Отец и тетя Аделаида пожелали сесть, и Фанни пришлось признать, что в этом случае мистер Гроклтон поступил замечательно, поставив им кресла в углу, приведя для подходящей беседы доктора с его супругой и далее всячески присматривая за ними, так что она оказалась свободна и могла общаться с друзьями. Поздоровавшись с кузенами, она, поскольку ее обязывало положение в светском обществе, сочла своим долгом обойти всех присутствующих, а потому какое-то время была слишком занята тем, что любезничала с разными лимингтонскими семьями и французскими военными, чтобы заметить что-то еще, но пару раз все-таки огляделась и убедилась, что мистер Мартелл еще не приехал. Однако она немало удивилась мистеру Гилпину, который, когда миссис Гроклтон хлопнула в ладоши, а ее муж мрачно объявил танцы, с не очень довольным видом сел за фортепьяно и начал играть под аккомпанемент двух скрипок.

– Менуэт! – выкрикнула миссис Гроклтон. – Давайте же, Фанни! Пожалуйста, Эдвард, начните менуэт.

И Фанни, и Эдвард танцевали хорошо. За ними последовали граф с женой, остальные французские офицеры не замедлили пригласить дам. Все было замечательно. Правда, Фанни чуть не померла со смеху, когда Эдвард шепнул, что мистер Гилпин сел за фортепьяно лишь потому, что миссис Гроклтон забыла позвать оркестр. За менуэтом сыграли еще несколько танцев. Затем мистер Гилпин дал понять, что нуждается в передышке, и встал. Но оба скрипача, почувствовав себя в родной стихии, по собственному почину грянули народный танец, и бóльшая часть Лимингтона пустилась в пляс, так что именно эта веселая, хотя и не очень изысканная картина предстала перед глазами мистера Мартелла, когда он незаметно вошел в зал из его дальнего конца, поспев как раз к столу.

Фанни не сразу его увидела. Эдвард помог ей отнести тете фруктовый пирожок и бокал шампанского – все, что та хотела, но старый Фрэнсис Альбион, который, похоже, получал от всего несказанное удовольствие, потребовал ветчины и кларета. Мало того: он послал дочери озорной взгляд – чего она в жизни не видела – и попросил привести к нему кого-нибудь из юных леди. Она поразилась такому преображению старика и покорно выполнила просьбу.

Через несколько минут, разговаривая с французским офицером, Фанни вдруг поняла, что рядом кто-то стоит, и моментально, чуть вздрогнув, догадалась кто.

– Я вас искал, мисс Альбион, – сообщил мистер Мартелл, и она почти против воли взглянула ему в лицо.

Слабый вскрик, изданный ею, был совершенно непроизвольным, как и ужас, который она, очевидно, выказала, потому что Мартелл нахмурился. Перед ней стоял человек, чей портрет она видела накануне вечером.

Сверхъестественно. Это было не просто сходство – похожие волосы, суровые черты лица или гордыня, красивая внешность. Это был тот самый человек собственной персоной. Ей оставалось только предположить, что в этот момент рама, висящая в темном коридоре, пустует и сам полковник Пенраддок выступил из нее, переоделся и теперь высился перед ней – высокий, смуглый, живее некуда и устрашающий. Она сделала шаг назад.

– Что-то не так? – удивленно спросил он.

– Нет, мистер Мартелл, ничего.

– Вам не дурно? – Он выглядел встревоженным, но она помотала головой. – Мне следовало навестить вас раньше, но сэр Гарри не давал мне спуску, нагрузил всяческими делами.

– В последние два дня вы бы меня все равно не застали, мистер Мартелл. Я уезжала.

– Ах вот как. – Он выдержал паузу.

– В доме, где я недавно побывала, мистер Мартелл, есть портрет человека, который поразительно похож на вас.

– Неужели? И это настолько неприятное лицо, мисс Альбион?

Если таким образом он хотел вызвать у нее улыбку, то напрасно – Фанни осталась серьезной.

– Это портрет полковника Томаса Пенраддока из Комптон-Чемберлена. Времен Карла Второго или чуть позже.

– Полковника Томаса? – заинтересовался он. – Умоляю, скажите, где вы его видели?

– В Хейле.

– Я знать не знал о его существовании. Какая невероятная удача, мисс Альбион, что вы его обнаружили. Я должен поехать и взглянуть, – улыбнулся он. – Полковник Пенраддок приходился дедом моей матери. Это мой предок. Но у нас нет его портрета.

– Вы из Пенраддоков?

– Безусловно. Мартеллы и Пенраддоки уже века как породнились. Я многократно Пенраддок, – осклабился мистер Мартелл. – Где Мартелл, мисс Альбион, там и Пенраддок.

– Понимаю. – Она сохраняла полное спокойствие. – Между Пенраддоками и Лайлами из Нью-Фореста существовали кое-какие трения.

– Я слышал о том же. Лайлы из Мойлс-Корта, насколько я помню, хотя, если честно, не знаю подробностей. Другая ветвь той семьи была благороднее, да?

– Не могу сказать.

– Конечно. Это дела давно минувших дней.

Фанни посмотрела туда, где сидели отец и тетя Аделаида. Мистер Альбион самозабвенно болтал с двумя юными леди, а тетя задремала. Тем лучше. Не стоило ставить ее в известность о том, что в их обществе находится Пенраддок.

– Может быть, если ваш отец пребывает в лучшем настроении, – говорил тем временем Мартелл, – мне позволительно наведаться к вам…

– Думаю, лучше не надо, мистер Мартелл.

– Хорошо. Завтра у Баррардов обед. Леди Баррард поручила мне вас пригласить. Могу ли я передать ей…

– Боюсь, мистер Мартелл, но я уже обещала быть в другом месте. Сделайте милость, поблагодарите ее от моего имени. Завтра я ей напишу. – Она вдруг ощутила сильную усталость. – Сейчас мне нужно присмотреть за отцом.

– Разумеется. Я приглашу вас, когда начнутся танцы.

Вежливо, но равнодушно улыбнувшись, Фанни удалилась в дальний угол зала, оставив Мартелла в легком замешательстве. Было ясно, что между ними пролегла трещина, но он не понимал причины. В том ли дело, что до сих пор он ею пренебрегал? Или в чем-то другом? Все, несомненно, можно было исправить, но ему не терпелось это сделать, и, если бы не присутствие ее отца, он бы не отошел от нее ни на шаг. Однако в следующий миг появилась Луиза, и он, поскольку она сообщила, что проголодалась, проводил ее к столу. Прошло почти полчаса, прежде чем скрипки возвестили возобновление танцев, а Фанни даже тогда не тронулась с места.

Именно в это время гости поразборчивее начали отмечать, что с балом миссис Гроклтон не все ладно. Скрипачи трудились в поте лица, но один все гуще краснел, а второй между танцами – и даже во время танца – прерывался на то, чтобы хлебнуть из пивной кружки, в которую была налита явно не вода.

Никак они играют чуточку невпопад? Не выпадает ли то одна нота, то другая? Спрашивать было неудобно. Гроклтон негромко сказал жене, что может изъять кружку.

– А он возьмет и перестанет играть, – возразила она.

И все осталось по-прежнему.

Народный танец, пусть исполнявшийся чуть шатко, был в разгаре, когда мистер Мартелл наконец освободился и увидел, что Фанни стоит одна. Не теряя времени, он двинулся к ней, но она не заметила его приближения. Ее взгляд сосредоточился на другом.