14 декабря, 1942 год, г. Берлин.

Ровно в 18.00 рейхсканцлер Третьего рейха и Фюрер германской нации принимал у себя вицефюрера и рейхсминистра авиации Германа Геринга и начальника Генерального штаба ОКХ генерал-полковника Курта Цейтцлера[78]. Рано полысевший Цейтцлер докладывал, как он пытается исправить ошибки Гальдера[79]. 4-я танковая армия уже через несколько часов пробьёт коридор к окружённой в Сталинграде армии Паулюса. Люфтваффе успешно по воздушному мосту перебрасывают 6-й армии топливо, боеприпасы и продовольствие. Поэтому несгибаемые арийские воины на берегах Волги ни в чём не нуждаются. Правда, есть небольшая неприятность. Большевистские партизаны устроили диверсию в Тихорецке, вывели из строя железнодорожный узел. Но всё уже почти починили.

С извинениями в кабинет входит адъютант Гитлера майор Герхард Энгель и передаёт фюреру два листа с крупно набранным текстом. Гитлер, подслеповато щурясь, читает. Кабинет погружен в тишину. Наконец Гитлер поднимает глаза на присутствующих.

– Что это такое, Герман? Что это такое, Курт? Мне докладывают – русские в Ростове! Прервано железнодорожное сообщение с группой армий «А»!

Далее следует минут на пятнадцать непереводимая игра слов на могучем, но бедном на выражения хох-дойче. Немного выговорившись, Гитлер отправляет Геринга и Цейтцлера разобраться в ситуации. Через час они снова в кабинете у фюрера.

– Мой фюрер, – начинает Цейтцлер. – Сегодня ночью на Ростов напали партизаны, в городе вспыхнуло восстание. Всю ночь и день наши части, дислоцированные в Ростове, отбивали атаки партизан и террористов. Но силы были неравны, и гарнизон Ростова организованно отошёл в пригород Аксай. Сейчас мы перегруппировываем силы, подтягиваем к Ростову части 4-го румынского корпуса и завтра утром начнём уничтожение партизан. Думаю, к завтрашнему обеду город снова будет в наших руках.

– Мой фюрер, – это уже Геринг. – Партизаны обстреляли и захватили аэродром на окраине города. Лётчик, сумевший в последний момент взлететь, сделал круг над городом. Он уверяет, что по нему вёлся сильный зенитный огонь, и он видел на улицах Ростова минимум двести танков, ведущих бой, и большинство этих танков – наши «тройки» и «четвёрки».

– Но откуда там столько наших танков, они должны быть у Сталинграда и Грозного?

– Для меня это тоже загадка, мой фюрер.

– Может быть, пилот что-то напутал? – Начальник Генштаба чуть не сказал «с перепугу», но вовремя сообразил и не стал задирать вице-фюрера оскорблением его подчинённых. – Ни русских, ни наших танков, тем более в таком количестве, там быть не может.

– Пусть Вейхс[80] пошлёт разведку, и завтра он должен выбить большевиков из Ростова. И передайте Готу, чтобы не останавливался. Я хочу следующий доклад от него получить из Сталинграда.

– Будет исполнено, мой фюрер. – И оба высших офицера Рейха, пряча облегчение на лицах, удалились.

15 декабря, 1942 год, г. Ростов.

Из Москвы пришёл приказ – мы теперь гвардейская бригада! А, я ещё и командующий обороной города. Все, кого найду и в строй поставлю, – мои подчинённые. Ночью опять почти не спал. Мотался по городу. Организовывал оборону. С востока ещё несколько дней можно никого не ждать, а вот с запада будут переться все кому не лень. Вчера ближе к вечеру со стороны Шахт к нам припёрлись своим ходом два маршевых батальона с немецким пополнением. У бедняг не была шансов. По плотным колоннам, в упор, десяток ДШК и столько же автоматических пушек. Дай бог, человек пятьдесят убежало из тысячи пришедших.

Командование фронта обещает не батальон, а бригаду десанта к нам перебросить. К рассвету уже половина обещанных десантников прибыла. Два авиаполка, истребительный и штурмовой, тоже уже прилетели. Истребители гоняют немецких авиаразведчиков. Благо немецкую РЛС с помощью немецких же пленных удалось ввести в строй. Разведчики кому-то там то ли ухо, то ли мочку уха отрезали, я не вникал, и теперь трое фрицев на пару с нашими авиаторами сторожат небо над Ростовом. И очень радуются иногда заходящим в гости бригадным разведчикам. Бронепоезд вернулся из Тихорецка, разогнав все мелкие гарнизоны вдоль пути и забрав с собой все паровозы и часть вагонов. В Тихорецке крепят оборону, но немцы на них пока не лезут. Повезло с освобождёнными из батайского лагеря командирами, среди них довольно много артиллеристов. Укомплектовал ими дивизион тяжёлой артиллерии. Сейчас осваивают немецкие 170-миллиметровки. Должны очень нам помочь эти трофейные пушки. Народного ополчения набрали уже тыщи три. Ещё один полк сформировали. Все усиленно закапываются в землю, укрепляют подвалы. Минируем подходы к городу. Мин много – сапёров не хватает. Уже два подрыва было, новички-минёры не всегда инструкции соблюдают. Всю бронетехнику закопали и замаскировали по окраинам города. Очень помогали сделанные на всех танках ещё в Кизляре откидные бульдозерные ножи самоокапывателей.

Ближе к обеду вышел из штаба перекурить в сквер. Небо немного прояснилось, выглянуло солнышко. В небе зажужжал немецкий разведчик. К нему устремилась четвёрка краснозвёздных истребителей. К немцу тут же на выручку из-за облаков вынырнуло восемь «мессеров». Со стороны Батайска в воздушный бой тут же влились ещё полтора десятка наших истребителей. Ага, хорошо работает немецкая РЛС, наши заранее взлетели и за облаками поджидали, когда немцы вывалятся в чистое небо. Семь – один в нашу пользу.

Разведчика завалили и ещё шестерых. Наш пилот вроде успел выпрыгнуть над городом.

Вообще у немцев здесь и сейчас проблемы с авиацией. По моим подсчётам, мы им как минимум уполовинили самолётный парк на Кавказе. Насколько помню – у них должно сейчас быть 500–600 самолётов на весь Северный Кавказ. Но мы им более 300 боевых самолётов на аэродромах подавили, а если с транспортниками считать, то почти 400! А у наших закавказцев в строю под тысячу самолётов. Перевес в нашу пользу в три раза, а может, и в шесть! Так что летают тепереча немаки изредка низенько и помаленьку и с оглядкой. Правда, не думаю, что долго такая ситуация продлится, пригонит Геринг своих птенцов, сгладит неравенство, но на то время нужно, а времени немцам как раз и не хватает. Морозы крепчают, и скоро их армии начнут замерзать в степях Ставропольщины и Краснодарщины, так же как уже начинают мёрзнуть в приволжских степях.

Досмотрел я авиашоу, а ко мне НШ мой верный спешит. Наши пилоты обнаружили выдвижение со стороны Крюкова румынской конницы с большим конным же обозом и почти без артиллерии. Пара полков румынских бастардов римских легионеров, наверное, наберётся. До них ещё километров тридцать. Дай бог к вечеру до нас дойдут. Скорее всего где-нибудь у Больших Сал на ночёвку встанут, а с утра как врежут, кааак врежут, разбегутся и ещё раз разбегутся, и задолбаемся их потом ловить. Нет уж, мы народ гостеприимный, всех гостей угостить готовы, особенно незваных. Начинаем готовить встречу. Можно, конечно, на кавалерию «илы» напустить, но это не то будет. Противник свою неудачу на авиацию спишет. А мне надо, чтоб меня самого всерьёз приняли, чтоб обосрались до кровавого поноса. Чтоб серьёзнее к штурму начали готовиться. А где серьёзнее, там и дольше. А нам дольше – как раз подходит.