– Ты должна мне открыться! – настаивал Кристофер.

Она приподняла голову и осторожно коснулась его руки. Слов у нее не осталось. Все слова давно вытянули из нее пытками. Но Кристофер что-то почувствовал. Обернувшись, он взглянул на всю округу ее глазами. Но не из нынешнего времени. А с расстояния в две тысячи минувших лет, когда здесь не было ни людей. Ни домов. Ничего, кроме покоя и звезд, мерцающих в прозрачном, еще не замутненном небе. В ту пору облака были чисты. И Кристофер увидел, как мир вдруг вырос, а люди, подобно деревьям, мгновенно распространились по континентам.

У Бога был сын, который служил на земле.

Шептунья всмотрелась в него. У нее в глазах вспыхнула искра узнавания.

Но была у Него и дочь.

Кристофер, взяв ее за руку, почувствовал, как через его кожу струится ток истины, подобный электрическому.

И вызвалась она служить здесь.

У Кристофера осталось совсем немного сил, чтобы ощутить ее последнюю боль. Тепло ушло из его тела. Угасший и опустошенный, он остановился – и увидел неподалеку славного человека.

– Нет, – сказал Кристофер.

Славный человек повернулся к нему.

– Что ты сказал? – спокойно переспросил он.

Кристофер не отвечал. Славный человек подошел ближе.

– Дом на дереве превратил тебя в Бога. Я дал тебе могущество, чтобы еЕ убить. И теперь ты меня отвергаешь?

Он улыбнулся. Его молочные зубы изо всех сил старались не походить на клыки.

– Я бы на твоем месте поостерегся, Кристофер, – доброжелательно сказал он. – Я ведь могу сделать еще хуже.

И по-отечески тепло поднял Кристофера на руки.

– Нет! – беспомощно пролепетала шептунья.

Славный человек с улыбкой изучал Кристофера, как рассеченную лягушку.

– Думаешь, ты уже все здесь повидал, сын, но нет. Известно ли тебе, как выглядит воображаемый мир без моего покровительства?

По жилам славного человека пробежала злость, и от этого вокруг глаз пролегли морщины, как трещины на земле в засушливое лето.

– воТ каковО этО местО на самоМ делЕ!

Кристофер запрокинул голову и с ужасом увидел, как в белых облаках полыхают души, требуя убийств и крови. Облака кривились, превращаясь в лица про́клятых. И те люди не требовали «Положи этому конец!». Люди кричали «Еще! Давай еще!».

– я пущУ тебЯ пО рукаМ – отдаМ на растерзаниЕ самыМ плохиМ людяМ и скажУ, чтО этО иМ подароК небеС, а твоЯ матЬ будеТ смотретЬ. И пустЬ онИ забавляютсЯ с тобоЙ до теХ поР, покА боГ не перестанеТ тебЯ узнаватЬ.

Славный человек изогнул губы и повернулся лицом к Кристоферу. А мальчик заглянул ему в глаза и увидел, что горят они разным цветом. Плавились горы. Война длиною в вечность. Она будет распространяться и бушевать, но никто в ней не погибнет. Все будут убивать и беспомощно смотреть, как каждый квадратный сантиметр земли покрывается людьми, спрессованными, как скотина в вагоне-скотовозе. С запертой дверью. Жар будет разгораться у них под кожей. До бесконечности.

– я даЛ тебЕ могуществО богА, чтобЫ тЫ еЕ убиЛ. воспользуйсЯ иМ и вызволИ менЯ отсюдА!

– Но я не могу убить госпожу шептунью. У меня больше нет могущества.

– каК этО пониматЬ? чтО с ниМ сталО?

– Я от него избавился, чтобы тебе не досталось, – дерзко выпалил Кристофер.

– и гдЕ онО?!?!?! гдЕ тЫ егО спрятаЛ?

– Я его не прятал. Я им воспользовался, чтобы создать нечто могущественнее тебя.

Славный человек расхохотался.

– могущественнеЕ менЯ? и чтО этО зА созданиЕ? боГ?

– Нет, – сказал Кристофер. – Матерь Божья.

Кристофер заметил, как осекся славный человек, спиной почувствовав это присутствие. Он обернулся и увидел ее.

Мать Кристофера.

В ее глазах полыхал свет сотни миллиардов звезд. Голос гремел.

В детстве я была такой злой, что думала: можно закрыть глаза и уничтожить весь мир.

Кейт бросилась на негО.

Ее захлестнул инстинкт – в таком состоянии женщина способна даже поднять легковой автомобиль, если под ним лежит ее ребенок. Но сейчас дело не ограничилось адреналином: она ощущала в себе нечто другое.

Всемогущество.

Она взмыла в воздух. Тела их столкнулись. Славный человек рухнул навзничь и выронил Кристофера.

– Мама! – закричал он.

– Беги! – скомандовала она.

Славный человек выталкивал ее на асфальт. Они упали в реку крови. Царапаясь. Рвали друг друга. Ей придавала сил злость разъяренный львицы. Жизнь, потраченная на ублюдков. Которые ее избивали. Предавали. Унижали. Бросали. Сейчас их лица слились в одно.

– Ну, давай, урод, – прохрипела она. – Схватись с тем, кто ЗНАЕТ твою натуру.

И бросилась на него всем туловищем. Слов больше не было. Только инстинкт. Она растопырила пальцы с острыми, как ножи, ногтями и, словно плугом, пропахала ему лицо. Славный человек вскрикнул. Из шеи у него хлестала кровь. Он двинулся на нее, покачиваясь, как пьяный. Его кулак прилетел ей в челюсть и расшатал зубы. Но она давно научилась держать удар.

А теперь училась наносить.

* * *

Как только Кристофер двинулся на помощь шептунье, по улицам, как лист, подхваченный ветром, пролетел устрашающий шепот. Он исходил от славного человека. Его тело сражалось с матерью Кристофера. А мелкие обломки егО голоса шептали сквозь ветер.

просыпайтесЬ…

На глазах у Кристофера человек в девичьей скаутской форме перестал вонзать в себя нож.

просыпайтесЬ всЕ…

Влюбленная парочка перестала целоваться. Дети опустили свое лакомство – мороженое и оленьи ножки. Мужчина стоял в дверях – он только что узнал о смерти сына. Женщина смотрела на свои часики: она дожидалась свидания вслепую. Секундная стрелка настенных часов преодолевала одно деление за семьдесят пять лет.

хотитЕ, чтобЫ этомУ пришеЛ конеЦ?

– ДА! – прокричали они.

Кристофер разорвал путы на ногах шептуньи. Она сжималась от страха.

– Ты на асфальте! – предостерегла она.

хотите, чтобЫ вашиМ мученияМ пришеЛ конеЦ?

– ДА! СЖАЛЬСЯ! – молили они.

видитЕ воТ таМ мальчикА?

Все взгляды устремились на Кристофера. Шептунья отчаянно дергала веревку.

– Уноси ноги с асфальта! – скомандовала она.

этО оН ваС истязяеТ.