— Все риски, которые могут у нас возникнуть, мы учитываем, — ответил Рашидов. — Мы хотим только знать, есть ли возможность убрать отсюда Мелкумова и его людей? У нас есть достаточно материалов, которые изобличают его окружение в махинациях по линии УБХСС. Эти связи, действительно, выходят за пределы Узбекистана — на Кавказ и в Закавказье. Если бы вы прислали сюда инспекторскую комиссию, она бы нам очень помогла.

— На данный момент сделать это весьма сложно, поскольку начальник УБХСС Михаил Юрков сам ходит под дамокловым мечом увольнения со стороны все того же Лежепекова, — сообщил Федорчук. — И вообще, если бы дело было только в Мелкумове и его кадрах — это было бы полбеды. Опасаться надо того, что даже с их уходом давление на вас не прекратится. И в Москве хотят знать, готовы ли вы стоять до последнего?

— Мне кажется, во время моей беседы с Лигачевым я высказался об этом однозначно.

— Тогда вы должны быть готовы к любым неожиданностям, но при этом всегда помнить — в Москве есть люди, которые будут за вас. В том числе и я, поскольку Андропов затеял в вашей республике опасные игры — он потворствует националистам. А я, если вы знаете, вычищал эту заразу каленым железом еще в бытность мою на Украине.

Рашидов и об этом был хорошо наслышан. В шестидесятые годы, когда Украиной руководил Петр Шелест, там во всю стали поднимать голову националистические силы. Именно поэтому Шелеста в семьдесят втором году отправили в отставку и вместо него назначили Владимира Щербицкого. А помогать ему должны были Валентин Маланчук и Виталий Федорчук. Первый стал секретарем ЦК по идеологии, который ненавидел националистов по зову крови — бандеровцы зверски убили его отца, работавшего секретарем Лопатинского райкома КПУ на Западной Украине. А Федорчук, тоже родившийся на Западной Украине (под Житомиром) и воевавший в органах СМЕРШа, прибыл из Москвы, где три года возглавлял военную контрразведку и тоже имел опыт борьбы с националистами.

— Кстати, во время вашей завтрашней беседы с Бабраком Кармалем попробуйте заручиться и его поддержкой, — продолжил свою речь Федорчук. — У него у самого ситуация тревожная — есть силы, которые спят и видят, чтобы убрать его с должности председателя и поставить вместо него афганского чекиста Наджиба. Если Кармаль поймет, что вы его поддерживаете, он, в свою очередь, поддержит и вас. Ведь узбеки в Афганистане не последняя спица в колесе.

— Спасибо, этот разговор я уже давно вынашиваю, — ответил Рашидов. — Но Кармаль хитрый политик и предпочитает принять сторону сильного.

— А вы ему намекните, что в сегодняшних московских раскладах вовсе не факт, что сильным является Андропов. Он, кстати, серьезно болен и неровен час надолго сляжет, а то и вовсе отдаст богу душу. И то, что вы до сих пор не отправлены в отставку, тоже должно стать для него показателем того, что Андропов не всесилен. Да, в вашей республике имеются недостатки, но они не будут поводом к вашему уходу. И завтрашнее совещание, на котором я выступлю с большим докладом, должно показать всем: порядок здесь мы будем наводить вместе с вами, а не вопреки вам.

— Но арестованных людей вынуждают давать показания против высшего руководства республики, — сообщил Рашидов. — Если этот компромат не собираются использовать сейчас, значит, используют в будущем.

— Вы же не первый год в политике, Шараф Рашидович и должны знать — это обычная практика спецслужб. Андропов занимался этим все годы своего нахождения на посту председателя КГБ. Почему он должен прекратить это, став генсеком? Я потому вас и предупредил — эта борьба вдолгую. Вот почему есть вероятность того, что вскоре дела, которые затеял здесь Мелкумов, передадут в союзную Прокуратуру. А она, и вы это прекрасно знаете, «ходит» под Андроповым.

Речь шла о том, что в бытность генеральным прокурором СССР Романа Руденко, его ведомство долгое время не было послушным орудием в руках КГБ. Однако по мере проблем со здоровьем у Руденко (он был 1907 года рождения и прокуратуру возглавлял с 1953 года), Андропов постепенно оттеснял его от власти, направляя туда своих людей. В итоге первым заместителем Руденко в 1976 году был поставлен Александр Рекунков — человек Андропова. А год спустя еще одним заместителем Руденко и начальником следственного управления Прокуратуры стал другой протеже шефа КГБ — Василий Найденов. И практически тут же было затеяно «краснодарское дело» против Сергея Медунова, который был давним соперником андроповского любимчика Михаила Горбачева. В итоге, благодаря «краснодарскому делу» Медунов был дискредитирован, а Горбачев, у которого в Ставропольском крае царила не меньшая (если не большая) коррупция, наоборот, был вознесен — началось его стремительное восхождение на высший партийный Олимп. Та же история теперь повторялась и в случае с Рашидовым, против которого и было затеяно «узбекское дело», причем, как явствовало из слов Федорчука, подключиться к нему должны были все те же руки — из союзной Прокуратуры. Причем теперь Рекункову в стенах Прокуратуры уже никто помешать не мог — Руденко два года назад отправился в мир иной, оставив на него свое хозяйство.

— Скажу вам больше, Шараф Рашидович, — продолжил свою речь Федорчук. — Управление по надзору за следствием и дознанием в органах МВД в союзной Прокуратуре возглавляет Герман Каракозов — армянин. А ведь, как известно, от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Если уйдет армянин Мелкумов, то в дело бросят его соплеменника — Каракозова.

— Если в Москве об этом знают, почему не предпримут нужных действий? — задал естественный вопрос Рашидов.

— Вы забываете, что генсеком у нас стал Андропов, а не, к примеру, Щербицкий, — ответил министр.

После чего взглянул на часы, показывая тем самым, что разговор пора завершать. Да и Рашидову надо было уже закругляться — вот-вот должны были объявить о прилете другой делегации.

Когда Рашидов и Федорчук вышли из комнаты в зал ожидания, первое, что сделал министр — жестом подозвал к себе Алексея Игнатова, который стоял неподалеку.

— Вот, Шараф Рашидович, хочу вам представить одного из лучших наших сыщиков — Алексея Игнатова, — представил Рашидову своего подчиненного министр. — В свое время с ним поступили несправедливо, перевели из МУРа в низовое отделение милиции, но мы эту несправедливость скоро исправим. А к вам он прибыл, чтобы расследовать одно дерзкое преступление, совершенное недавно в Москве. Какие-то сволочи убили заслуженного человека, ветерана войны, а нити этого преступления ведут к вам.

— Это сделали жители Узбекистана? — не скрывая огорчения, спросил Рашидов.

— Нет, но эти люди, видимо, имеют здесь какие-то личные интересы, — ответил за министра Игнатов.

— Поэтому я прошу вас, Шараф Рашидович, обеспечить товарищу Игнатову максимальную поддержку в его расследовании, — вновь вступил в разговор Федорчук.

— Конечно, можете в этом не сомневаться, — заверил министра Рашидов. — Может, у вас есть какие-то просьбы, товарищ Игнатов?

В этот самый миг к ним подошел министр внутренних дел Узбекистана Ниматжан Ибрагимов. И Федорчук, взяв его под локоть, отвел в сторону, чтобы обсудить завтрашнее мероприятие. Стояли они неподалеку и вполне могли услышать то, что Игнатов собирался сказать Рашидову конфиденциально. Но поскольку лучшей возможности для подобного разговора могло и не представиться, сыщик все-таки решился. Глядя в глаза Рашидову и понизив голос, Игнатов произнес: