— Скажи, Милон, а для меня нет письма? — спросил я с таким видом, словно вести из Рима не имели для меня никакого значения.

Тот удивленно взглянул на меня и сказал:

— Вместе с путниками в Массилию прибыли тридцать гладиаторов. Я завербовал их в Риме полгода назад. Знаешь, Корисиос, — мечтательно продолжил Милон, — когда я устрою на Марсовом поле Массилии первые в истории этого города гладиаторские бои и состязания на колесницах, то весь Рим будет завидовать массилианцам и кусать локти, ведь это римляне заставили меня просить правителей Массилии об убежище.

Погрузившись в свои мысли, я почти не слушал своего спутника. Вдруг на губах Милона появилась хитрая ухмылка.

— Может быть, среди возниц, которые будут управлять колесницами, окажется один кельт?! — воскликнул я, почти перейдя на крик.

Милон улыбнулся и кивнул.

— То есть ты хочешь сказать, что вместе с этими путниками в Массилию прибыл болтливый кельт, который очень любит прихвастнуть?! — последние слова я прокричал во все горло. У меня больше не было сил сдерживаться. Милон вновь ответил улыбкой на мой вопрос.

Я сжал бока лошади пятками, и она понеслась вперед к форуму, по темным переулкам Массилии.

Базилус был в саду. Он умывался под струей прохладной воды, вытекавшей из фонтана в небольшой выложенный мрамором бассейн. В металлических подставках, прикрепленных к обвитым плющом колоннам, горели факелы. Все гости, собравшиеся на вилле, чтобы помянуть Кретоса и заодно набить свои животы, уже разошлись. Рабы убирали со столов и наводили порядок в парке. Из кухни доносился аппетитный аромат жареной рыбы, который распространялся повсюду в холодном ночном воздухе. Милон взял меня под левую руку, чтобы я мог быстрее идти и при этом не упал на землю.

Увидев меня, Базилус запрыгал от радости.

— Где Ванда?! — я оперся на плечо одного из моих рабов, чтобы не потерять равновесия.

— С ней все в порядке, Корисиос. Она сейчас в Риме и с нетерпением ждет отца своего сына!

У меня подкосились ноги, и я едва не упал, но Базилус вовремя подхватил меня под руки.

— Мой сын? — едва слышно прошептал я, с сомнением взглянув на своего друга.

— Да! — выдохнул Базилус и добавил: — Это твой сын, Корисиос. Ему уже исполнилось два года.

Я закрыл глаза и уткнулся лицом в волосы Базилуса, который наклонился ко мне.

— Он умеет ходить? — тихо спросил я.

— Да.

У меня на глаза навернулись слезы. Я обнял Базилуса и прижал его к себе изо всех сил.

— Скажи, у него тоже есть собака? — прошептал я. Меня душили слезы. Я чувствовал, что земля уходит у меня из-под ног, поэтому крепче схватился за плечи Базилуса.

— Нет, — ответил мой друг. — Но Ванда заботится о его воспитании. Она прекрасная мать. По хозяйству ей помогает кельтская девушка. В следующем году Ванда собирается нанять для малыша учителя-грека. Твоя возлюбленная и твой сын ни в чем не нуждаются и…

— Это в самом деле мой сын?

— Да, Корисиос. Как только ты увидишь его собственными глазами, от твоих сомнений не останется и следа.

— Скажи, Базилус, почему Ванда не приехала сюда вместе с тобой? — спросил я. Мою душу вновь начали терзать дурные предчувствия и страх.

— Откуда же мне было знать, что ты стал свободным человеком? — рассмеялся мой друг. — Я, к сожалению, не провидец!

Лишь сейчас я заметил высоких крепких мужчин. Они ели за столом, который немного в стороне накрыли для них уставшие за день рабы.

— Это новые гладиаторы Милона? — спросил я, с недоверием глядя в их сторону.

Базилус широко улыбнулся:

— Да, Корисиос. Я купил их для Милона в Риме и доставил сюда, в Массилию!

Подмигнув Базилусу, я спросил у него, хорошо ли заплатил ему Милон за такие услуги, ведь ни для кого не было секретом, что этот римлянин по уши в долгах.

— Опомнись, Корисиос! О каких деньгах может идти речь? — рассмеялся Базилус. — Я помог Милону, а он разрешил мне командовать этими молодцами в течение трех дней после нашего прибытия в Массилию. Я собирался вместе с ними навестить Кретоса, чтобы по душам поговорить с ним и силой освободить тебя из рабства!

В темноте послышались одобрительные возгласы гладиаторов, которые, очевидно, слышали все, о чем мы разговаривали с Базилусом.

Незадолго до рассвета, когда небо только начало сереть, нубийские рабыни принесли жареную рыбу и греческое белое вино. Я, Милон и Базилус сидели за столом, провозглашая тосты и осушая кубок за кубком за мою свободу. Наконец, наши взгляды устремились на восток, туда, где из синего моря поднималось солнце, напоминавшее огромный золотой диск. В те мгновения я чувствовал дыхание дядюшки Кельтилла, который наверняка сидел на кушетке рядом со мной. Я был уверен, что он радовался, глядя на меня, и хотел мне сказать, что начиная с этого дня в моей жизни все будет хорошо.

— Мне нужен щенок! И его тело обязательно должно быть покрыто шерстью трех цветов, как у Люсии!

Базилус кивнул и сказал:

— Завтра я обязательно подарю тебе такого щенка.

— Нет, Базилус, он нужен мне сегодня!

Мой друг с сомнением взглянул на меня.

— Завтра утром я отправляюсь в Рим, чтобы забрать оттуда Ванду и моего сына, — серьезно заявил я. Милон и Базилус переглянулись. Мне показалось, что они немного обеспокоены.

— Думаю, что сделать это будет довольно непросто, — сказал один из гладиаторов и подсел к столу.

— Это Бирриа, — представил его Милон. — Именно он нанес тогда первый удар Клодию.

— Одним ударом меча Бирриа проткнул ему плечо! — со смехом воскликнул другой гладиатор, которого остальные называли Ойдамус.

— Почему ты считаешь, что добраться до Рима будет не так просто?

— С того самого дня, когда началась гражданская война, — пророкотал Бирриа, — на всех дорогах стало небезопасно. Хоть какие-то шансы выжить имеются только у гладиатора. И только в том случае, если у него есть быстрый конь.

— Он прав, — подтвердил Базилус. — Сейчас Рим разделился на два лагеря. Сторонники и противники Цезаря повсюду сражаются друг с другом.

Милон кивнул.

— Все консулы и большинство сенаторов бежали из столицы. Они повсюду собирают войска, готовые выступить против Цезаря. В ближайшее время настанет момент, когда они отправятся в поход. Солдаты из Египта, Северной Африки, Испании и Галлии двинутся на войска этого Юлия, окружат его и уничтожат.

Услышанное совсем не обрадовало меня. Я разнервничался и велел наполнить водой свой кубок, в котором только что было вино.

— Если понадобится, я готов платить жалованье целой армии, лишь бы забрать Ванду и своего сына из Рима и целыми и невредимыми доставить их в Массилию! — сердито воскликнул я. — У меня сейчас достаточно денег, чтобы подкупить самого Цезаря!