что они не знали, как я наслаждался его брахмическим состоянием. Я вспоминаю, как Осборн говорил: "По крайней мере, жизнь имеет цель и смысл. Это ужасная радость — осознать истину Себя." Его слова осуществились в его жизни, и мне дано было осознать, что каждое слово, произнесённое Бхагаваном и каждым из его старых преданных, абсолютно истинно.

Перед тем, как покинуть тело, Бхагаван сказал своим служителям: " Сантошам", что значит спасибо. Лёжа в Бангалоре незадолго до своей кончины Осборн вообще не мог говорить. Исполняя прощальный ритуал, миссис Осборн обошла вокруг распростёртого тела своего мужа. Вдруг она услышала, как его голос ясно произнёс: "Спасибо". Тело Осборна было перевезено в Тируваннамалай и захоронено в его доме. Я присутствовал при этом, убитый горем. Июльский номер журнала за 1970 год был первым, который я выпускал без Осборна. Каждый выпущенный номер он клал к гробнице Бхагавана, и только потом сам пролистывал его или давал мне или другим. Положив июльский номер перед гробницей Бхагавана, я плакал. В тот день мне приснился Осборн. Он попросил: "Ганешан, дай мне мой журнал." Он взял журнал, просмотрел каждую страницу и похлопал меня, одобряя. Такой была близость, с которой мы с Осборном работали вместе. Осборн жил учениями мастера и достиг конечной истины атма сакшаткар. Его самыми первыми словами, сказанными мне, когда я вернулся в ашрам в 1960 году, были: "Проси, но проси только Самореализацию, и это удержит тебя у Аруначалы. Аруначала существует не только физически, но и в Сердце."

Он писал: "Это ужасная радость — впервые узнать истину своего Я и о возможности его реализации. По крайней мере, в жизни есть цель и смысл. И вопрос не в том, существует ли отдельный от тебя Бог, а в том, существуешь ли ты, отдельно от Бога? Мы спрашиваем, 'Кто я?', но существует ли оно? Сначала мы предполагаем, что существует 'я', а потом спрашиваем, кто или что это есть. Есть только ЕСТЬ. Не я, он или что-либо, кроме ЕСТЬ. Мы пытаемся разделить это простое ЕСТЬ местоимениями я, он, ты, тем или этим, но возможно ли его действительно разделить? Я чувствую бытие и использую для этого слово 'я', но это вовсе не означает какую-либо отдельность, ведь вы также чувствуете бытие и также используете то же самое слово 'я' для него, потому что это одно и то же бытие. Почему же тогда необходимо исследование? Почему бы человеку просто не развиваться в своё естественное истинное состояние, подобно лошади или дубу? Почему человек, единственный из всех созданий, подвергается соблазну неверно использовать свои дарования и вынужден сдерживать свои желания, чтобы вырасти до своих истинных ширины и высоты? Это затрагивает вопрос, что отличает человека от других существ? Многие создания имеют дарования выше, чем у человека, в том или ином направлении. Человека отличает его Самосознание, что он не только является человеком, но знает, что он человек. Он осознаёт, что является человеком. Иногда случается, что личность испытывает переживание чистого бытия. Ты просто ЕСТЬ и чувствуешь факт бытия. Позже ты также понимаешь, что это чистое сознание. Мысли могут быть временно приостановлены, но даже если они появляются, они не нарушают поток сознания. Но временами ты не чувствуешь блаженства. Это кажется тебе поводом для недовольства. Ты думаешь, что либо с учением что-то не то, либо с тобой самим. Объясняется это тем, что в этом случае ум подслушивает. Кто не чувствует блаженства? Я. Но этому 'я' здесь вообще не место. Это беспощадный соглядатай за Богом. Бытие не только чувствует блаженство, оно им является. Для этого необходимым условием является лишь отсутствие репортёра 'я'. Даже жизни в незаинтересованной активности не достаточно, чтобы растворить чувство эго. Обычно для этого требуется более мощная акция. Это либо сдача, либо исследование. Господу Кришне в Бхагавад Гите нравится сдача. Мудрецу Васиштхе из Йога Васиштхи нравится Самоисследование. Когда его спрашивали, Шри Бхагаван отвечал: 'Есть два пути. Спрашивайте себя, Кто я? или покоритесь.' Ум действует так, будто он управляющий или владелец всех способностей. Он должен сложить полномочия и сдать их и себя чистому бытию или Я — либо должен смотреть внутрь, чтобы увидеть, что есть истинное Я или бытие."

Следуя пути исследования Бхагавана, Осборн соединил его с истинной преданностью и самоотверженным служением — джняна шла рука об руку с бхакти и нишкамья карма. Он ни разу не пропустил пение Вед перед гробницей Шри Бхагавана как по утрам, так и по вечерам. Он утверждал, что слушание их способствует медитации. Он был выдающимся примером аскета, ведущего семейную жизнь. За все эти годы я ни при каких обстоятельствах не видел его в гневе. Это было невероятно. Он никогда ничего не требовал, никаких дополнительных привилегий для себя как редактора. Когда я давал ему новый, только что отпечатанный номер журнала, у него всегда уже были готовы рукописи статей к следующему номеру, и он немедленно мне их вручал. Он оформил три подписки для своей семьи ещё до того, как журнал был опубликован, и настоял на оплате, отвергая все мои мольбы, что он редактор и ему платить не нужно.

Многие ему противодействовали. Он не катался как сыр в масле. Будучи западным человеком, он не был знаком с санскритом и индуистскими традициями. А в ашраме вся атмосфера была этим пропитана. Многие не принимали его как редактора журнала. Именно Бхагаван направил меня, тем самым заставив моего отца согласиться на это. Мой отец прикладывал все усилия, чтобы Осборн не стал редактором. На каждом этапе Осборн и я встречали множество проблем. Однажды я написал ему, что хочу сложить с себя полномочия, и вот что он ответил: "Дорогой, Шри Ганешан, я рад слышать, что работы по печати в Ченнае идут хорошо. Не стоит слишком расстраиваться из-за критики, но в то же время мы должны изучить её, чтобы увидеть, что в ней есть справедливого, и если это так, попытаться себя изменить. Поскольку эта работа выполняется как служение нашему Бхагавану, она будет продолжаться, оказывают нам помощь или нет. Возможно, те, кто нас критикует, не представляют себе, сколько работы должно быть проделано. В конце концов, ты знаешь, что в ашраме есть люди, которые критикуют мою работу над журналом. Фактически, ты сам совмещаешь три должности офис менеджера, редактора рекламы и главного помощника редактора по вёрстке страниц. Я не знаю никого, кто мог бы совмещать их с