В нынешних обстоятельствах Артен не был в этом уверен.

Меж тем Элина не без удивления слушала, как ловко Зендергаст рассуждает обо всех этих политических хитросплетениях. Она привыкла считать, что старик целиком погружен в размышления о «старых добрых временах» и, хотя и носит формальный чин королевского советника, не слишком разбирается в реалиях современного мира. Впрочем, она уже имела возможность убедиться, насколько сильно ее современники недооценивали магов, казавшихся отмирающим реликтом безвозвратно ушедшей эпохи…

— Ладно, ступайте, — закончил маг. — У вас сегодня был нелегкий день… у нас, впрочем, тоже.

Зомби провели их мимо пирамиды, свернули направо — и в скором времени Элина и Артен уже стояли на пороге того самого дома, который покинули вечером накануне. Принц не мог поверить такой удаче.

Едва за ними захлопнулась дверь, в коридоре показались граф и Редрих. Элина впервые увидела столь отчетливое выражение страха на лице отца; ужасное подозрение владело Айзендоргом с тех самых пор, как конвоиры разлучили их… Но, приблизившись к ней, граф убедился, что перед ним по-прежнему его дочь, а не мертвая кукла, приводимая в движение проклятой магией. Они снова обнялись — во второй раз за этот день и, должно быть, в пятый или шестой за всю жизнь.

— Что им было нужно? — спросил Айзендорг.

— Зендергаст в очередной раз пытался сочетать нравоучения с оправданиями… Папа, мы уложили сегодня шестьдесят тысяч! Не так уж плохо для двухтысячного войска.

— У них в запасе еще несколько миллионов… А ты выглядишь посвежевшей! Неужели проповеди старого паука так поднимают тонус?

— Он помог мне восстановить силы с помощью магии, — нехотя признала Элина. — Но пить я все еще хочу! Надеюсь, у нас есть вода?

— Да, еще полный кувшин. Один выпили мы с Редрихом.

Элина только теперь пригляделась к герцогу и увидела, что на лице его по-прежнему кровь и грязь.

— Редрих, почему вы до сих пор не обработали рану?!

— Неизвестно, когда нам снова дадут воду, — угрюмо ответил тот.

— Надо беречь ее для питья.

— Дадут этим же вечером, — отмахнулась Элина. — Сейчас же идите умываться. Мне вполне хватит и половины кувшина, а Артен уже пил.

— Нечего мной командовать… — проворчал Редрих, однако подчинился. Артен был бы непрочь сделать еще несколько глотков — опустошенная им фляга была не так уж велика — однако лишь теперь понял, что пил, и не подумав поделиться с Элиной, и справедливо расценил ее реплику как заслуженную месть.

После того, как Редрих промыл рану на лбу, он, не говоря ни ни слова, ушел в выбранную им комнату и завалился спать. Остальные — даже и графиня, несмотря на магическую терапию — испытывали аналогичное желание, но все же задержались ненадолго в обеденной зале, где Артен пересказал графу финальную часть разговора с Зендергастом.

— Все это любопытно, но практической пользы не несет, — резюмировал Айзендорг. — Вообще, о западной политике на ближайшее время мы можем забыть. Единственный и последний шанс — что тургунайцы, не получив вестей от своей гвардии, двинут сюда настоящую армию… может быть, даже все свои войска… и успеют до того, как эти проклятые пауки станут совершенно непобедимы. Но шансов мало, тем паче что ханство сильно, в первую очередь, конницей, а ее через эти горы не протащишь. Опять же, пока они спохватятся…

— Может быть, Йолленгел успеет их предупредить? — предположила Элина.

— Раз его нет с нами, значит, он все-таки выбрался… — она замолчала, почти уверенная, что откуда-нибудь из угла вновь раздастся знакомый голос. Но, похоже, на сей раз эльфа здесь действительно не было.

— В принципе он мог набрать съестного в лагере хардыгар, — подтвердил Артен. — И мулы там тоже были. Так что, если ему удалось преодолеть барьер в туннеле… Но я склонен согласиться с опасениями графа — мы не должны больше надеяться на помощь извне. Раз уж наши враги оказались такими глупцами, что вновь поместили нас в тот же самый дом, мы заслужим звание еще больших глупцов, если не найдем, как этим воспользоваться. Нет, право же, я не ждал от них такого подарка! Я, конечно, знал, что косность и консерватизм

— их сущность, но не до такой же степени, чтобы, при наличии целого города под рукой, сажать пленников туда, откуда те уже выбрались! Или… — принц изменился в лице и сорвался с места.

— Куда он? — удивился граф.

— Ах да, ты же не знаешь… — Элина рассказала ему про подземелье. Тут как раз вернулся Артен, и уже по его лицу было видно, что все в порядке.

— Разумеется, они так и не удосужились как следует обыскать дом! И они еще собираются править миром…

— В общем-то, ничего удивительного, — заметила Элина. — Если бы вы, расследуя побег, обнаружили выломанную решетку в окне, пришло бы вам в голову искать какие-то тайные ходы? Они сразу же увидели, что пробита магическая защита, и решили, что это сделала я. Никаких других подозрений у них не возникло. Теперь, очевидно, они используют более сильную магию, только и всего.

— Вообще это еще вопрос, не будет ли нынешний режим содержания отличаться от предыдущего… — произнес граф.

— Судя по моему разговору с Зендергастом, скорей всего нет, — ответила Элина. — Они считают, что мы получили достаточный урок. Но если нам удастся снова сбежать, то лучше нам уже не попадать к ним в руки живыми… и мертвыми тоже.

Участники проигранного боя начали просыпаться лишь ближе к ночи, но видя, что кругом уже темно, засыпали снова; так что окончательно из кроватей выбрались только на рассете. Все, кроме Редриха. Остальные, обеспокоенные его долгим отсутствием, вошли к нему в комнату.

Герцог лежал на спине, зарывшись головой под подушку и скрестив сверху руки; таким образом он пытался хоть как-то уменьшить невыносимую головную боль, сопровождавшуюся тошнотой. Должно быть, то было последствием солнечного удара, полученного накануне; кроме того, рана на лбу, сама по себе не опасная, воспалилась и жутко багровела на его болезненно бледном лице. На вопросы он отвечал односложно, едва шевеля губами; даже движение глазных яблок причиняло ему боль.

Элина печально вздохнула об Эйрихе, у которого наверняка нашлось бы подходящее снадобье. Правда, граф тоже кое-что смыслил во врачевании — всякий боец и путешественник по диким местам рано или поздно приобретает подобные навыки — но в данном случае он ничем не мог помочь. В распоряжении товарищей Редриха, однако, оставалось еще одно средство — магические навыки Элины.

Графиня с энтузиазмом взялась за дело, полагая, что в пропитанном магией Зурбестане у нее не возникнет проблем. Однако за час усилий она добилась лишь того, что у нее самой заболела голова. Само по себе это не было удивительно — чтобы снять чужую боль, нередко приходится почувствовать ее, как свою собственную — однако Редриху почти не полегчало. Графиня, совершенно выдохшись, вынуждена была оставить бесполезные попытки. «Наверное, вы как-то особенно нечувствительны к магии, — сказала она герцогу извиняющимся тоном. — Моих сил недостаточно. « Редриха на время оставили одного; все, что они могли для него сделать