Глава «Эмоции и космос» посвящена разнообразным переживаниям космонавтов, в том числе тем, которые они испытывали будучи летчиками истребительной авиации. Есть там и трагический эпизод, в котором при чтении невольно видишь предчувствие беды (хотя, конечно, впечатление это ложное):

«Но бывали случаи – правда, чрезвычайно редко, – когда летчик терялся и совершал действия, которые приводили к катастрофе. Однажды загорелся самолет, на борту которого, кроме командира, находились еще два человека. Летчику удалось спастись: он вовремя катапультировался, остальные же члены экипажа погибли, хотя в их распоряжении тоже находились катапультные установки. Во время расследования летчик утверждал, что перед катапультированием он дал сигнал оставить самолет, однако, по его словам, не получил ответа, хотя ожидал его несколько минут. Фактически же интервал между подачей команды и катапультированием летчика составил, как выяснилось, всего несколько секунд. И конечно, члены экипажа не могли подготовиться к катапультированию. Огромное нервное напряжение явно исказило представления летчика о времени и повлекло за собой в конечном счете гибель людей».

Главы «В мире пропавшей тяжести» и «Загадки тишины» охватывают и более серьезные аспекты воздействия на психику факторов космического полета: нарушение ориентации и кинетоз при невесомости, пространственные иллюзии, перестройка биологических ритмов, информационная избыточность и сенсорное голодание. Авторы дают подробный обзор способов повышения физической и психологической устойчивости будущих космонавтов, на большом количестве примеров показывая, что любая из проблем может быть решена за счет гибкой приспособляемости человеческого организма.

Книга «Психология и космос» не устарела и по сей день. Человечество, как во времена Юрия Гагарина, всё еще робко топчется на околоземных орбитах, не решаясь двинуться дальше. Тому есть множество причин, но, наверное, главную обозначили еще авторы книги: это всеобщая разобщенность, основанная на неспособности подняться над сиюминутными личными интересами.

Тем не менее последние абзацы наполнены оптимизмом:

«Покоряется космос лишь сильным людям!

Обладать незаурядными способностями и отличными физическими данными космонавту крайне необходимо. И всё же этого еще не достаточно. Нужны еще настойчивость в достижении цели, упорство, беззаветная преданность избранному делу и любовь к нему.

Только эти черты характера помогут физически сильному и высокообразованному человеку стать космонавтом!»

Юрий Алексеевич Гагарин был именно таким человеком. Мы запомним его таким.

Свой последний день рождения Юрий Алексеевич Гагарин отметил в крымской Евпатории. Почему именно там? В Евпатории находился так называемый НИП-16 (Научно-измерительный пункт № 16). Он был создан как Центр дальней космической связи и работал в основном с межпланетными аппаратами: например, впервые операторы НИП-16 показали себя в феврале 1961 года, когда стартовала станция «Венера-1».

Каким же проектом они занимались в марте 1968 года?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно снова вернуться в прошлое. В 1964 году, после того как американцы сообщили об успешном запуске тяжелой ракеты «Saturn I», руководство Советского Союза осознало, что превосходство в области космических технологий ускользает, и наконец-то рассмотрело вопрос о покорении Луны. В принятом Постановлении ЦК КПСС и Совета министров № 655-268сс «О работах по исследованию Луны и космического пространства» от 3 августа 1964 года главной задачей была заявлена высадка советского космонавта на поверхность Луны до конца 1967 года – то есть к 50-летию Великой Октябрьской революции! Осуществление промежуточной программы облета Луны было поручено конструкторскому бюро, которое возглавлял Владимир Николаевич Челомей, прорабатывавший аванпроект лунного корабля «ЛК-1», запускаемого мощной ракетой «УР-500К» («Протон»).

В октябре 1964 года Никита Сергеевич Хрущёв был смещен, и бюро Челомея, который до этого пользовался открытой поддержкой главы государства, оказалось «за бортом». Руководство лунной программой полностью перешло к Сергею Павловичу Королёву, больше того – тот получил возможность использовать все наработки Челомея по пилотируемому полету к Луне, включая ракету «УР-500К».

Для начала конструкторы ОКБ-1 попытались «скрестить» на бумаге трехступенчатую ракету Челомея с модифицированным вариантом корабля «7К». Предлагались самые различные варианты: например, рассматривалась возможность создания упрощенного аппарата «7К-ПЛК» («Простейший лунный корабль»). Обсуждаемые модификации были проще и рациональнее, чем первоначальный «7К-9К-11К», и, как представлялось, имели реальные шансы на осуществление.

26 августа 1965 года у председателя Военно-промышленной комиссии состоялось совещание на тему «О состоянии работ по исследованию космического пространства, Луны и планет». Говорилось о неудовлетворительном ходе работ по лунным программам, что «ставит под угрозу приоритет СССР в области освоения космоса». Было предписано считать центральной задачей 1965–1967 годов осуществление облета Луны пилотируемым кораблем. В итоге на базе двух проектов родился третий – «УР-500К-Л1»(«УР-500К-7К-Л1»). В декабре 1965 года он был утвержден и стал основным.

В соответствии с проектом предлагалось провести полет к Луне без высадки на ее поверхность на модифицированном корабле «7К-Л1», старт которого с околоземной орбиты осуществлялся бы при помощи разгонного блока «Д». Поскольку по массе полезного груза проект был на пределе возможностей ракеты и разгонного блока с корабля «Союз» («7К-ОК»), имеющего расчетную массу 6,5 т, были сняты все системы, от которых при облете Луны можно было отказаться. Из-за этого корабль лишился бытового отсека и состоял только из спускаемого аппарата (СА) и приборно-агрегатного отсека (ПАО). В пилотируемом варианте корабля «7К-Л1» должны были устанавливаться два кресла с амортизаторами системы «Казбек», фотоаппарат «Салют-1М» с дополнительным длиннофокусным объективом «Таир-33С», кинокамера «16ЛК-К1» Красногорского завода, автоматический фотоаппарат «АФА-БАМ», фотоаппарат «СКД», индивидуальные дозиметры. Космонавты должны были совершать полет в спортивных костюмах, без спасательных скафандров.

Программа летно-конструкторских испытаний кораблей «7К-Л1», получивших официальное название «Зонд» (индекс изделия 11Ф91), предусматривала десять беспилотных запусков вплоть до первого пилотируемого облета Луны, намеченного на 26 июня 1968 года; после него планировались еще три рейса для закрепления приоритета (два беспилотных и один пилотируемый). В состав экипажей вошли в качестве командиров Юрий Гагарин, Андриян Николаев, Владимир Комаров, Валерий Быковский, Евгений Хрунов; в качестве членов экипажей – Виктор Горбатко, Георгий Гречко, Виталий Севастьянов, Валерий Кубасов, Владислав Волков. Если бы запуски первых пилотируемых «Союзов» и беспилотных «Зондов» прошли удачно, то вполне возможно, что вскоре, на полгода опередив американский корабль «Apollo 8», к Луне ушел бы экипаж из Юрия Гагарина и Виктора Горбатко. Американцы вновь потерпели бы сокрушительное поражение в космосе, что, вероятно, сказалось бы и на самой лунной программе США.