и они захватили галеон. Лишь Робинсон и еще семеро уцелевших матросов продолжали яростно отбиваться на юте, размахивая саблями, стараясь лишь подороже продать свою жизнь.

И им это удалось. Новый командир «Аметиста» сразу понял, что на «Сан-Себастьяне» творится что-то неладное. Противник прекратил огонь из орудий, а вместо этого на нем то и дело гремят выстрелы из стрелкового оружия. Подойдя ближе, Макензи сумел рассмотреть в лунном свете ожесточенное побоище, которое шло на палубе галеона, и сделал верные выводы – «груз» вырвался на свободу и теперь пиратам явно не до «Аметиста». Поэтому провел свой корабль неподалеку от кормы галеона, не опасаясь попасть под обстрел его кормовых орудий, и дал продольный залп картечью, который смел все с юта «Сан-Себастьяна»…

Ситуация складывалась очень благоприятная, и упускать ее было бы неразумно. Мичман Макензи верно предположил, что даже если негры и захватят «Сан-Себастьян», полностью перебив его команду, то управлять кораблем все равно не смогут. Канониры из них тоже никакие. Поэтому «Аметист» лег на параллельный курс, выйдя на траверз галеона, и, совершенно не опасаясь ответного огня, стал бить картечью по палубе. Часть орудий при этом вела огонь зажигательными ядрами, которые в условиях воцарившейся паники среди негров все же сделали свое дело. Вскоре «Сан-Себастьян» запылал, и яркое пламя устремилось вверх, разогнав мрак ночи.

Убедившись, что корабль противника горит надежно, и продолжение обстрела больше не требуется, «Аметист» прошел чуть вперед и лег в дрейф. «Сан-Себастьян» к этому времени уже потерял ход, так как огонь быстро распространился вверх и уничтожил паруса. И теперь галеон представлял собой огромный костер на воде, горевший от носа до кормы. Что на нем творилось в этот момент, разглядеть не могли. Яркое пламя давало сильную засветку, и разобрать что-либо было очень трудно. Шлюп лежал в дрейфе на расстоянии около полумили от горящего галеона, и Макензи ждал, когда огонь доберется до крюйт-камеры. Молодой офицер еще толком не пришел в себя как от напряженного боя, в котором он чудом уцелел, так и от неожиданного повышения в должности. Но он понимал, что судьба «Аметиста» и экипажа теперь целиком ложится на его плечи. И первым делом считал необходимым довести до конца выполнение приказа – не дать «Сан-Себастьяну» и тем, кто на нем находится, попасть куда-либо в другое место, кроме Тринидада. С Тринидадом не получилось. Значит, зараженный корабль подлежит уничтожению. С кораблем, похоже, покончено. А вот с его населением – пока под вопросом. Если кто-то умудрится выжить в этом аду, то тогда придется заняться малопочтенным делом – добить на воде уцелевших. Но для этого надо все равно дождаться рассвета, в темноте никого не найдешь. Пока же можно заняться ремонтом, так как состояние «Аметиста» явно оставляет желать лучшего… Что и доложил боцман, оторвав Дэвида Макензи от размышлений.

– Прошу прощения, сэр, но течь не прекращается. Заделали, как смогли, но нужен серьезный ремонт.

– Помпы справляются с откачкой?

– Пока да, сэр. Но если погода ухудшится, то вряд ли справимся.

– Делайте, что возможно. Возьмите сколько надо людей в помощь. На палубе все равно пока делать нечего, это португальское корыто уже никуда не денется. Парусами и такелажем займемся позже. Сейчас в первую очередь – ликвидация течи. Понятно?

– Да, сэр!

– Выполняйте!

Боцман убежал выполнять приказ, прихватив почти всех людей с палубы, а Макензи продолжил наблюдение за окружающей обстановкой. Пока их спасало то, что стояла тихая погода. Если она ухудшится, то «Аметист» долго не продержится. И сейчас надо как можно скорее возвращаться на Барбадос. Но сделать это не так-то просто. Помимо течи в корпусе серьезно поврежден рангоут и такелаж. Если с попутным ветром в бакштаг и фордевинд еще кое-как можно идти, то вот заняться лавировкой прямо сейчас не получится. А к Барбадосу придется возвращаться именно путем лавировки, идя в бейдевинд, так как ветер не благоприятный. Либо идти с попутным ветром до Сент-Винсента, там не торопясь делать нормальный ремонт в спокойной обстановке в защищенной от непогоды бухте, а потом уже возвращаться на Барбадос. Такой вариант, откровенно говоря, Макензи не устраивал. Во-первых гораздо дальше, а во-вторых не известно, на что там можно будет нарваться. Но в любом случае, сейчас главная проблема – течь. Потом будем решать все остальное…

Грохот взрыва отвлек мичмана от раздумий. Огонь наконец-то добрался до крюйт-камеры на «Сан-Себастьяне», и галеон взлетел на воздух. Сверкнула вспышка в облаке дыма, и вскоре зарево исчезло. Вода погасила горящие обломки. И снова вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском воды за бортом и скрипом снастей такелажа. Приказ губернатора Барбадоса удалось выполнить лишь наполовину. Теперь следовало позаботиться о собственном спасении.

Остаток ночи прошел без происшествий. Никто больше не появился, на поверхности воды после взрыва «Сан-Себастьяна» никого не обнаружили, и к утру удалось почти полностью прекратить течь. Но боцман все же мрачно заметил, когда докладывал об окончании работ.

– До первого шторма, сэр.

Мичман Макензи и сам это понимал. Команда совершенно вымоталась, но от состояния «Аметиста» зависит их жизнь – это понимали все. Поэтому подгонять никого не приходилось. После завтрака и недолгого отдыха принялись за ремонт рангоута, такелажа и парусов. Провозились целый день, но так и не закончили. Из-за больших потерь в команде выполнять сложные виды такелажных работ могли немногие, а от присланных в помощь солдат особого толку не было, хоть они и старались помочь. Видя, что люди просто падают от усталости, Макензи решил сделать перерыв до утра, оставаясь в дрейфе. Тем более, погода по-прежнему стояла тихая, и никакая опасность «Аметисту» не угрожала.