— Нам надо объясниться, — сказала Анна и повела Гумилёва в отдельную комнату, где бросила в лицо мужу: — Дай мне развод…

Гумилёв не ожидал такого поворота событий. Чтобы так, с первого дня…

— Пожалуйста, — тут же ответил он. — Кто этот несчастный?

— Шилейко!

Этого Николай Степанович и вообразить не мог. Он знал, что его друг по своей натуре неспособен быть мужем.

— Ты что, не нашла никого лучше, чем Шилейко?

— Я делаю то, что хочу, это мое дело!

Гумилёв улыбнулся. Он видел по глазам выведенной из равновесия Анны, что она страдает, но скрывает это. Она ждала, что теперь он будет ее уговаривать остаться, но этого не случилось. Он спокойно подытожил, как будто снял с плеч тяжелый груз:

— Значит, я один остаюсь?.. Я не останусь один: теперь меня женят! Что ж, поехали к Шилейко, поговорим втроем.

Ахматова согласилась. В трамвае, видимо, желая задеть жену за живое и вызвать чувство ревности, поэт сказал:

— У меня есть женщина, которая хоть сейчас пошла бы за меня замуж: это Лариса Рейснер…

Николай Степанович не знал, что Лариса уже вышла замуж. А имя той, которой он привез подарок из Лондона[70] и к которой отправился после встречи с Ахматовой, он не назвал. Почему? Кто его знает, ведь Ахматова была колдунья. Это была Анна Николаевна Энгельгардт, он переписывался с ней, когда был в Париже.

Впервые поэт увидел Анну Энгельгардт 14 мая 1916 года в зале Тенишевского училища на лекции Валерия Брюсова, посвященной армянской поэзии. Анна Николаевна пришла со своей подругой — красавицей Ольгой Гильдебрант-Арбениной.

Гумилёв, указывая на Арбенину, спросил у своих спутников: «Кто это?» Ему ответили: «Это сестра Бальмонта» (сына поэта. — В. П.). Гумилёв заинтересовался ею и попросил познакомить. Но его стали знакомить не с Арбениной, а с Анной Энгельгардт. Так началось это увлечение, поначалу сразу двумя подругами. Ольга Гильдебрант-Арбенина вспоминала: «В антракте, проходя одна по выходу в фойе, я в испуге увидела совершенно дикое выражение восхищения на очень некрасивом лице… Этот взгляд принадлежал высокому военному с бритой головой и с Георгием на груди (с двумя Георгиями. — В. П.). Это был Гумилёв… Он сказал мне потом, что сразу помчался узнавать, кто я такая… На просьбу пойти меня проводить я могла только сказать, что я не одна — телефон ему дала — еще он сказал: „Я вчера написал стихи за присланные к нам в лазарет акации Ольге Николаевне Романовой (Великая княжна. — В. П.) — завтра напишу Ольге Николаевне Арбениной“». Разумеется, он понравился начинающей поэтессе Анне Энгельгардт, работающей тогда в госпитале сестрой милосердия. В ее глазах георгиевский кавалер, известный поэт был существом недосягаемым, небожителем. Анна слушала его с открытым ртом. Несколько раз Гумилёв провожал Анну домой. Они часто гуляли по весеннему пробуждающемуся Петрограду. Однажды он пришел к Ане домой в гвардейской гусарской форме, чем восхитил младшего брата Ани. Но, встречаясь с Анной, Гумилёв не забыл и ее подругу — Ольгу. Как-то раз после вечера в Тенишевском училище Гумилёв повел ее в Александро-Невскую лавру на могилу жены А. С. Пушкина — красавицы Натали Пушкиной-Ланской. Дул сильный северный ветер, и замерзшие Гумилёв и Арбенина после кладбища отправились в ресторан. По дороге они заехали в книжный магазин, Николай Степанович купил книгу стихов «Жемчуга» и подарил своей спутнице с причудливой надписью: «Оле, Оль. Отданный во власть ее причуде / Юный маг забыл про все вокруг…». И здесь, в ресторане, как вспоминала Арбенина, «было сказано все: и любовь на всю жизнь, и развод с Ахматовой, и стихи. Первые, что он прочел обо мне: „Женский голос в телефоне, / Упоительно несмелый…“».

Правда, стихи, написанные под обаянием Арбениной, через год Гумилёв перепосвятил другой девушке, но такое с поэтом бывало часто. И на это Ольга не обиделась. Уже когда Гумилёва давно не было в живых и не осталось почти никого из давних ее знакомых, он приходил к ней в снах… «14 августа 1976 г. Во сне бежала одна, хотела купить цветы… Среди толпы вдруг появился Гумилёв. Его лицо — молодое, до ужаса некрасивое, с джокондовой улыбкой и не то с сарказмом, не то с нежностью (как было), и он взял в руку мою руку, и все просветлело, как будто он сказал, что он меня еще любит, и я без слов сказала, что я его люблю…» Она вспоминала эту встречу всю жизнь.

За юной красавицей Анной Энгельгардт Николай Степанович начал ухаживать галантно, не как Дон Жуан, а как рыцарь. Из чувства ревности Арбенина писала в своих воспоминаниях об Энгельгардт: «Аня была старше меня, училась скверно, была шумная, танцевала, как будто полотер, волосы выбивались». Правда, тут же осознав, что необъективна к подруге, добавила: «По временам была очень хорошенькой, с слегка монгольскими глазами и скулами. Ходили слухи, что она, как и Никс (ее сводный брат — Николай Бальмонт, умер в 1926 году. — В. П.), дочь Бальмонта и ее мать, Лариса Михайловна, развелась с Бальмонтом и вышла замуж за Энгельгардта, захватив детей. Но моя мать знала ее бабушку, тоже Анну Николаевну (в женском благотворительном обществе) и говорила, что она — вылитая бабушка лицом…»

Мать Ани — Лариса Михайловна, урожденная Гарелина (1864–1942) — была неординарной женщиной. Получив образование в московском пансионе Дюмушелей, она вышла замуж за поэта Константина Бальмонта. В 1890 году у них родился сын Николай Бальмонт, старший брат Ани, и на этом семейное счастье Ларисы Михайловны закончилось. Бальмонт увлекся молодой и обольстительной Екатериной Андреевой, за которой ухаживал малоизвестный петербургский поэт Николай Александрович Энгельгардт — его друг. Они познакомились в Царском Селе 17 июня 1892 года. Бальмонт отзывался в письме к жене об Энгельгардте так: «…истинный поэт — хрустальной чистоты и умница… у нас нашлось очень много… общих черт, а именно: мы оба любим Библию, оба переводим Сюлли-Прюдома… Но только он холост и жениться не хочет никогда…» Это обстоятельство не смутило Ларису Михайловну. Узнав о сближении мужа с Андреевой, она поспешила в объятия молодого поэта, и в 1894 году после развода с Бальмонтом стала, женой Энгельгардта. А в следующем году у них родилась дочь Анна.

Николай Александрович Энгельгардт получил признание в литературных кругах как автор двухтомной «Истории русской литературы XIX столетия (критика, роман, поэзия и драма)». Первое издание было осуществлено в Петербурге в 1902–1903 годах, а второе в 1913–1915 годах. Любопытно, что составленный им план собственного полного собрания сочинений включал тридцать восемь томов.

Анна Николаевна выросла в литературной семье и с детства увлекалась поэзией. Сводный брат Николай Бальмонт занимался музыкой и писал стихи. 19 октября 1915 года Константин Бальмонт встретился в петербургской «Северной гостинице» с сыном Николаем и Аней и нашел, что та очень похожа на мать. 21 октября К. Бальмонт писал своей знакомой А. Н. Ивановой: «Я овеян лаской Ани, дочери Ларисы. Ах, как она мне нравится. Темноглазый ангел с картины Боттичелли…» В это время Аня конфликтовала со своими родителями, зато дружила с братом Николаем и соученицей Лилей Брик. Образование Анна Энгельгардт получила в гимназии Лохвицкой-Скалон. После ее окончания Аня поступила на курсы сестер милосердия и во время войны работала в военном госпитале, находившемся на той же улице, где она жила. Ее младший брат Александр Энгельгардт вспоминал об этом периоде ее жизни: «Она очень похорошела, и ей очень шел костюм сестры милосердия с красным крестом на груди. Она любила гулять в Летнем саду или в этом костюме, или в черном пальто и шляпке, с томиком стихов Анны Ахматовой в руках, привлекая взоры молодых людей…» Брат Николай часто проводил время в кругу молодых поэтов и засиживался в «Бродячей собаке». Иногда он брал с собой и сестру.