В разное время столица встречала меня всегда разной погодой. На этот раз шел крупный и пушистый снег. Я сошел с поезда задолго до Казанского вокзала, куда прибывали в то время поезда из Средней Азии и, поймав такси, направился в центр города. В этот поздний час Москва сияла неоновым светом, таким приятным и загадочным.

До центра было недалеко, но снег и гололед не давали возможности машине разогнаться как следует, так что понадобилось около часа, чтобы добраться до нового места жительства Харитоши. Бабушка его, к сожалению, умерла несколько лет тому назад, и только после ее смерти он переехал в район Киевского вокзала.

Здесь они жили вчетвером: Харитоша с Леной, его уже повзрослевшая сестренка и трехгодовалый сын Сережа. Он назвал своего первенца в память о нашем покойном друге Цыпе, который умер у нас на руках в Читинской тюрьме двадцать шесть лет тому назад. Память о прошлом была для него свята, впрочем, как и для всех нас, оставшихся в живых.

Шофер (а московские таксисты – это особый вид извозчиков) всю дорогу задавал мне мудреные вопросы, одновременно пробивая, смогу ли я заплатить ему, как положено, или нет. Я примостился на заднем сиденье со своими костылями и глядел в окно, одновременно боковым зрением наблюдая за водилой.

Судя по бегающим глазкам, в его мозгу происходил лихорадочный просев информации, но пока еще это было лишь профессиональным любопытством, не более. Кому, как не мне, уже немолодому кошелечнику, проведшему не один год на улицах Белокаменной, было не знать, что почти все московские таксисты пахали на легавых. Мой внешний вид, прикид нищего дервиша и «макияж», который, чтобы соответствовать своей легенде, я накладывал по нескольку раз в сутки, наводили этого кучера на двойственные предположения относительно моей персоны и цели, с которой я прибыл в Первопрестольную.

Недооценивать любопытство стукачей мог лишь наивный болван, поэтому чуть позже я принял некоторые меры, чтобы избавить этого Иудушку от искушения впасть в еще один грех. За последнюю неделю я изрядно вымотался в дороге, но у меня еще оставались силы поиграть с ним в кошки-мышки – любимую игру почти всех московских таксистов, впрочем, как и конторцев тоже. Было ясно как божий день, что он все равно не оставит меня в покое.

Продолжая играть свою роль в спектакле, начатом еще в Средней Азии, я так ей увлекся, что чуть было не пропустил Триумфальную арку, когда такси проезжало по Кутузовскому проспекту. Здесь я попросил этого Шерлока Холмса остановиться, расплатился с ним строго по счетчику, поблагодарил, приложив руку к груди, как и положено у людей с Востока, и вышел в морозный вечер. Я специально шел по снегу неуверенно, с опаской переставляя костыли и все время чувствуя на спине изучающий, сучий взгляд этого кучера.

Зайдя в булочную, где я еще пацаном любил покупать сладкие слоеные язычки, я позвонил Харитоше, назначив ему стрелку возле «Кутузовской избы». Я попросил его приехать на место встречи на моторе и, кратко объяснив, кого нам предстоит сыграть, не спеша заковылял к назначенному месту.

Я пришел вовремя, но Харитоша уже ждал меня в машине несколько минут. Мы поздоровались так, будто расстались только вчера. Мы оба пристроились на заднем сиденье машины, и, как только она тронулось, я попросил таксиста включить радио и поймать какую-нибудь музыку. Пока в салоне звучал приятный блюз, я объяснил Харитоше все, что мне было нужно, дал ему лавэшек и даже успел вкратце поведать о своих последних приключениях.

У знакомой фарцовщицы он приобрел для меня модное тряпье, часы, печатку, цепуру и прочие цацки, но меня эта мадам конечно же не видела. На все про все у нас ушло чуть больше часа. Харитоша взял у приятеля-соседа ключи от гаража, и уже через несколько минут из треснутого старого зеркала на меня смотрел столичный франт, завсегдатай модных ночных заведений, эдакий светский повеса.

Раньше, когда подворачивалась возможность, я любил шикануть «от вольного» и стильно прикинуться, но теперь это было еще и необходимо. Харитоша даже не забыл купить мой любимый одеколон. Я тут же вылил на себя чуть ли не половину флакона. Дело в том, что мне негде было даже искупаться, а дух общего вагона, казалось, ничем нельзя было вытравить.

Уже через час или полтора я принял душ и, расположившись вместе со своим корешем за маленьким столиком в уютном номере гостиницы «Метрополь», медленно потягивал приятный и тягучий армянский коньяк, рассказывая ему о последних годах своей жизни.

Уже настало утро, а мы все продолжали вести неторопливую беседу, нисколько не устав от бессонной ночи. Так спокойно нам еще никогда не доводилось проводить время на свободе. Такие моменты в нашей суетной жизни запоминаются надолго. Но как бы ни было нам по-жигански уютно в этом гостиничном номере, мы на время разбежались по хатам, а ближе к вечеру встретились вновь, но уже вчетвером.

Дело в том, что появляться у Харитоши дома я не имел права, потому что был в бегах, а нашу встречу в каком-нибудь кабаке, тем более в присутствии супруги, в случае, если бы меня выследили, он мог объяснить случайностью.

Но я решил все же перестраховаться и после ухода Харитоши позвонил Ларисе, подруге Валерии, и пригласил ее вечером в «Арагви». Ее родители были весьма влиятельными в столице людьми, я уже не говорю об их материальном состоянии. Так что одним выстрелом я убивал не двух, а сразу трех зайцев.

У Ларисы были для меня письма от Валерии и несколько фотографий, и ей было что мне рассказать, ведь подругами они были закадычными еще с самого детства, и только с ней Валерия переписывалась. Лариса принимала участие во всех делах своей подруги, как будто бы это была ее родная сестра. Из заключения Валерия тоже писала только Ларисе, ибо она единственная могла понять ее и сохранить верность, как и подобает истинному другу. И наконец, обе они были настоящими русскими красавицами: каждая по-своему хороша и привлекательна.

Ровно в семь я подъехал на такси к подъезду дома на Ленинском проспекте, где жила подруга Валерии, а еще через пару минут она уже сидела со мною рядом. Лариса была среднего роста, в правильных чертах проглядывало что-то детское, цвет лица был поразительно хорош.

Я конечно же понимал, что рискую, заказывая утром столик в этом ресторане, ведь здесь, насколько я был осведомлен, как ни в каком другом кабаке столицы, посетители пробивались двумя конторами одновременно. Клиентура здесь была постоянная, а появление новых лиц могло навести легавых на ненужные для меня предположения, но я не мог отказать себе в удовольствии встретиться с дорогими и близкими мне людьми.

За столиком у окна, слева от входа, нас уже ждала очаровательная пара. Говоря откровенно, если бы я не знал, что с Харитошей придет его жена, я бы ни за что ее не узнал, так она изменилась! Прямо напротив меня сидела молодая, красивая и уверенная в себе женщина. Постепенно заполнялись заранее заказанные места в зале. Кого тут только не было!

За удобно расположенными столиками восседали тучные работники Внешторга и импозантные чиновники из аппарата правительства, перекупщики-иностранцы и миллионеры-«цеховики», кавказцы, маклеры и фарцовщики по большому счету, крупные чины из МВД и Воры в законе… По сути, в этом зале присутствовали представители всех слоев преступного мира.