Сотни воинов в одних лишь стеганых генуэзских куртках, практически беззащитные без щитов, рухнули убитыми или ранеными. Но это было только начало. Пока уцелевшие арбалетчики вставляли болты, англичане стреляли и стреляли. За четыре-пять секунд стрелок успевал достать стрелу, вставить в лук, натянуть тетиву, прицелиться, выстрелить и потянуться за следующей. А опытный воин действовал еще быстрее. За одну минуту на противника обрушилось двадцать тысяч стрел.

Последствия этой настоящей бойни сказались тут же: арбалетчики развернулись и побежали. В считанные мгновения генуэзцы смешали ряды, а англичане продолжали стрелять, радуясь неожиданной удаче и улюлюкая вослед врагу, оказавшемуся перед лицом совсем уж непредвиденной опасности. Вперед ринулись французские рыцари. Бегущие итальянцы лицом к лицу столкнулись с всадниками, которым не терпелось атаковать. Моментально возник хаос.

Ральф с удивлением смотрел, как враги дерутся между собой. Рыцари мечами рубили арбалетчиков, пускавших в них болты, затем в ход пошли кинжалы. Всадники в дорогих доспехах, на крупных конях с растущей яростью бросались на союзников и устроили мясорубку. Рыцари оттеснили арбалетчиков обратно к склону, и те опять выстроились в линию. И вновь принц Уэльский отдал приказ англичанам стрелять. Теперь поток стрел обрушился не только на генуэзцев, но и на рыцарей. За семь лет службы Фитцджеральд не видел ничего подобного. Пали сотни врагов, а ни один английский воин не получил даже царапины.

Наконец французские рыцари отступили, и оставшиеся арбалетчики рассыпались, оголив усеянный телами склон. Выбежавшие на поле боя валлийские и корнуэлльские копейщики стали добивать раненых французов, подбирать целые стрелы и, конечно же, если на то пошло, грабить. Слуги принесли из обоза новый запас стрел и передали фронтовым шеренгам.

Затишье оказалось недолгим. Французские рыцари перегруппировались, к ним добавились свежие силы, и сотни, тысячи всадников изготовились к атаке. Ральф разглядел, что к цветам графа Алансонского прибавились фламандские и нормандские. Впереди взметнулось знамя Карла, прозвучали трубы, и всадники зашевелились. Фитцджеральд опустил забрало и вытащил меч. Он подумал о матери, зная, что она молится за него всякий раз, бывая в церкви, и на секунду почувствовал теплую благодарность.

Крупные лошади сначала двигались медленно — мешали тяжелые всадники в полном вооружении. Заходящее солнце отсвечивало от забрал, на вечернем ветру трепетали знамена. Постепенно кони набирали скорость, топот становился громче. Рыцари, воодушевляя друг друга, что-то кричали, размахивали мечами и копьями и прибывали, как волна на берег, все больше, все быстрее. У Ральфа пересохло во рту, сердце билось, как большой барабан. Тяжелые всадники приблизились на расстояние выстрела, и принц Уэльский вновь дал приказ пустить стрелы.

Атакующих рыцарей полностью покрывали доспехи, и только очень удачно выпущенная стрела могла попасть в зазор между пластинами. Но лошадей защищали только наголовники и кольчужные нагрудники, и когда стрелы находили коней, некоторые падали замертво, иные взбрыкивали, остальные разворачивались в попытке бежать. Ржание наполнило воздух. Лошади сталкивались, всадники вылетали из седел. Задние уже набрали слишком большую скорость, чтобы отвернуть, и просто прокатывались по лежащим. Но рыцарей были тысячи, и они все прибывали и прибывали.

Дистанция сократилась, и английские стрелки выровняли траекторию. Когда французы были в сотне ярдов, англичане перешли на другие стрелы, не с острыми, а с плоскими стальными наконечниками, пробивавшими доспехи, и теперь метили во всадников, хотя попадание в лошадь тоже ценилось высоко.

Наконец французские рыцари по скользкой после дождя земле подобрались к ловушкам, устроенным англичанами. Почти все лошади, попавшие в ямы, спотыкались, многие падали, сбрасывая ездоков на землю, под копыта других коней. Тяжелые всадники, как и планировали англичане, оказывались в узком гибельном пространстве, где в них стреляли и справа, и слева.

В этом и состояла суть английской тактики. Преимущество спешенных рыцарей стало очевидным. Верхом они не могли бы отразить сильнейшую атаку, а стрелкам пришлось бы опустить луки, чтобы не попасть в своих. Однако поскольку рыцари стояли рядом, врага можно было уничтожать без опаски.

Но до победы было далеко. Преисполненных отваги французов очень много. Когда рыцари очутились перед спешенными английскими всадниками между двумя группами стрелков, завязалось настоящее сражение. Кони пытались топтать передние ряды англичан, но беспомощно скользили по размокшей земле. Наконец их вынесло в гущу противника. Фитцджеральд внезапно оказался окружен со всех сторон. Он орудовал мечом, стремясь выводить из строя лошадей самым легким и надежным способом — перерезая жилы. Бились насмерть: англичанам отступать было некуда, а французы знали, что, если отойдут, придется пережить еще один ливень из стрел.

Порубленные мечами и секирами, вокруг Ральфа падали люди, убитых и раненых топтали железные копыта боевых коней. Он видел, как от удара французского меча рухнул граф Роланд. Его сын епископ Ричард взмахнул булавой, чтобы защитить отца, но конь отбросил его, и графа растоптало.

Англичан потеснили, и Ральф понял, что французы пробиваются к принцу Уэльскому. Ральф Фитцджеральд не испытывал особой любви к шестнадцатилетнему наследнику престола, но понимал, что его пленение или гибель нанесет сильный удар по духу войска еще с несколькими воинами он двинулся назад, влево, прикрывая принца щитом. Но французы не отступали и, будучи верхом, имели явное преимущество.

Принц стоял совсем рядом — Ральф узнал его по мантии в квадратах: лилии на синем, львы на красном. Вдруг на юного Эдуарда набросился французский всадник с секирой, и сын короля упал. Ах как скверно! Фитцджеральд ринулся на врага, вонзив длинный меч под мышку, где в доспехах зияла щель. Англичанин с удовлетворением почувствовал, что клинок вошел в плоть, и увидел брызнувшую из раны кровь.

Другой рыцарь в доспехах, расставив ноги, встал над упавшим принцем и, держа большой меч обеими руками, отбивался от французов. Знаменосец принца Ричард Фитцсаймон — это был он — набросил на своего господина знамя. Несколько минут Ричард и Ральф отчаянно защищали сына короля, не зная, жив он или мертв. Подоспело подкрепление в лице графа Арундела с большим, совсем свежим отрядом. Граф немедленно подключился к схватке и решил ее исход. Французы отступили. Принц Уэльский встал на колени. Фитцджеральд поднял забрало и помог ему подняться на ноги. Юноша, судя по всему, был легко ранен, и Ральф, отвернувшись, продолжил драться.

Скоро французы подались. Несмотря на безумную тактику, благодаря своему мужеству они почти смяли англичан, но все же побежали. Многие падали, сраженные стрелами, или не могли удержать равновесие на окровавленном склоне; послышались победные, хоть и осторожные крики англичан.

И вновь на поле боя появились валлийцы, перерезая глотки раненым и подбирая тысячи стрел. Стрелки также поднимали стрелы, пополняя запасы. Из обоза подошли повара с пивом и вином, врачи спешили на помощь раненым знатным воинам. Фитцджеральд видел, как над Роландом склонился Уильям Кастер. Граф дышал, но глаза были закрыты — казалось, он на волосок от смерти. Спаситель принца вытер окровавленный меч о землю и поднял забрало, чтобы выпить кружку эля. К нему подошел Эдуард Уэльский и спросил: